В конце сентября Минэкономразвития в своём докладе президенту РФ отрапортовало об итогах продовольственного эмбарго, введённого в ответ на режим санкций. В частности, в январе — июне 2019 года из стран, в отношении которых действует эмбарго, было ввезено продуктов питания на сумму 226,5 млн долларов, тогда как за аналогичный период 2013-го — 4,975 млрд долларов (падение стоимости импорта почти в 22 раза). Всего же в 2013 году (последнем, когда продовольственный импорт в РФ не подпадал под ограничения) из стран, попавших под действие эмбарго, было ввезено продовольствия на сумму более 9,058 млрд долларов. 

Источник: vedlord.com

Общий объём продовольственного импорта, как видим, был ещё более масштабным, превышая на пике 44 млрд долларов. Однако на приведённом нами графике виден даже более значимый результат эмбарго, на котором, к сожалению, СМИ в сентябре не заострили внимание. Негативное сальдо торговли продовольствием в 2013 году составляло 27,24 млрд долларов. Спустя всего 5 лет его удалось уменьшить до 4,777 млрд, т. е. более чем на 22,4 млрд долларов. И пусть даже на этом графике часть ввозимого в РФ продовольствия просто перестала отражаться (оно ввозится контрабандой), рост экспорта более чем на 8 млрд долларов за 5 лет это не отменяет. Более того, «при сохранении текущей динамики экспортные поставки продовольствия могут превысить импортные поставки уже в 2020 году», — осторожно прогнозируют эксперты Vedlord.

В этом заключается основной итог эмбарго, а совсем не в том, что страны, поддержавшие введение санкций в отношении РФ, получили меньше денег. 

Справка. Эмбарго было введено указом президента от 6 августа 2014 года, а его под действие попали страны ЕС, США, Австралия, Канада, Норвегия.

Позднее режим ограничений был распространён на продовольственный импорт из Исландии, Черногории, Албании и Лихтенштейна — т. н. вторая волна эмбарго (с начала 2015 года).

И, наконец, на Украину и Турцию (с 1 января 2016 года). Впрочем, в настоящее время торговля с Турцией восстанавливается. 

Тогда, в 2014-м, решение о введении контрсанкций и эмбарго на импорт продовольствия нередко пытались подать как истеричную реакцию руководства РФ на действия Запада. А российская оппозиция за свою резкую критику такого решения даже заработала себе приставку «хамонная». Однако даже небольшая поисковая работа доказывает, что над проблемами продовольственной безопасности в правительстве задумывались задолго до 2014 года. Правда, до введения санкций следовали ей не слишком усердно, поскольку в начале 2014 года академик РАН Виктор Ивантер оценил критическую зависимость домохозяйств от импортного продовольствия в 40 %.

Динамика импорта продовольственных товаров и сельскохозяйственной продукции в 2000–2013 гг. Источник: Исследование Института комплексных стратегических исследований

При этом анализ динамики импорта по отдельным товарам показывает, что за указанный период времени Россия начала самостоятельно обеспечивать себя только мясом птицы. По другим категориям доля импорта только росла. 

Доля импорта во внутреннем потреблении по отдельным товарам. Источник: Исследование Института комплексных стратегических исследований

О таких ситуациях в народе говорят «не было бы счастья, да несчастье помогло». Не случись в 2014 году антироссийских санкций, меры РФ по защите своей продовольственной безопасности и укреплению внутреннего производства смотрелись бы явным недружественным шагом. Многолетние поставщики продовольствия, конечно же, так эти действия и трактовали, однако очень скоро привыкли видеть их как реакцию, ответные действия. Хотя повторимся: даже из приведённых показателей следует, что уже к 2013 году необходимость введения протекционистских мер была более чем очевидной. 

Получилось ли у белорусов заработать?

Итак, совокупный эффект от роста российского экспорта и сокращения импорта в 2018 году достиг 30 млрд долларов. Часть этого объёма заняли российские производители, часть — страны, которые не попали под действие торговых ограничений. Едва ли не первым публичную поддержку решения российского руководства выразил глава РБ Александр Лукашенко: «Мы должны исполнить свои обязательства по защите союзного рынка (у нас единая таможня в таможенном пространстве) в части транзита грузов с запада через Беларусь на российскую территорию. Если Россия закрыла свой рынок для определённых товаров, то мы эти товары транзитом через Беларусь в Россию пропускать не должны», — заявил он 11 августа 2014 года. Хотя спустя всего несколько дней Лукашенко выразился уже в ином ключе: «Надо иметь в виду, что они закрыли свой рынок, но мы не брали обязательства по внутреннему рынку. Мы можем завозить себе продукцию из любой точки планеты. Надо загружать, перерабатывать и продавать. Только надо согласовывать с россиянами, чтобы нас не упрекали, что мы идём вразрез с их политикой… Надо шевелиться, использовать этот момент и заработать деньги». 

Заработать, конечно, получилось, однако заработок нельзя признать впечатляющим. В 2013 году Беларусь экспортировала в РФ продовольствия на 4,66 млрд долларов. А уже в 2015-м — только на 3,724 млрд. Постепенно показатели выравнялись, и в 2018-м общий экспорт с/х продукции и продовольствия преодолел отметку в 5 млрд (прогноз на 2019 год — 5,1–5,2 млрд долларов). Однако, учитывая, что доля РФ в этом сегменте составляет примерно 90 %, получается, что даже в 2019 году Беларусь лишь вернётся на позиции 2013 года. 

Частично это объясняется падением цен на нефть в середине 2010-х: это сократило импорт в РФ по всем статьям и направлениям. Ещё одна причина — комплексная. С одной стороны, провал 2015 года объясняется девальвацией белорусского рубля (в 2015 году курс национальной валюты РБ стал частично плавающим), с другой — особенностями учёта взаимной торговли между РФ и РБ. В силу привычки, а также для понятности большему кругу читателей мы продолжаем считать её в долларах. Однако к настоящему моменту торговля между Россией и Беларусью ведётся в основном в иностранных валютах. В 2015 году девальвировали к доллару оба рубля — российский и белорусский, что отразилось на годовом итоге. 

К примеру, в аналитическом докладе Управления по конкурентной политике при правительстве РФ зафиксировано, что физический объём поставок из Беларуси в Россию в 2015 году вырос по всей номенклатуре основного продовольственного экспорта: мясо всех видов, рыба, молоко и молочная продукция, фрукты. Т. е. объёмы росли, хотя на стоимостном показателе это не отразилось. 

Но даже если мы найдём вполне убедительные причины, по которым продовольственный экспорт в РФ в 2015 году значительно снизился, то что делать с последующими годами, в частности 2018–2019-м?

Неверно будет говорить, что Беларусь так и не использовала открывающиеся возможности. В этом году она вышла на 4-е место в мире по экспорту сыра — как раз за счёт эмбарго, освободившего ей позиции на рынке РФ. Беларусь наращивает экспорт рыбы в Россию, занимая место попавших под санкции норвежских производителей. Однако чем-то пришлось поступаться. К примеру, сократился экспорт молока. Частично из-за бума у сыропроизводителей, которым не хватает сырья, частично из-за развития производства в самой России, где тоже пользуются плюсами эмбарго и развивают собственное производство.

Но главное — Беларуси постепенно приходится отказываться от серых схем экспорта. И речь даже не о буме реэкспорта польских яблок в 2015 году, когда в сравнении с 2014 годом экспорт яблок вырос сразу на 300–350 тыс. тонн. Речь о куда более масштабных перестройках.

Косвенно отследить их можно исходя из тех направлений взаимной торговли, которые РФ взялась упорядочивать после введения эмбарго: подакцизные товары, внедрение системы прослеживаемости товаров. 

Обычно о реэкспорте говорят в связи с эмбарго: мол, появился спрос на товары, попавшие под санкции, а белорусский бизнес на этом зарабатывает. Однако показатели 2013 года говорят о том, что подобные схемы существовали и до 2014 года. Только это объясняет тот факт, почему за 5 лет с момента введения контрсанкций производство продуктов питания в РФ рвануло в стратосферу, а белорусский продовольственный экспорт топчется на месте. 

Дело тут совсем не в Россельхознадзоре, этом извечном «враге» белорусских производителей. Вернее, его роль тут вторична. 

Динамика производства сыра, экспорта рыбы показывает, что белорусские производители наращивают производство. Однако параллельно с этим российская сторона всё более ограничивает возможности для реэкспортных схем, т. е. делает то, чего не смогли сделать сами белорусы («мы эти товары транзитом через Беларусь в Россию пропускать не должны»). В итоге, с одной стороны, экспорт растёт, с другой — сокращается, а в итоге стоит на месте.  

Ещё один косвенный аргумент в пользу этого допущения как раз связан с Россельхознадзором. Мы уже неоднократно обращали внимание читателей на забавное обстоятельство: экспорт того же белорусского сыра (масла, сгущёнки, йогуртов…) растёт под непрестанные стоны в белорусских СМИ по поводу ограничений и запретов РСН. Т. е. он ограничивает и запрещает, а экспорт растёт. Чудеса.

Чудес, конечно же, нет. Просто растёт экспорт у одних компаний, а ограничивают и запрещают другим.

Этим летом белорусские СМИ снова поднимали проблему: фермеры вынуждены либо продавать урожай фруктов дешевле затрат на его сбор и транспортировку к заготпунктам, либо бросать на поле. В 2018 году в Беларуси собрали довольно большой урожай яблок: свыше 530 тыс. тонн, причём только 240 тыс. из них было собрано фермерскими хозяйствами и с/х организациями. «На Минщине в прошлом году был настоящий яблочный бум. За сезон собрали без малого 200 тысяч тонн. Но, к сожалению, урожай оказался таким же несчастьем, как и неурожай. На Дзержинщине яблони ломились от плодов, но сельчане на этом не заработали. Местное райпо принимало килограмм яблок за скудные 2 (!) копейки... Поэтому бóльшая часть фруктов с частных подворий осталась гнить на земле», — описывает ситуацию издание mlyn.by. И дату смело можно менять, поскольку в этом году всё то же самое. 

Со стороны может показаться, что после эмбарго и запрета на ввоз польской продукции рынок импорта яблок в РФ должен был достаться Беларуси. Так оно поначалу и было (свыше 0,5 млн тонн в 2015 году), пока Россия эффективно не снизила ввоз польских яблок под видом белорусских. В итоге в прошлом году Беларусь продала менее 82 тыс. тонн. 

Источник: marketing.rbc.ru

И даже при этом в новостях — постоянные сюжеты о попытках провоза польских яблок из Беларуси в Россию. А объёмы, которые могла бы поставлять Беларусь, достаются Молдове, даже не входящей в ЕАЭС.

Почему при 240 тыс. тонн Беларусь продала России всего 81,6? Сами участники рынка говорят, что яблоки, выращенные на подворьях и огородах, кончаются у белорусов к декабрю. И не потому, что много едят: из-за нехватки современных хранилищ большая часть этого урожая портится. После чего белорусы начинают есть импорт и то, что выращивают сельхозпредприятия. Вот он — неиспользуемый резерв для заработка и наращивания экспорта. Но вместо этого зарабатывают импортёры и поляки. 

Как шанс может стать угрозой

Тон этого материала всё ближе к обвинительному: Россия предоставила ряду стран (в т. ч. Беларуси) хорошие возможности для наращивания экспорта, однако Беларусь даже спустя 5 лет фактически не воспользовалась ими. А объёмы увеличенных поставок компенсируются прикрытыми схемами реэкспорта. Однако обвинять нам бы не хотелось, поэтому мы даже укажем на как минимум одну извиняющую причину. Эмбарго 2014 года было политическим решением, и его отмена привязана к отмене санкций против РФ — такое условие озвучил Владимир Путин. Немного позднее Сергей Лавров дополнил его ещё одним: выполнением Украиной Минских соглашений. Однако так или иначе эмбарго было реакцией на действия Запада. А выдвинутые условия могут быть выполнены — и что тогда?

Тогда окрепшие за годы эмбарго российские с/х производители получат поддержку правительства для запаса прочности в условиях возврата в высококонкурентную среду. А крайними окажутся иностранные производители, которые все эти годы наращивали производство под российский рынок. Так или примерно так думают в Беларуси. А потому страхуют риски и предпочитают относиться к эмбарго как к политическому решению: зарабатывать на нём, пока зарабатывается.

Действенный рецепт тут видится один: с/х производство нужно не только развивать, но и планировать. Причём комплексно: не только где закладывать те же яблоневые сады, но и куда потом везти урожай. Следовательно, России и Беларуси не уйти от двустороннего обсуждения этих планов.

Это выводит нас на второй вопрос: квоты. Только гарантия экспорта в РФ 150 (к примеру) тыс. тонн яблок под железные условия их белорусского происхождения подтолкнёт Беларусь к строительству хранилищ, созданию более эффективной заготовительной сети и т. п. шагам. А открытый рынок без условий и доступный польский импорт оказываются слишком сильным соблазном.

Белорусам же стоит обратить внимание на динамику сокращения негативного сальдо. РБ и РФ находятся примерно в одном климатическом поясе. Темпы, которыми Россия наращивает производство собственных продуктов питания, говорят о том, что негативное сальдо действительно скоро превратится в позитивное. После чего бизнес, следуя известному экономическому закону (занимать максимально возможную долю рынка), начнёт стремиться к полному вытеснению импорта продукции, доступной для производства в климатических условиях России. Итоги эмбарго показывают, что случиться это может гораздо раньше, чем кажется возможным.