Дезинтеграция СССР породила целый ряд региональных вооружённых конфликтов в рамках некогда единого государства. С течением времени одни конфликты затухали, другие, наоборот, переходили в активную фазу. При этом большая часть этих локальных войн так до сих пор и не нашла своего логического завершения. Вероятно, в нынешних социально-политических условиях «заморозка» подобных вооружённых столкновений является максимально возможной формой приостановки насилия. Но даже для «заморозки» важным условием является наличие максимально нейтральных центров на постсоветском пространстве. И практический опыт последних десятилетий показывает, что одним из таких центров стал Минск. По крайней мере, в таком качестве Беларусь проявила себя в истории Карабахского конфликта и войны в Донбассе.

Впервые роль миротворческого центра Минск сыграл ещё весной 1992 года, когда в разгар боевых действий во время Карабахского конфликта была создана так называемая Минская группа ОБСЕ по урегулированию этого противостояния.

Беларусь была выбрана как регион, равноудалённый в своей политике от всех заинтересованных в конфликте сторон, так как, например, Российскую Федерацию обвиняли поочерёдно в помощи противнику и армяне, и азербайджанцы. В 2017 году этой миротворческой инициативе исполнилось 25 лет, и большую часть этого периода боевые действия в регионе не ведутся.

Показательно, что первое заседание группы состоялось в июне 1992 года в самый разгар масштабного (масштабного по меркам этого конфликта) наступления войск Азербайджана и последовавшего за ним контрнаступления армянских сил. Активные боевые действия с переменным успехом продолжались ещё около двух лет, однако международная группа была создана, и в том числе благодаря её усилиям к 1995 году конфликт затих, хотя обе стороны и не добились поставленных перед собою изначально задач.

С тех пор Минская группа выработала целый ряд предложений относительно урегулирования конфликта, однако все они принимались конфликтующими сторонами лишь частично, и существенного прогресса ситуации не произошло. Вместе с тем существование группы неоднократно компенсировало перекосы в позиции международных структур, которые могли бы привести к обострению. К примеру, когда в 2008 году Генеральной Ассамблеей ООН была принята резолюция об одностороннем отводе армянских войск, именно позиция стран, входящих в Минскую группу, не позволила этому решению спровоцировать новый виток конфликта. Аналогичную роль Минская группа сыграла и во время обострения весной 2016 года. Согласованная реакция стран, входящих в группу, с осуждением эскалации насилия позволила быстро свернуть противостояние, и разрастания боевых действий не произошло. На данный момент в Минскую группу входят 11 стран, в том числе Россия, США и Франция, и подобная представительность обеспечивает «замораживание» вот уже четверть века. Всего, по различным подсчётам, в этом противостоянии погибло около 20 тысяч военных (не считая гражданских), и абсолютное большинство потерь приходится на период 1992–95 годов, что, в общем, говорит об эффективности миротворческих усилий в рамках группы.

Ещё большую роль сыграл и играет Минск в свете нынешнего конфликта в Донбассе. К началу сентября 2014 года противостояние на Украине набрало обороты и грозило распространиться на остальные области страны, что, в свою очередь, могло втянуть в конфликт и другие страны. В этот момент наивысшего накала в Минске были заключены так называемые Минские соглашения, которые, несмотря на повторную вспышку конфликта в начале 2015 года, стали политической базой для «заморозки».

Минск смог стать переговорной площадкой для конфликтующих сторон на Украине благодаря тому, что Беларусь сумела сохранить нейтралитет в этом внутреннем для постсоветского общества противостоянии.

Несмотря на недовольство наиболее радикальной части общества по обе стороны, активные боевые действия были остановлены. И хотя ни один из политических пунктов Минских соглашений до сих пор не был выполнен, произошло главное — резко снизилась активность противостояния. Произошла «заморозка».

Отчасти об эффективности Минских соглашений можно судить по статистике потерь среди гражданского населения, публикуемой соответствующими комитетами ООН, которые составляют её на основе данных, полученных от конфликтующих сторон. На Графике 1 видно, что пик потерь гражданского населения приходится на период до сентября 2014 года (то есть до «первого Минска») и на период активизации войны в январе — феврале 2015-го.


Из примерно 2800 человек гражданского населения, которые, по данным ООН, погибли с апреля 2014 до ноября 2017 года, около 2400 погибших приходится на промежуток между июнем 2014 и мартом 2015 года.

Благодаря Минским соглашениям потери среди мирного населения удалось снизить с 700 человек в месяц на пике конфликта до 4-5 к концу 2017 года. Что касается военных потерь, то на данный момент стороны эту информацию не разглашают, но можно утверждать, что снижение тут произошло примерно в аналогичной пропорции. Кроме того, прекращение активных боёв позволило стабилизировать социально-гуманитарную сферу в регионе, наладить работу систем жизнеобеспечения и предотвратить гуманитарную катастрофу.

В свою очередь, снижение накала конфликта позволило снизить и градус военной истерии в украинском обществе. Данные Института социологии Академии Наук Украины, полученные в разные годы, показывают, что постепенно число сторонников продолжения войны снижается. Эти данные представлены на Графике 2.


Ещё одним важным следствием «заморозки» стала приостановка милитаризации Украины. Формально военный бюджет страны постоянно растёт, однако происходит это в первую очередь за счёт увеличения зарплат военнослужащих и некоторого улучшения их бытовых условий, питания, медицинского обслуживания. Доля же, которую правительство тратит на закупку вооружений, хотя и растёт номинально, в реальном исчислении кардинально не увеличивается. К примеру, если в 2013 году бюджет на закупку вооружений украинской армии составлял 5,2 млрд гривен, то на 2018 год запланировано выделение на эти цели 16 млрд. Учитывая, что индекс инфляции за период 2013–18 годов составил +250%, то реальное увеличение бюджета невелико. При этом стоит учесть, что 16 млрд пока что лишь запланированы и, как показывает опыт предыдущих лет, гарантий, что эта цифра будет выполнена и не пересмотрена в сторону уменьшения, нет. Особенно заметна умеренность в оружейных расходах в долларовом эквиваленте, так как любая модернизация или производство новой техники на Украине неразрывно связано со значительной долей импорта. Учитывая изменения курса доллара, в 2013 году расходы на закупку вооружений составили 650 млн долларов, а в случае выполнения бюджета в 2018-м они составят около 560 млн долларов. График 3:


Исходя из вышеприведённого, неудивительно, что в течение 2014–2017 годов Украина опустилась во всех международных военных рейтингах. К примеру, один из наиболее авторитетных рейтингов Global Firepower за последние четыре года понизил Украину с 21-го до 30-го места в общей обороноспособности. Причём заметное место (11-е) Украина занимает лишь по числу танков, и то за счёт того, что рейтинг учитывает не только действительно боеспособные машины, число которых сохраняется примерно на уровне 2013 года, но и корпуса машин, уже малопригодные к восстановлению.

«Заморозка» боевых действий в Донбассе привела к тому, что, хоть Украина и проводит секторальную модернизацию вооружённых сил, ни о какой милитаризации страны говорить не приходится.

Подобным образом Минские соглашения повлияли и на перспективы западной военной помощи Украине и вообще широкого вмешательства в конфликт. Летом 2014 года в период наиболее острого противостояния поднимался даже вопрос об опасности прямого столкновения между силами НАТО с одной стороны и России с союзниками с другой. В американском сенате обсуждался вопрос масштабной военной помощи Украине, в том числе с предоставлением летальных вооружений.

«Заморозка» конфликта привела к тому, что в течение последних лет военная помощь со стороны США, которые стали главным донором западной коалиции, колебалась в районе 300-350 млн долларов. Это, конечно, не может кардинально усилить украинскую армию, хотя и является, учитывая общий военный бюджет страны, существенной помощью.

Впрочем, в последнее время, после соответствующего решения Сената, выросла вероятность начала поставок и летального оружия, хотя и в незначительных количествах. Получивший в украинских СМИ статус чудо-оружия противотанковый комплекс Javelin может быть поставлен в количестве 100-200 штук. Такая поставка, конечно, будет иметь политический эффект, однако никакого военного перевеса Украине не обеспечит. Однако всё это произойдёт лишь при условии, что американцы признают эффективность борьбы с коррупцией в рядах ВСУ.

Важным признаком некоторой нормализации в регионе является также рост товарооборота, зафиксированный между Украиной и Россией, а также Украиной и Беларусью. Так, по итогам 11 месяцев 2017 года, товарооборот между Украиной и РФ достиг 9,36 млрд долларов, что означает рост на 29% в сравнении с 2016 годом. Это первый год с 2011-го, когда наблюдается улучшение показателей товарооборота. Аналогичный рост, правда, ещё с начала 2016 года, происходит и в торговле с Беларусью. Естественно, что подобное оживление торговли было бы совершенно невозможно в случае, если бы не удалось обеспечить «заморозку» конфликта. График 4 (показатели 2017-го — прогноз, так как точных данных по итогам года ещё нет):


Таким образом, опыт двух миротворческих инициатив в Минске, связанных с конфликтами в Донбассе и в Карабахе, приводит нас к ряду выводов.

Во-первых, к сожалению, полное разрешение конфликтов на постсоветском пространстве в нынешней политэкономической ситуации в большинстве случаев пока невозможно. Максимальный успех, которого удаётся добиться, — это «заморозка» с недопущением распространения конфликта и втягивания в него всё новых сторон. При этом происходит постепенное восстановление экономических и политических связей, что, впрочем, всё равно не гарантирует от срыва в новую горячую фазу конфликта.

Во-вторых, даже для того, чтобы удалось добиться такого ограниченного успеха, крайне важно наличие на постсоветском пространстве равноудалённого от конфликтующих сторон центра. Этим центром вот уже дважды смогла стать Беларусь, сохранившая ровные отношения с представителями обеих сторон фронта. Поэтому в интересах всего постсоветского пространства и дальнейшее сохранение Беларусью подобного стиля дипломатии.