С одной стороны, различные экономические потрясения известны нам ещё с ветхозаветных времён. В буквальном смысле — из Ветхого Завета. Египетский фараон обратился к Иосифу с просьбой растолковать ему его странные сны. Иосиф пояснил, что 7 тучных и 7 худых коров — это 7 урожайных и 7 неурожайных лет. В современной глобальной экономике многие страны не то что годами — десятилетиями могут жить за счёт импорта продовольствия и не считать это кризисом. Но совет ветхозаветного Иосифа копить зерно в урожайные годы в ожидании голодных лет был спасительным. Поэтому определённая историческая память переживания кризисов существует, в особенности у тех, кому пришлось выживать в 90-е, в дефолт 1998 года, в кризис 2008–2009 и, конечно же, в санкционные 2014–2016 годы.

С другой стороны, в этот раз всё немного не так. Тот, кто хотел, находил способ выжить даже в самые суровые постсоветские годы. Как раз с тех пор мы помним, что лучшее средство от безденежья и голода — больше работать и сократить не первоочередные траты. Однако против эпидемий человечество, по сути, беспомощно так же, как и во времена Иосифа и мучимого снами фараона. Развитие медицины компенсируется развитием торговли и коммуникаций, а также плотностью населения.

Поэтому вопросы «Что делать?» и «Как выживать?» снова в повестке.

Биржи ни при чём

Есть два уровня ответа на эти вопросы: личный и более общий. Личного мы касаться не станем хотя бы потому, что это частное дело каждого. Кто-то скупает валюту, кто-то забивает схрон тушёнкой и крупами и готовится переждать неспокойное время в глубинке. А кто-то уверен, что «всё пережили — переживём и это, нечего паниковать».

Но от реальности не убежишь. Экономический эффект эпидемии коронавируса уже меняет глобальную экономику: китайский экспорт в январе-феврале упал на 17,2 % по сравнению с аналогичным периодом 2019 года.


Источник: General Administrations of Customs

А поскольку Китай не только мировая фабрика, но и крупнейший в мире потребитель сырья, падение китайского экспорта бьёт все мировую экономику, как домино.

Ещё раз: российский и белорусский рубли упали в цене не потому, что Россия и Саудовская Аравия не пришли к соглашению по добыче нефти. Это уже следствие. Первопричина же на графике. Именно из-за падения китайского экспорта лихорадит сегодня мировые биржи.

Восстановится экспорт — за ним подтянутся экономики, валюты и биржи. Не восстановится — мировую экономику продолжит лихорадить.

Что нас ждёт и что делать?

Отсюда вопрос: как себя вести людям, компаниям, наконец, правительствам России и Беларуси?

1. Придётся привыкать к жизни в новой реальности. Судя по имеющимся пока сообщениям, с эпидемией коронавируса миру теперь предстоит сталкиваться регулярно. Вряд ли ежегодно, как с гриппом. Однако эпидемия вируса, названного ВОЗ COVID-19, — уже не первый случай нашего «знакомства» с этим типом вирусов. В 2002–2003 гг. Азия уже сталкивалась с SARS, в 2013-м и 2015-м — с MERS. Просто тогда вспышки этих заболеваний были локализованы, что даже отражено в названии (MERS — Middle East respiratory syndrome).

Т. е. теперь мир периодически будет «закрываться на карантин». Если только учёные не изобретут действенное средство профилактики этой заразы.

2. Критики и иронизирующие над стратегией импортозамещения в очередной раз посрамлены. В условиях закрытия глобальной экономики на карантин ценность собственных производств неизмеримо возрастает. А потому Союзному государству разумно было бы уже сейчас определиться с перечнем товаров, импорт которых либо будет планово сведён к минимуму, либо может быть в любой момент сокращён с разворачиванием производства на мощностях российской и белорусской промышленности. То, что приходит на ум навскидку, — лекарства, предметы и средства гигиены.

С новой стороны можно будет взглянуть и на постоянные российско-белорусские препирательства по поводу поставок продукции из санкционных стран под видом белорусской. С одной стороны, совершенно не исключено, что в какой-то момент РФ попросту начнёт опускать «железный занавес» по отдельным товарным позициям — к санкциям добавятся боязнь импорта из стран с высокими показателями заболеваемости либо ещё какие-то опасения. С другой — это лишний стимул уходить от этой «транзитной» практики.

3. Новая реальность уже рождает запрос на товары и услуги, производство и использование которых прежде сочли бы излишеством, мнительностью. Чем и как можно обеззараживать общественный транспорт? Как сократить количество поверхностей, за которые людям приходится браться руками? Как должны измениться стандарты и процедуры личной гигиены? Ответы на эти вопросы через год-два могут стать новыми товарами, услугами и профессиями. Вплоть до того, что дыхательные маски с защитой от респираторных вирусов и пачка одноразовых перчаток станут стандартом пребывания в общественном транспорте и публичных пространствах. Сегодня санитайзер на входе в офис смотрится экзотикой. Спустя пару лет он может стать привычным, а спустя пять — обязательным, причём не только в офисах, но и в транспорте.


4. Даже если эпидемии коронавируса будут повторяться раз в 3–5 лет, это значительно подорвёт массовый туризм. Вслед за турфирмами будут банкротиться и владельцы туристической инфраструктуры, что значительно сократит предложение. Это, в свою очередь, сократит число авиарейсов лоукостеров, а также поставит под вопрос саму их бизнес-модель на ряде направлений. Туризм, конечно же, не исчезнет, однако он неизбежно станет более локальным, примерно как в современных США, где средний американец путешествует преимущественно по своей же стране, а тур в Европу — нечто сродни полёту на Луну. Для россиян и белорусов это дополнительный стимул лучше изучить страны друг друга. Вернее, «стимул» — не совсем точное слово. Не исключено, что в иные годы локальный туризм для среднего гражданина будет безальтернативной  возможностью хоть какого-то отдыха.

5. Локальность как тренд, по всей видимости, приведёт к тому, что ряд товаров, которые мы привыкли считать доступными, станут если не предметами роскоши, то вернут себе прежнюю ценность. Сегодня те, кто хочет сэкономить, покупают не в магазине, а на Amazon’e. Но что они будут делать завтра? Amazon — торговая площадка, и он не производит модные штаны. И даже товары под своим брендом производят для Amazon фабрики, расположенные не в США, а в том же Китае, Бангладеш или странах Южной Америки.

Примерно так же поступают и многие бренды, зарегистрированные в РФ и РБ (подробнее см. тут). И не только одежды, но и бытовой электроники, товаров для дома и т. п. Та самая формула, уже ставшая привычной: «Страна регистрации бренда — Россия. Сделано в КНР».

Но насколько рабочей будет эта схема с учётом новой реальности возможных периодических всемирных карантинов?

Известный факт: перепись в РФ оказалась под угрозой срыва из-за эпидемии коронавируса. Китайские производители комплектующих не успевают изготовить их к сроку для российских сборочных предприятий, где собирают планшеты для переписчиков. Если такие перебои станут регулярными, это грозит поставить под вопрос саму идею локализации электроники в России.

У производителей одежды свои особенности, однако у любого бизнеса есть общие характеристики: товар нужен вовремя. А раз так, не исключено, что ряд производств придётся возрождать или возвращать.

6. Последнюю треть XX века, не говоря уже про нынешний, и мы, и остальной мир прожили в постоянной экспортной гонке. Сколько продано на экспорт? Сколько выручено валюты? Как улучшить торговый баланс, что ещё можно продать за рубеж? В этой логике мыслило даже советское руководство, хотя СССР имел достаточно ёмкий внутренний рынок, а также рынок СЭВ, который мог условно считаться таковым.

Стоим ли мы на пороге заката этой эпохи? Вряд ли. Однако роль экспорта явно будет пересматриваться. В связи с этим будет возрастать роль не только внутренних рынков, но и рынков, складывающихся внутри экономических союзов. Ведь, как правило, речь идёт о странах, которые:

  • граничат друг с другом;
  • имеют и контролируют транспортные коридоры, связывающие страны такого союза друг с другом и остальным миром;
  • имеют соглашения, упрощающие движение товаров, людей и капиталов внутри союза, а также соглашения о защите внешнего контура. Мы видим это на примере общесоюзных (в рамках СГ и в рамках ЕАЭС) мер по контролю за распространением коронавируса.

7. Дело не только в рынках, но и в производствах. Практика показала, что вспышки эпидемий приводят к локальному дефициту некоторых товаров первой необходимости: средств гигиены, лекарств и т. п. В этом смысле  членство в таком союзе становится ещё одним преимуществом. К примеру, страны ЕАЭС ещё в феврале получили тест-систему российского производства, позволяющую диагностировать коронавирус.


При этом на Украине такие тесты имелись в небольших количествах, а новые поставки она получает только сейчас.

К тому же наднациональные органы в таких случаях позволяют координировать действия правительств, предупреждая практику спекуляции такими дефицитными товарами (опять-таки, как это произошло на Украине).

Кризис меняет правила

Это, разумеется, далеко не исчерпывающий перечень того, с чем мы можем столкнуться в ближайшие годы — статья на это и не претендует. Скорее, это попытка посмотреть на события без дежурно-обывательского «всё пропало...». «Никогда так не было, чтобы никак не было», — сказал бы тут Йозеф Швейк.

Последнее «всё пропало...» было у нас примерно 5 с половиной лет назад, после введения санкций в августе 2014 года. За это время Россия смогла из страны — импортёра продовольствия превратиться в страну, чья продовольственная самообеспеченность вплотную приблизилась к 100 % (мы писали об этом).

Этот факт недавно неприятно удивил министра сельского хозяйства Польши: «Они [Россия. — Ред.] занимают второе место в мире по объёму экспорта зерна, а когда-то зависели от Соединённых Штатов. Россия вложила много денег в развитие животноводства, с чем у них было плохо... Они вложили много денег от нефти, газа и продажи других природных ресурсов. Чтобы управлять этими фермами, они вытащили образованную молодёжь из Западной Европы и Польши... Поэтому если кто-то ещё помнит старые времена, когда русские покупали яблоки, покупали что-либо другое, то они живут в мире глупости и лицемерия. Даже знаменитые яблоки... Русские посадили много миллионов яблонь. За последние годы они посадили 180 миллионов, или полтора дерева, на одного россиянина».

Но мы не услышали бы этих слов, если бы в 2014 году в отношении РФ не были бы введены санкции. И если бы Россия в ответ не ввела свои собственные.

Эпидемия коронавируса (не исключено, что они станут периодически повторяться) в сочетании с экономическим и биржевым кризисами меняет правила глобальной экономики. Последние четверть века выносить низкодоходные производства в другие страны считалось азбукой, основой ведения бизнеса. Похоже, азбука недавно поменялась и такие понятия, как «мир-экономика» и «самообеспеченность», становятся снова актуальными.

Ну и, конечно же, в этом новом мире ещё более возрастает ценность союзов и союзников. В шторм одному не выгрести.