В последние годы внешняя политика Турции отличается стремлением к многовекторности и углублённому развитию связей со странами регионов, не входивших ранее в сферу традиционных интересов Анкары.

Важной причиной этой тенденции является долгосрочная турецкая стратегия превращения в глобальную державу, в соответствии с которой Турция пытается усилить своё присутствие в новых центрах мировой политики.

Восточная Азия, которую современная турецкая дипломатия выделяет в отдельное направление, стала одной из таких сфер активизации внешней политики Анкары.


Несмотря на географическую удалённость от этого региона, Турция стремится углублять разносторонние связи с тремя ведущими восточноазиатскими странами — Китаем, Японией и Республикой Корея.

Согласно концепции турецкого политического деятеля Ахмета Давутоглу, выдвинутой им в книге «Стратегическая глубина», Азия является самым важным направлением, на котором Анкаре необходимо заново сформулировать стратегию в отношении «ближних континентальных зон». Значение этого направления определяется международной конъюнктурой и особым геополитическим положением Турции на азиатском континенте.

С точки зрения Ахмета Давутоглу, Турция — центральная страна, расположенная в сердце Евразии и имеющая множественную идентичность. Этот факт диктует ей многовекторную внешнюю политику, не предусматривающую привилегированных отношений с кем-либо. Таким образом, Турция должна обеспечивать безопасность и стабильность не только себе, но и соседним регионам. Гарантией её собственной безопасности должна быть более активная и конструктивная роль в обеспечении порядка, стабильности и безопасности на окружающем пространстве.

Справка. В соответствии с внешнеполитической концепцией Турции, выделяется четыре типа государств: 1) супердержава, 2) великая держава, 3) региональная держава, 4) малое государство. Турция стремится к статусу региональной державы.
Новая стратегия развития отношений с «континентальными зонами» является альтернативой внешней политике, ограниченной ролью «периферии» в рамках европейской системы. Цель Турции заключается в том, чтобы усилить свой экономический и политический вес за счёт развития связей с глобальными политико-экономическими центрами, а именно с Россией и Китаем.

Стоит отметить, что начало официальным отношениям между Китайской Народной Республикой и Турецкой Республикой было положено только в 1971 году, когда Анкара официально признала КНР (образована в 1949 году). До сих пор Турция остаётся верной так называемой политике «большого Китая», согласно которой Анкара признаёт КНР как единственного законного представителя Китая.

Анкара за последние 10 лет значительно активизировала политические контакты с Пекином, стремясь использовать политическую сферу в качестве локомотива развития двусторонних отношений, т. е. «задать импульс сверху» развитию сотрудничества в различных сферах. Начало регулярного обмена визитами официальных лиц, в том числе на высшем уровне, позволило турецкой власти «обновить» отношения с Китаем и наладить политический диалог с руководством страны.

В 2009 году Китай посетил президент Турции Абдуллах Гюль. В 2010-м, в ходе ответного визита в Анкару премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао, Турция и Китай подписали совместное заявление об установлении и развитии стратегического сотрудничества, а также ряд соглашений, направленных на интенсификацию связей в сфере экономики и торговли. В 2012 году (впервые за 27 лет) в Пекине побывал с официальным визитом премьер-министр Реджеп Эрдоган. В этом же году Анкару посетил председатель КНР Си Цзиньпин. В 2015 и 2017 годах Эрдоган посещает Китай, уже будучи главой Турции.

В ходе недавнего визита в Китай (2 июля 2019 года) президент Эрдоган, в частности, заверил китайскую сторону в том, что Турция готова существенно нарастить сотрудничество с Пекином в торговой сфере, а именно в рамках проекта «Один пояс и один путь».


Диалог китайского и турецкого лидеров продолжался достаточно долго  более часа.

По оценкам турецких экспертов, обсуждаемые на этой встрече вопросы и договорённости в ближайшее время окажут серьёзное влияние на ситуацию как в Центральной Азии, так и на Ближнем Востоке.

В этой связи обращает на себя внимание и состав делегации, прибывшей в Пекин. Вместе с главой государства столицу КНР посетили министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу, министр энергетики Фатих Донмез, министр финансов Берат Албайрак, министр обороны Хулуси Акар, министр промышленности Мустафа Варанк, министр торговли Рухсар Пеккан, министр транспорта Джахит Турхан и глава Национальной разведывательной организации (MIT) Хакан Фидан.

Список не просто внушительный, но и весьма красноречиво говорящий как минимум о том, что в нынешнем прямом диалоге Анкары и Пекина присутствуют как конкретные экономические проекты (в рамках участия в инициативе «Один пояс и один путь»), так и более тонкие темы сотрудничества — производство вооружений и вопросы безопасности.


Примечательно, что накануне нынешнего визита Эрдогана в Пекин в китайской Global Times (т. н. рупор ЦК КПК) была опубликована статья турецкого президента «Turkey, China share a vision for future» с более чем многозначительным посылом — «Турция и Китай несут значительную долю ответственности за появление нового мирового (международного) порядка».

В статье особо подчёркивается общность взглядов руководства двух стран в планах на будущее, а также стремление Турции к статусу региональной державы: «"Китайская мечта" состоит в том, чтобы увидеть Китай там, где он заслуживает того на мировой арене, так же, как "турецкая мечта" заключается в том, чтобы наша страна получила место, которое она заслуживает на международной арене. […] Точно так же, как Китай определил цели для столетия Коммунистической партии Китая в 2021 году и столетия Китайской Народной Республики в 2049 году, Турция поставила ряд задач на 2023 год, столетие Республики и 2053 год».

Кроме того, страны серьёзно настроены и на реализацию совместных проектов в оборонно-промышленной сфере. «Турция и Китай доказали миру свои технологические и производственные возможности в области обороны, запустив в последние годы ряд оригинальных проектов. Я уверен, что наши страны могут сотрудничать и в этой области», отмечает в статье турецкий лидер.

В последние годы произошла активизация сотрудничества между Турцией и Китаем в военной сфере, включая обмен визитами высшего командного состава вооружённых сил двух стран и участие Китая в военных учениях на территории Турции «Анатолийский орёл».


Между Анкарой и Пекином продолжается сотрудничество по совместному производству систем вооружений (в частности, ОТРК J-600T «Йылдырым», созданной в Турции по китайским технологиям).

По оценкам экспертов, не последнюю роль в интенсификации отношений Турции с Китаем играет разочарование Анкары затянувшимся процессом переговоров о членстве в Европейском союзе. Кроме того, в последнее время у Турции резко ухудшились отношения с США и страна всё более отдаляется от Запада.

Внимание турецкого руководства, стремящегося к усилению международных позиций Турции, привлекают политическое влияние и экономическая мощь Китая. В свою очередь, Пекин заинтересован в развитии связей с Турцией, географическое положение которой открывает прямой выход на различные регионы. Влияние же Анкары в мусульманском и тюркском мире ещё более усиливает интерес Китая к турецкому направлению.

Пекин во многом рассматривает Турцию как открывающий Европу евразийский перекрёсток и поэтому стремится к более широкому присутствию в этой стране.

Железнодорожная инфраструктура — главный ключ к строительству новых обширных экономических рынков в Евразии.


Китай нуждается в Турции как важнейшем звене сухопутного маршрута «Пояса и пути» («Шёлковый ветер» — железнодорожная магистраль через Грузию и Азербайджан к Каспию и далее, через Туркменистан и Казахстан, к китайскому Синьцзяну. И, соответственно, наоборот).

Пекин и Анкара уже длительное время и с переменным успехом обсуждают строительство нового скоростного железнодорожного пути через всю Турцию. Если данная идея найдёт своё завершение, то станет крупнейшим железнодорожным проектом страны за всё время её существования. Данная железная дорога начинала бы свой путь из турецкого Карса, на самой восточной границе с Арменией, шла бы по территории Турции до Стамбула, где соединялась бы с железнодорожным туннелем под Босфором «Мармарай», находящимся сейчас в стадии строительства.


12 марта 2019 года президент Турции официально открыл железную дорогу Халкалы — Стамбул — Гебзе — вторую очередь проекта «Мармарай», который призван связать европейскую и азиатскую железнодорожную сеть Турции.

Ветка протяжённостью 63 км является продолжением подводного железнодорожного туннеля под проливом Босфор, открывшегося в октябре 2013 года.

Далее железнодорожная ветка продолжилась бы до Эдирне, около границы с Грецией и Болгарией (ЕС). Приблизительная стоимость проекта — 35 млрд долларов.

Линия Карс — Эдирне уменьшит время прохождения составов через Турцию с 36 часов до 12. Отметим, что в соответствии с соглашением, подписанным между странами в октябре 2010 года, Китай согласился предоставить для этих целей кредит на 30 млрд долларов.

Кроме того, железная дорога Баку — Тбилиси — Карс (БТК), соединяющая столицу Азербайджана Баку и Карс, уже построена, что значительно увеличивает стратегическое значение линии Эдирне — Карс.

Справка. Железная дорога Баку — Тбилиси — Карс построена на основе азербайджано-грузино-турецкого межгосударственного соглашения. Церемония открытия грузового движения по БТК состоялась 30 октября 2017 года.

Эксперты полагают, что реализация столь масштабного проекта позволит стабилизировать экономику Турции и закрепить за Анкарой роль регионального лидера, для Китая же Турция приобретёт значение критически важного элемента сухопутного пути в Европу.

Вместе с тем в реальности наращивание экономического сотрудничества с Китаем оказывается гораздо более сложной задачей, и, несмотря на достижения в этой сфере, Турция сталкивается с целым рядом серьёзных проблем. Важнейшими из них являются хронический дисбаланс внешней торговли, поиск путей увеличения объёма торговли и географическая удалённость торговых партнёров друг от друга.

Так, в 2003 году торговый оборот с Китаем занимал 10-е место в общем объёме внешней торговли Турецкой Республики (3,1 млрд долларов). В 2009 году Китай стал третьим по величине торговым партнёром Турции (после Германии и России). В 2014 году импорт Турции из Китая составил уже 24,9 млрд долларов, экспорт — только 2,8 млрд. Доля торговли с Пекином во внешней торговле Анкары возросла за указанный период с 2,7 до 6,3 %. По данным за 2015 год, основным поставщиком своих товаров в Турцию являлся именно Китай, на него приходилось 12 % импорта.

Стоит подчеркнуть, что в 2010 году руководством двух стран была поставлена амбициозная цель увеличить объём двусторонней торговли до 50 млрд долларов к 2015 году и до 100 млрд к 2020-му. Однако и в настоящее время реальный рост взаимной торговли далеко отстаёт от запланированного.

В 2017 году объём импорта товаров и услуг из Поднебесной составил 23,3 млрд, что позволило КНР стать крупнейшим экспортёром в Турцию. Экспорт же Турции в Китай составил, в свою очередь, всего 2,9 млрд (54-е место по размеру экспорта в Китай).

Отметим, что по итогам четырёх месяцев 2019 года товарооборот Турции и Китая составил 8,387 млрд долларов (экспорт — 1,069 млрд, импорт — 7,318 млрд), что в годовом исчислении крайне далеко даже до намеченных на 2015 год планов в 50 млрд. Общий внешний товарооборот страны за указанный период — более 34 млрд.

В целом объём торговли товарами между двумя странами за последние 18 лет вырос в 21 раз, а общая стоимость контрактов и совместных проектов — в 18.

Как уже отмечалось, в торговле между двумя странами наблюдается значительный дисбаланс: объём турецкого импорта из Китая почти в 10 раз превышает объём турецкого экспорта в Китай. Экспортный потенциал Поднебесной несопоставим с экспортным потенциалом и производственными возможностями Турции, и маловероятно, что Анкаре удастся значительно изменить баланс торговых отношений с Пекином.

Турция прилагает значительные усилия для налаживания бизнес-связей с Поднебесной. Китай стал третьей страной (после России и Ирана), с которой Турция заключила соглашение о частичном переходе к осуществлению расчётов в национальных денежных единицах в двусторонней торговле. Пекин развернул несколько крупных инвестиционных проектов на территории Турции, по большей части данные проекты касаются инвестирования в энергетику.

Анкара заинтересована и в привлечении китайских инвестиций для финансирования крупных инфраструктурных проектов, которые активно разрабатываются в Турции в последние годы.

Что касается притока ПИИ в страну, то тут, по оценкам экспертов, наблюдается ряд проблем, в том числе имеющих и политическую подоплёку. По итогам 2017 года китайские прямые инвестиции в Турцию составили всего 115 млн долларов (для сравнения: в 2016 году — 300 млн, а в 2015-м — 451 млн). Согласно данным Фонда исследований экономической политики Турции, доля Китая в общем объёме поступивших в Турцию ПИИ в 2017 году составила всего 2,2 %. За первые 8 месяцев 2018 года Турция привлекла всего 5 млн ПИИ из Китая.

Эксперты полагают, что причина столь существенного сокращения объёма инвестиций кроется в нестабильности политико-экономической ситуации в Турции, а также в реакции китайских властей на периодические антикитайские заявления отдельных турецких политических деятелей относительно «уйгурского вопроса».

Так, в феврале 2019 года представитель турецкого МИД Хамид Аксой заявил, что Турция призывает Китай уважать права этнических уйгуров и закрыть лагеря для их принудительного содержания. В частности, он отметил, что более миллиона уйгуров столкнулись с политикой принудительного задержания, пыток и идеологической обработки в тюрьмах и концлагерях. «Тот факт, что в XXI веке вновь появились концентрационные лагеря, — позор для всего человечества. Призываем китайские власти уважать основополагающие права этнических уйгуров и закрыть концлагеря», — сказал представитель внешнеполитического ведомства Турции.

Выступление Хамида Аксоя МИД КНР тогда назвал «отвратительным», заявив официальный протест и временно закрыв генконсульство Китая в Измире.


За последние годы в Анкаре, Стамбуле и других городах прошли не менее десяти многотысячных манифестаций антикитайской направленности. Уйгурская диаспора в Турции составляет нескольких десятков тысяч человек.

Вместе с тем Анкара, желая «усидеть на нескольких стульях», активно использует уйгурский вопрос как своеобразный элемент торга с Поднебесной, которой в условиях «схватки» с США нужны социальная стабильность и тем более недопущение бунтов и восстаний на национальной почве. И последний визит президента Турции в Пекин является явным тому подтверждением. Не прошло и полугода с момента «острого» заявления МИД, как Турция в определённой степени стала на путь игнорирования уйгурской проблемы во имя своих экономических и политических интересов. Чтобы окончательно закрыть эту тему, сам Эрдоган на встрече с Си Цзиньпином заявил, как сообщают китайские СМИ, следующее: «Счастливая жизнь, процветание и счастье всех народов в китайском Синьцзяне является свершившимся фактом, турецкая сторона не позволит никому разжечь вражду между Китаем и Турцией».

***

Современная Турция — страна с широкими амбициями и ограниченными возможностями. При этом рамки этих возможностей десятилетиями сужали не враги Анкары, а её «западные друзья». Стратегическое же сотрудничество Анкары с Москвой и Китаем открывает не только новые возможности для роста национальной экономики, но и перспективы восстановления влияния в регионе.

Справка. По итогам первого квартала ВВП Турции показал спад в квартальном исчислении на 2,6 %, что оказалось хуже прогнозов Международного валютного фонда, прогнозировавшего падение экономики Турции на 2,5 % в 2019 году. Что касается инфляции, то средний показатель прогноза индекса потребительских цен на 2019 год вырос с 16,7 до 17,5 %, уровень безработицы составит 12,7 %

В свою очередь, путь, к которому активно подталкивают Турцию ЕС и США, — конфронтация с Россией и Китаем — это рецепт гарантированного экономического суицида и возможность потери государственности.

Так, энергетический дефицит, который сильно тормозит экономику страны, в обозримом будущем может удовлетворить только Россия. Без китайских же вложений в энергетику и инфраструктуру о быстром развитии и уж тем более о получении статуса главного регионального центра силы можно забыть навсегда. Исключение из главного интеграционного проекта XXI века — «Пояса и пути» — очень дорогая цена за геополитическую ошибку.

Турция явно не желает присоединиться к выстраиваемому США «кордону» из стран-марионеток, призванных отсечь ЕС не только от России (страны Балтии, Польша, Украина), но и от Китая.

Таким образом, последние действия Реджепа Эрдогана на восточном направлении (Россия, Китай) в очередной раз подтвердили его статус как политика международного уровня, поскольку в совокупности по итогам его энергетических (турецкий поток) и военных (покупка ЗРС С-400) сделок, а также последнего визита в Пекин создают новый геополитический фактор, который другим странам обязательно придётся учитывать.