Ожидание американского удара по Сирии в отместку за
инсценированную химическую атаку привело к тому, что у многих возник
эффект déjà vu: томительные мысли о возможном начале мировой войны уже витали в
российском сегменте социальных сетей в 2014 году. Тогда аргумент о возможном
начале новой мировой войны использовался для охлаждения пыла патриотов,
предлагавших России напрямую вмешаться в украинские события и ввести войска на
Украину.
Спустя 4 года наиболее впечатлительные вновь стали ожидать
начала Третьей мировой войны. Но война, к счастью, не началась. Хотя, может
быть, она уже идёт, а мы её не замечаем или просто используем удобную для нас
систему отсчёта времени, в соответствии с которой мировой войны пока ещё нет?
Были бы причины, а повод всегда найдётся
Ожидание некоего события, которое станет тем самым началом
Третьей мировой войны, является пустым делом. Установить дату начала мировой
войны удаётся, пожалуй, лишь спустя годы после её
окончания — тем, кто её пережил.
Никто из политиков не скажет в эфире вечерних новостей, что
началась мировая война, так как ей предшествует множество локальных конфликтов.
Объявление войны Сербии со стороны Австро-Венгрии, по замыслу
венских политиков, не должно было вылиться в кровавую баню.
Коллективный «билет» на мировую войну — австро-венгерская телеграмма об объявлении Сербии войны. Написана на французском, который был тогда языком дипломатии.
Планировалась «лёгкая прогулка», а не война на 4 года с
миллионами убитых, распадом четырёх империй и критичным ослаблением пятой —
Британской. Ведь перед этим великие державы неоднократно сталкивались по самым
разным поводам, но эти столкновения не приводили к мировой войне. А именно:
- Французы, колонизировавшие Африку с запада на восток,
столкнулись в 1898 году в южносуданском населённом пункте Фашода с англичанами,
продвигавшимися по Африке с севера на юг, породив Фашодский кризис,
испортивший отношения между Лондоном и Парижем;
- Немцы поддерживали буров, воюющих с Британской империей в англо-бурской
войне 1899-1902 годов. Впрочем, поддержка была скорее вербальной, но на
стороне буров воевали добровольцы — как из Голландии и Германии, так и из
Российской империи;
- Франция и Германия могли начать войну в период с марта 1905
по май 1906 года в ходе Танжерского кризиса,
но Франция спасовала, так как опасалась вторжения немецких войск и не была
готова к ним;
- Агадирский кризис 1911 года между Германией и Францией, на
стороне которой выступила Англия.
Аналогичным образом обстояло дело и с Второй мировой войной:
каждый захват планировался немецкими генералами как акт блицкрига и «лёгкая
прогулка», которая не должна была затянуться и стать мировой войной.
Условности места и времени
Отсчёт Второй мировой с 1 сентября 1939 года является достаточно
условным. Датой начала Второй мировой вполне можно объявить момент начала
гражданской войны в Испании или итальянского вторжения в Эфиопию. Ещё одной
точкой отсчёта может быть вторжение милитаристской Японии в Китай.
Все эти конфликты были взаимосвязаны, а их последствия
«накладывались» друг на друга и влияли на систему международных отношений.
Агадирский кризис глазами тогдашней прессы. Последствием
кризиса стала всепоглощающая ненависть немцев к Англии и рост шовинистических
настроений населения стран — участников конфликта.
Но и Агадир 1905 года и Эфиопия 1935 года были конфликтами на периферии мира, столкновениями в колониях, а складывать головы штабелями из-за сарая в эфиопском оазисе или марокканских гаваней, равно как из-за промзоны в Авдеевке или Восточной Гуты, — не лучшая затея и наилучший повод для войны между европейскими народами. Но именно такие конфликты служат топливом для костра национальной гордости, оскорбляя проигравшую в них сторону, что приводит к её радикализации.
Мировые войны начинаются на периферии мира, но мировыми их
считают лишь тогда, когда пламя войны перекидывается на европейские державы, страны
центра капиталистической миросистемы.
Причина и повод
Мировые войны начинаются не из-за демократии или убийства наследника австрийского престола — они не более чем повод, а вот причиной всегда является неразрешимый дипломатическими способами клубок политэкономических проблем.
Перед тем как великие державы непосредственно схлестнутся
на полях сражений, противоречия между ними перейдут из количества в качество, и
мы, как и наши предки, станем свидетелями:
- Столкновений великих держав на периферии и полупериферии
капиталистического мира. В годы перед Первой мировой войной — цикл столкновений
в рамках «драки
за Африку» или запоздалая колониальная активность Италии в Африке, а Японии
в Юго-Восточной Азии. Сейчас же к таким конфликтам можно отнести войны в Сирии
и на Украине, операцию НАТО в Ливии;
- Раскручивания маховика санкций и протекционизма, ведь у
войны есть объективные экономические причины. Вторжение Италии в
Эфиопию в 1935 году привело к наложению на Италию санкций со стороны Лиги
наций (они показали свою абсолютную неэффективность). Дональд Трамп со своим
протекционизмом будто повторяет закон
Смита-Хоули от 1930 года;
- Смерти международного права и паралича международных
организаций. Лига наций была изначально мертворождённой, так как в ней не
состояли США, а введённые против Италии в 1935 году санкции ни к чему не
привели и были быстро сняты, что было расценено как поощрение захватнической
политики. Ничего принципиально не изменилось и сейчас: Совбез традиционно
парализован, ООН недееспособна, ОЗХО политизировалась вслед за Парламентской
ассамблеей Совета Европы;
- Распространения массового психоза в странах капиталистического
центра — ЕС и США (если ранее там искали шпионов и выискивали коммунистов, то
теперь к шпиономании новые технологии прибавили хакеров и интернет-троллей.
Население данных стран радикализуется, его картинка мира становится чёрно-белой,
мир делится на нации друзей и врагов, а народы заболевают шовинизмом и
подхватывают вирус собственной исключительности и богоизбранности. Массовое
мнение склоняется к тому, что проблему с нацией-врагом нужно решать радикально;
- Мнения политиков о том, что часть проблем можно решить быстро и
малой кровью с помощью оружия, а военные, став самоуверенными из-за обладания
новыми системами вооружений, соглашаются с ними.
В случае с Первой мировой войной — ослабление Британской
империи и усиление кайзеровской Германии, постепенно вытеснявшей английские
товары с рынков стран тогдашнего третьего мира — колоний. Вторая мировая —
следствие Первой мировой, попытка реванша Германии.
У назревающей Третьей мировой также будут свои объективные
причины: смена цикла гегемонии — ослабление США (они, как Британская империя) и
усиление Китая (он, как кайзеровская Германия).
Мировая война — это не попытка выиграть в геополитические
шахматы, а смахивание фигур с доски для того, чтобы ударить ею своего
противника по голове, но пока мы видим лишь начальные признаки скатывания к
мировой войне.
Во-первых, есть столкновения на периферии, которые пока не
затрагивают территорию стран «первого» мира. Во-вторых, маховик протекционизма
раскручен в отношении России, но к торговой войне с Китаем США только
приступили. В-третьих, Россия всё ещё
заседает в Совбезе ООН. В-четвёртых, в отличие от массового психоза,
поразившего украинское общество в 2014 году, французы, англичане и рядовые
американцы психологически не готовы идти крестовым походом на Москву. В-пятых,
последние события в Сирии показали, что военные не слишком спешат воевать —
глава Пентагона «бешеный пёс» Джеймс Мэттис отговаривал Трампа от нанесения
ракетных ударов из-за боязни ответной реакции России.
Дипломатия Генштаба
Однако неготовность Пентагона начать полномасштабную войну
не означает, что к ней не идёт подготовка.
Во-первых, военным для уверенности нужно чудо-оружие сродни
атомному оружию, дредноутам или стратегическим бомбардировщикам, нечто такое,
что даёт неоспоримое превосходство на поле боя и дарует самоуверенность
солдатам и генералам. Пока что ни у одной страны мира такого оружия нет (кроме
России, если верить на слово отечественным политикам).
Ещё одно назначение чудо-оружия — выход из стратегического и тактического тупика. Ввязаться в мировую войну несложно, но победа в ней невозможна без освоения новой тактики и системы вооружений.
В ходе гражданской войны в Испании (1936–1939 гг.) великие
державы обкатывали тактику ведения боевых действий и передовые на то время
системы вооружений, примерно как сейчас в Сирии.
Из тактического тупика Первой мировой, созданного
пулемётами, окопами и километрами колючей проволоки, удалось выйти лишь с
помощью танков. Танки изменили всё, и те, кто не научился ими воевать (Франция)
или компенсировать их иными видами вооружения (авиацией, как США и Британия),
проиграли Вермахту, чьи генералы додумались собрать танки в кулак и сделать
элементом тактики блицкрига. Новый «тупик» в военном деле создало
стратегическое ядерное оружие и огромные советские танковые войска, с которыми
бороться можно было лишь с помощью тактического ядерного оружия, на которое
США делают ставку и сейчас. Единственный способ победить в новой войне или
не допустить её — освоить гиперзвуковое оружие или милитаризовать космос, выведя
туда орбитальный бомбардировщик.
Во-вторых, «смерть» традиционной дипломатии не означает, что
она исчезает как таковая. Вместо гражданских переговоры начинают вести военные.
Отказ американских политиков разговаривать с послом России в США резко повысил
значимость военной дипломатии — именно по военным каналам Россия передала США
предупреждение о том, что будет сбивать ракеты, что привело к пусть и
масштабному, но ограниченному ракетному удару.
Военной дипломатией занимается и Китай, чей министр обороны
в апреле 2018 года посетил с визитом Москву и Минск. Такая же картина
наблюдается и во взаимоотношениях США со своими союзниками — генералы всё чаще
и чаще заменяют дипломатов как переговорщики.
Невозможно начать Третью мировую войну без системы международных военных альянсов, «перезагрузки» Антанты и Тройственного союза.
Но Китай пока не спешит связывать себя военным союзом с
Россией, а поддерживает Москву лишь на словах при голосовании в Совбезе ООН
или в крайнем случае отправляет свои корабли ближе к берегам перспективной
горячей точки.
Без втягивания Китая в войну она не станет мировой. Потому, пожалуй, пока России светит скорее новая отечественная война — повторение условного 1812 года с новым коллективным Наполеоном.
США только начали давить на Китай, и делать это они будут,
скорее всего, так же, как и с Россией (конечно, с поправкой на зависимость от
китайских товаров). Потому в ближайшие годы мы будем свидетелями:
- Ужесточения санкционного давления США на Китай, усиления
протекционистских мер Вашингтона. Параллельно Китай будет отвечать, выстраивать
свои союзы, а его население будет сплачиваться вокруг председателя Си и
ожесточаться по отношению к внешнему миру;
- Попыток США привязать к себе якорной цепью всех своих
союзников по НАТО. Франция и Великобритания уже следуют или в фарватере
американской политики, или и вовсе бегут впереди паровоза, как Тереза Мэй. Вероятно,
и Китай станет активнее искать союзников в мире. Потому визиты военных,
совместные учения будут становиться чаще, масштабнее и результативнее;
- Увеличения числа горячих точек на карте мира, где великие державы будут выяснять отношения между собой в рамках
«прокси-войн» — войн чужими руками;
- Краха ООН как международной дипломатической площадки после,
например, лишения России права вето в Совбезе ООН. Для этого не обязательно
менять устав ООН, можно не выдать визы дипломатам, признать их персонами
нон-грата или просто выслать половину дипработников из штаб-квартиры ООН,
парализовав работу российского дипломатического корпуса.
Но скорость деградации системы международных отношений,
переход экономических противоречий из количества в качество могут сделать
реальностью самые невообразимые военные союзы, которые лишь ускорят наступление
того, чего так сильно боится обыватель, — большой войны.