Сотрудничество Китая со странами Центральной
и Восточной Европы (далее ЦВЕ) как единой региональной группой из 16 государств (далее «16+1») официально стартовало в 2012 году.
«16+1» — инициатива Китая, суть которой заключается в активизации сотрудничества с 11 странами — участницами ЕС и пятью балканскими странами (Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Венгрия, Латвия, Литва, Македония, Польша, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Хорватия, Черногория, Чехия, Эстония) в области инвестиций, транспорта, финансов, науки, образования и культуры.
Установочный саммит «16+1» состоялся в 2012 году в Варшаве (Польша). На нём Китай выступил со всеобъемлющей инициативой по сотрудничеству с 16 странами Центральной и Восточной Европы — «12 мер Китая для поощрения дружественного сотрудничества со странами Центральной и Восточной Европы» («China’s Twelve Measures for Promoting Friendly Cooperation with Central and Eastern European Countries»), которая является главным документом формата «16+1».
Справка. Саммиты проводились в Варшаве, Польша (2012); Бухаресте, Румыния (2013); Белграде, Сербия (2014); Сучжоу, Китай (2015); Риге, Латвия (2016); Будапеште, Венгрия (2017).
Задачи Китая в рамках прямых иностранных инвестиций (далее ПИИ) в ЦВЕ
следует рассматривать в контексте целей развития, изложенных в XII
пятилетнем плане на 2011–2015 годы.
Данный план определяет направленность Пекина на приобретение стратегических активов, которые позволят китайским компаниям повысить свою конкурентоспособность на мировых рынках.
Главная цель — получение доступа к технологиям и исследованиям, международным каналам продаж и узнаваемым брендам, обеспечение поставок сырья для китайской экономики. Дополнительной целью китайских предприятий является инвестирование в проекты в области внешней инфраструктуры, а также предоставление льготных кредитов для проектов, реализуемых китайскими подрядчиками.
Подробный
каталог
приоритетных отраслей промышленности, опубликованный министерством торговли
Китая в 2011 году, в начале дипломатического «наступления» Пекина в
регионе, даёт более подробное представление о стратегии КНР по инвестициям
в Центральной и Восточной Европе. Он включает и рекомендации для
китайских инвесторов в 12 из 16 стран ЦВЕ (не включены в документ Болгария, Эстония, Словакия и Черногория).
Приоритетные секторы для ПИИ, рекомендованные китайскими властями,
различаются в зависимости от специализации каждой из стран ЦВЕ. Для
государств с менее развитыми отраслями промышленности, в основном на
Западных Балканах, рекомендованы операции в горнодобывающей,
деревообрабатывающей и пищевой промышленности. Компании с сырьевым
профилем, часто принадлежащие государству, указаны в качестве потенциальных
целей приобретения. В более развитых странах, таких как Венгрия, Польша и
Чешская Республика, акцент поставлен на информационные технологии,
автомобилестроение, электронику, биотехнологии, нанотехнологии, точную
инженерию, научно-исследовательские центры.
Согласно официальным данным, сотрудничество в рамках формата «16+1»
способствовало росту торговли стран ЦВЕ с Китаем. Так, в период с 2011 по
2015 гг. он составил почти 30%, а китайские ПИИ в регионе увеличились
вдвое (до почти 1,8 млрд долл. США).
Следует подчеркнуть, что измерение потока прямых иностранных инвестиций из
Китая сильно затруднено из-за значительной роли в таких сделках офшорных
финансовых центров, а также несовершенства статистических методов. Это
приводит к искажению официально опубликованных данных как китайских, так и
европейских источников, а также к значительной недооценке объёмов китайских прямых
инвестиций.
Следующие данные, опубликованные Национальным бюро статистики Китая, дают представление об официальных объёмах накопленных прямых китайских инвестиций в Центральной и Восточной Европе.
Накопленные прямые иностранные инвестиции Китая
в отдельные страны ЦВЕ, 2007–2014 гг., в млн долл. США
(источник: MOFCOM, SAFE, NBS, 2015)
|
Чехия |
Венгрия |
Польша |
Словакия |
Румыния |
Болгария |
Сербия |
2007 |
19,64 |
78,17 |
98,93 |
5,10 |
72,88 |
4,74 |
2,00 |
2008 |
32,43 |
88,75 |
109,93 |
5,10 |
85,66 |
4,74 |
2,00 |
2009 |
49,34 |
97,41 |
120,30 |
9,36 |
93,34 |
2,31 |
2,68 |
2010 |
52,33 |
465,70 |
140,31 |
9,82 |
124,95 |
18,60 |
4,84 |
2011 |
66,83 |
475,35 |
201,26 |
25,78 |
125,83 |
72,56 |
5,05 |
2012 |
202,45 |
507,41 |
208,11 |
86,01 |
161,09 |
126,74 |
6,47 |
2013 |
204,68 |
532,35 |
257,04 |
82,77 |
145,13 |
149,85 |
18,54 |
2014 |
242,69 |
556,35 |
329,35 |
127,79 |
191,37 |
170,27 |
29,71 |
ИТОГО |
870,39 |
2801,49 |
1465,23 |
351,73 |
1000,25 |
549,81 |
71,29 |
Вместе с тем в настоящий момент, после пяти лет существования формата
«16+1», как китайские, так и европейские эксперты обоснованно полагают, что
региональное сотрудничество в этой формуле едва ли оправдало ожидания Пекина. Причиной этому
многочисленные препятствия, встретившиеся при реализации формата «16+1»: различные системы принятия решений в государствах (страны в зоне евро и вне её), уровни развития
хозяйственно-экономических отношений, культурные и институциональные
различия.
Всё это делает невозможным формирование единого регионального игрока из
данной группы государств.
Сотрудничество Китая и странах ЦВЕ является предметом постоянных горячих дискуссий в европейских прессе и аналитических кругах. Существуют критические интерпретации китайских действий как divide et impera, направленных на разрушение единства Европейского союза. Одиннадцать стран, являющиеся членами ЕС и одновременно участниками формата «16+1», постоянно сталкиваются с критикой со стороны партнёров и институтов ЕС. Наиболее часто приводимый аргумент — влияние экономического сотрудничества с Китаем, которое является одной из основных целей «16+1», на проводимую этими странами политику. Согласно этому утверждению, привлечение китайского капитала увеличивает зависимость от Пекина и приводит к поддержке его дипломатических инициатив, а также голосованию за его идеи в международных организациях, в том числе на форумах ЕС.
Справка. В 2016 году общая позиция Совета ЕС по вопросам Южно-Китайского моря была заблокирована Венгрией и Грецией, а также Хорватией и Словенией.
По мнению ряда европейских аналитиков, экономическая экспансия Китая
действительно может быть политическим риском как на уровне ЕС, так и в
отдельных государствах-членах. Однако нынешние европейские дебаты об
экономическом присутствии Китая в Центральной и Восточной Европе содержат ряд неточностей, которые затрудняют оценку
масштабов явления и его политических последствий. Одной из основных проблем
является отсутствие точной информации о характере участия Китая в
финансировании инфраструктурных проектов в Центральной и Восточной Европе.
Громкие заявления национальных лидеров о многомиллиардных сделках с Китаем
рассматриваются как реальные проекты, хотя в действительности они не выходят зачастую за рамки деклараций. Это приводит к
значительной переоценке участия китайского капитала в Центральной и
Восточной Европе и, как следствие, к воздействию Пекина на региональную
политику.
Формирование инструментов финансовой и деловой поддержки китайских компаний на внешних рынках является ключевой составляющей китайской инвестиционной стратегии. С 2000 года, с момента запуска стратегии Go Out, правительство КНР определяет приоритетные цели в области иностранных инвестиций в соответствии с долгосрочными целями развития китайской экономики.
Финансирование, выделяемое Китаем в адрес 16 стран ЦВЕ,
адаптировано для развивающихся стран. На практике открываемые кредитные
линии существенно не отличаются от кредитов для стран Юго-Восточной Азии,
Африки или Латинской Америки. Как и в других регионах, финансовые ресурсы
предоставляются государственными банками Китая (реализация правительственных целей за счёт льготных кредитов),
такими как Exim Bank и China Development Bank (CDB), которые выделяют около
85% стоимости проектов. Финансирование предполагает передачу всей или
значительной части проекта китайским компаниям и включение китайских
субподрядчиков при покупке большинства компонентов. Окончательная стоимость кредита зависит от многих факторов, для
Центральной и Восточной Европы он должен оцениваться на уровне 2,5-3 % в год. Одним из
важнейших условий кредитования является гарантия его погашения местными
органами власти в случае финансовых проблем суверенных гарантийных
компаний.
Эти правила составляют модель финансирования инфраструктуры, которая
продвигает китайских подрядчиков, технологий и субподрядчиков.
Применяя свой опыт и модели сотрудничества с развивающимися странами (Африка, Азия) к странам ЦВЕ, Китай активно продвигает модель
развития инфраструктуры, что, несомненно, приводит к увеличению долговых
обязательств в рамках «16+1». Предложение Пекина, несомненно, выгодно для
некоторых стран региона, но имеет значительные ограничения. Относительно
низкие проценты и долгосрочные китайские кредиты особенно привлекательны
для правительств с ограниченным доступом к международным финансовым
ресурсам и фондам Европейского союза. Китайские денежные средства также не предусматривают требования к внутренним реформам, что
выгодно отличает их от предложений Всемирного банка, МВФ и др.
В отношении стран с низким уровнем экономического развития китайская модель кроет в себе значительный риск экспонентного роста долговой зависимости. В Черногории подписание одного контракта на автомагистраль увеличило национальный долг на 23 процентных пункта в соотношении к ВВП.
Справка. Стоимость контракта, подписанного с Exim Bank, составила 800 млн евро, ВВП Черногории (2014) — 3,45 млрд.
Важно отметить, что в рамках проекта покупка большинства компонентов и
материалов (в т. ч. рабочей силы) из Китая, по сути,
переводит китайские финансовые ресурсы, выделяемые на проекты, обратно
в Китай,
не стимулируя интенсивный рост национальных экономик. Это может значительно
затруднить погашение задолженности в будущем, а также вызвать проблемы в
платёжном балансе. Передача всех бизнес-рисков местным органам власти также
не гарантирует участие китайской стороны в выработке долгосрочной
экономической эффективности проекта.
Слабость многостороннего кредитного механизма «16+1» привела к укреплению роли двустороннего межгосударственного финансирования. В последние годы крупнейшие госбанки Китая открыли представительства в Польше, Венгрии и Чешской Республике. Exim Bank также подписал соглашения о поддержке инвестиций с банками в Румынии, Болгарии.
По прошествии пяти лет работы формата «16+1» сотрудничество в рамках
инфраструктурных проектов получило чёткое разграничение по линии членства в Европейском союзе. В пяти из «16» стран, не входящих в ЕС (Сербия, Черногория, Албания, Македония, Босния и Герцеговина), с
использованием китайской модели финансирования реализован ряд крупных
проектов общей стоимостью около 6 млрд евро. Построены, в частности,
автострады в Сербии, Боснии и Герцеговине, Черногории, Македонии и Албании,
а также часть железной дороги Белград — Суботица (часть маршрута, связывающего Белград с Будапештом). Использование
китайских кредитов на Западных Балканах объясняется отсутствием привлекательных альтернатив со стороны ЕС для
финансирования огромных инфраструктурных потребностей субрегиона.
Справка. Соглашение о финансировании части железной дороги Белград — Суботица подписано в 2013 году на базе китайско-венгерского консорциума для реализации проекта стоимостью 1,67 млрд долл. США (сербский раздел — 2,89 млрд долл.). Детали проекта остаются секретными — технико-экономическое обоснование закрыто на 10 лет.
В то же время в оставшихся 11 странах ЕС (далее ЕС–11), несмотря на
интенсивные политические контакты с Китаем, динамика инфраструктурного
сотрудничества остаётся близкой к нулю. Анализ взятых на себя обязательств
и подведение итогов на саммитах «16+1» показывает, что в случае
государств — членов ЕС
ни один из инфраструктурных проектов не выходил за рамки спекуляций
СМИ, политических деклараций или меморандумов. Исключением, где китайская модель финансирования использовалась в ЕС,
является строительство венгерского участка железной дороги
Белград — Будапешт.
Следует отметить, что китайские компании всё более успешно участвуют в
тендерах на инфраструктуру в ЕС–11 (включая строительство линий электропередач). Однако они являются
только подрядчиками, сопоставимыми с европейскими компаниями, китайская
сторона не является ни инвестором, ни кредитором.
Не использование китайских кредитов в ЕС–11 имеет две основные причины:
- правовая и политическая: предлагаемая модель
финансирования Китая, сочетающая кредиты с обозначением подрядчика (без открытого конкурса) и финансируемые правительством проекты (государственная помощь), несовместима с законодательством ЕС.
Поэтому использование китайских инструментов подвержено риску вмешательства
Европейской комиссии. Из-за ограниченных возможностей участия в тендерах
эта формула непривлекательна как для местного, так и для европейского
бизнеса;
- финансы и развитие: государства — члены ЕС уже имеют
широкий выбор финансовых инструментов для инвестиций в инфраструктуру.
Китайское предложение является одним из многих и почти всегда уступает
финансированию ЕС на основе грантов. Поскольку структурные фонды, включая
развитие транспортной инфраструктуры, программа TEN-T
являются частью субсидии, китайское предложение, основанное на кредитах,
автоматически уступает.
Справка. Исполнительное агентство по Трансъевропейской транспортной сети (ИА TEN-T) создано в 2006 году для реализации и администрирования программы TEN-T. Программа TEN-T предусматривает создание единой мультимодальной сети, объединяющей наземные, морские и воздушные транспортные сети на всей территории Европейского союза. TEN-T включает общую и базовую сети. Базовая сеть является основой транспортной системы ЕС, планируется её готовность к эксплуатации к 2030 году.
Даже в области кредита китайские инструменты во многом проигрывают
относительно дешёвым и более «прозрачным» кредитам Европейского
инвестиционного банка в рамках Европейского инвестиционного фонда (план Юнкера). Из-за рекордно низких процентных ставок в Европе
для большинства стран выгоднее брать кредиты за счёт долгосрочных
облигаций, чем брать кредит из Китая. CDB и Exim Bank не могут предлагать
кредиты ниже китайской процентной ставки (они также должны накладывать маржу).
Справка. В 2007–2015 годах средняя стоимость контрактов по европейским фондам (за вычетом национального взноса) составляла около 20 млрд евро в год для ЕС–11. Значительная часть этой суммы была потрачена на развитие инфраструктуры.
Пекин, оценивая относительную неэффективность своей инвестиционной политики
в ЕС–11, старается адаптировать свою деятельность к местным условиям. Важным
шагом в этом является создание инструментов, в которых китайские финансовые
учреждения и компании будут выступать в качестве ответственного инвестора, размещая свои
собственные средства в регионе и принимая на себя некоторые из
бизнес-рисков. Параллельно с созданием кредитной линии Exim Bank создал
фонд прямых инвестиций (приобретение и продажи негосударственных компаний). Размер Фонда — 435 млн долл. США. Его деятельность до сих пор ограничивалась
инвестированием в существующие компании (например, ветряные электростанции). С 2015 года
китайский коммерческий банк ICBC ведёт переговоры с местными органами
власти о новом финансовом холдинге Sino-CEE. Проект нацелен на долгосрочные
инвестиции в инфраструктурные проекты в регионе.
Дальнейшие действия в этом направлении означали бы изменение роли Китая в
регионе от кредитора до реального инвестора. Это, однако, потребует
некоторой гибкости со стороны Пекина, а также общей координации стран ЦВЕ в
регионе.
Отличие между Центральной Европой и остальной частью ЕС по уровню инфраструктуры всё ещё очень велико: в ближайшие годы регион будет продолжать сталкиваться с необходимостью развивать энергетическую и транспортную инфраструктуру. В то же время странам региона ещё не удалось накопить собственный капитал для удовлетворения своих инвестиционных потребностей, они остаются зависимыми от иностранного капитала.
С точки зрения стратегии Китая по увеличению прямых иностранных инвестиций
в ЦВЕ, наибольшего успеха формат «16+1» достиг в рамках укрепления двусторонних межгосударственных отношений. В то же время
Пекин не смог добиться эффективного, равнозначного многостороннего
сотрудничества во всём регионе. Дальнейшее развитие многосторонних
экономических институтов «16+1» потребует решения проблемы конкуренции
китайских и европейских инвестиций, например, путём концентрации усилий на
трансграничных проектах в рамках Нового шёлкового пути.