Ближний Восток в начале 2020 года стремительно вырвался на
передний план глобального противостояния мировых торговых держав, окончательно
и открыто объявив себя новым фронтом борьбы за лидерство между Вашингтоном и
Пекином.
Остальному миру приходится очередной раз выбирать, на чьей он
стороне в данном конфликте. Уже сейчас с одного фронта это крепкий союз США,
Израиля и Британского содружества наций, с другого — постепенно формирующееся
объединение России и Китая.
То, чего долго ожидали, случилось: хозяева глобальной игры в
противостояние вывели на поле очередного игрока, и им стал Иран. Стоит отметить,
что в статье «Китайско-иранский
альянс» (февраль 2018 года) мы
заявляли, что Иран для Китая не только выгодный торгово-экономический партнёр,
но и одна из ключевых площадок в нарастающем соперничестве с Соединёнными
Штатами за получение свободного доступа к энергоресурсам и рынкам стран
ближневосточного региона. Другими словами, Иран, вступивший в конфликт с
Соединёнными Штатами, предоставляет Китаю уникальную возможность расширить своё
влияние на Ближнем Востоке, а также отвлекает значительную часть военного
потенциала США от Тихоокеанского региона.
На этот раз триггером, вскрывшим нарыв напряжённости на Ближнем Востоке, стала ликвидация в Ираке одной из ключевых иранских политических фигур — генерала Касема Сулеймани. Ответственность за данный тщательно спланированный акт терроризма взяла на себя американская армия и лично (по оценкам отдельных экспертов, вынужденно) Дональд Трамп.
Касем Сулеймани — иранский военный и государственный
деятель, генерал-лейтенант, с 1998 года командующий спецподразделением
«эль-Кудс» («Иерусалим») в составе Корпуса стражей исламской революции. По
информации авторитетного издания The
Guardian, Сулеймани — политическая фигура, обладавшая большей властью, чем
президент Ирана. Убит 3 января в результате удара американского БПЛА ракетой Hellfire
9X.
Отметим, что 1 ноября 2019 года британский канал ВВС показал фильм о Сулеймани, где он предстаёт в роли врага США и всего так называемого «цивилизованного» мира.
По оценкам отдельных
аналитиков, провокация в Ираке была устроена британско-американскими силами «глубинного
государства», управляемого из Лондона с целью устранения с политического олимпа
США Дональда Трампа.
Однако руководству Ирана удалось снизить опасный градус
напряжения в стране путём нанесения относительно «безвредных» ракетных ударов
по базам США в Ираке, а американскому лидеру — сохранить лицо и в ходе
пресс-конференции отказаться от начала острой фазы военного конфликта (что было
бы равносильно проигрышу на выборах 2020 года).
Справка. Постоянный представитель Ирана при ООН Маджид Тахт-Раванчи официально заявил, что Иран завершил месть за убийство генерала Касема Сулеймани и не будет предпринимать новых военных действий в случае отсутствия агрессии со стороны США.
Таким образом, стороны взяли стратегическую паузу, но не стоит сомневаться, что каждая из них использует её в интересах усиления своего потенциала в регионе.
Что касается дальнейших действий группы Трампа, то
вполне очевидно, что она намерена использовать очередной вызов в первую очередь
как эффективный инструмент в противоборстве с Китаем. Т. е. в дальнейшем стоит
ожидать принятия следующего комплекса мер, направленных на:
- блокирование поставок углеводородов из Персидского залива и Африканского
континента в Китай;
- нарушение стабильности морских и сухопутных логистических
маршрутов в направлении Китай — Европа — Китай;
- дестабилизацию обстановки и блокирование китайского
присутствия в регионе в целом.
Отдельные источники указывают на то, что генерал Сулеймани
был ответственен за реализацию особо важных контактов и сделок с Китаем, в том
числе представлял интересы групп, контролирующих продажу нефти Пекину.
Что касается последней информации относительно присутствия китайских
интересов в Иране, то они в свете недавних соглашений Тегерана и Пекина
вызывают крайнюю обеспокоенность у американской стороны. На фоне затянувшегося
конфликта с США Иран всё чаще обращается к Китаю за помощью в наращивании
своей военной мощи и защите экономики от санкций, введённых Вашингтоном.
На протяжении последних лет Китай является самой важной
страной для Ирана и его внешней политики. Тесные связи между странами стали ещё
более очевидными в последние дни — посол Китая в Иране Чан Хуа заявил, что
Пекин по-прежнему привержен своему партнёрству с Тегераном, а спецпосланник КНР
по Среднему Востоку Чжай Цзюнь посетил Тегеран для диалога по вопросам
безопасности, заявив о провокациях со стороны некоторых иностранных государств,
умышленно не называя при этом США. Поднебесная является и крупнейшим
внешнеторговым партнёром Тегерана, занимая 31 % в экспорте и 37 % в
импорте.
Справка. Товарооборот между странами в 2018 году составил 35,13 млрд долларов, при этом на долю нефти пришлось около половины, или 15 млрд долларов.
Одним из факторов, ускоривших ход событий на Ближнем Востоке и вынудивших британско-американский альянс действовать более активно, безусловно, стал переход к практической фазе реализации крупнейшего ирано-китайского контракта объёмом 400 млрд долларов. На фоне американо-китайской торговой войны инвестиции Пекина являются крупнейшим вызовом для США в регионе как с экономической, так и военной точки зрения.
Речь идёт о подписанном в августе 2019 года 25-летнем
стратегическом соглашении по реализации всеобъемлющего партнёрства между Китаем
и Ираном (согласование позиции шло с 2016 года). Пекин будет получать иранскую нефть
со значительной скидкой и, в свою очередь, обязуется инвестировать значительные
средства в развитие его инфраструктуры.
В соответствии с соглашением в развитие иранских
нефтегазовых и нефтехимических заводов Китай инвестирует не менее 280
млрд долларов. Примечательно, что большая часть этой суммы должна поступить в
Иран в первые 5 лет (2019–2024 годы) действия соглашения. В последующую
пятилетку предполагаются вложения в объёме 120 млрд в транспортную и
промышленную инфраструктуру Ирана.
В обмен на это Пекин получает гарантированную скидку в 12 %,
а также 6–8%-ную компенсацию за дополнительные риски на все свои закупки
нефти. Кроме того, китайские компании смогут получать отсрочку платежей на срок
до двух лет и оплачивать поставки не в долларах, а валютами стран Африки и СНГ. В
целом общий размер дисконта, по разным оценкам, может достигать 32 %. Тегеран
также предоставляет китайским компаниям первоочередное право на разработку всех
новых проектов в энергетической и нефтехимической отраслях.
Представляется особо важным, что данное соглашение включает
в себя и возможность размещения в Иране 5-тысячного китайского контингента в
интересах обеспечения безопасности транзита нефти, газа и продукции нефтехимии
в Китай (с возможностью увеличения численности персонала).
***
Получение Пекином широкого доступа к иранской нефтегазовой отрасли, а также наращивание военного присутствия в регионе позволят ему не только во многом удовлетворить свои потребности в энергоресурсах и стать (потенциально) крупным реэкспортёром нефти (газа) в будущем, но и в целом внести разбалансировку в расклад сил в регионе.
Решится ли Китай бросить открытый вызов США в Иране —
большой вопрос. Вместе с тем ставки в игре очень высокие, и, скорее всего, кризис
будет решаться руками третьих сил. Пекину важно не допустить, чтобы западная коалиция, спешно сколачиваемая против Ирана, начала активную
военную фазу, и здесь
очевидным союзником Китая и Ирана может выступить Россия, имеющая существенные
интересы в регионе.
В любом случае очевидным действием Поднебесной в данной
ситуации является помощь (открытая и тайная) Тегерану в наращивании своей
обороноспособности. Потеряв Иран, Китай потеряет намного больше, чем доступ к
столь необходимым ресурсам. Он потеряет своё лицо и лишится признания как
мировая держава.