О перспективах развития ИТ-сферы и ИТ-образования в Беларуси и Союзном государстве мы говорим с инженером с 25-летним стажем, менеджером по разработке программного обеспечения компании Apalon Егором Чуриловым.

— ИТ-индустрии в мире, Беларуси к системе образования. Если мы возьмем стандартную образовательную модель подготовки специалистов, то очевидно, что образование не успевает за развитием отрасли. Знания специалист, после выпуска из ВУЗа уже устаревают, поэтому многие компании создают образовательные платформы у себя. Насколько это эффективно, как можно совершенствовать и государственную и частную системы подготовки кадров для ИТ-отрасли?

— Создание компаниями внутренних образовательных центров – это вынужденная мера. С точки зрения бизнеса учебный центр – это центр затрат, от которого бы с радостью избавились, но стратегически мыслящий руководитель компании понимает, что другие варианты получения достаточно квалифицированной рабочей силы ещё более рискованные. Естественный ход событий идёт к тому, что различные ИТ-компании будут минимизировать эти затраты за счёт объединения усилий: сотрудничать в области подготовки профессионалов для белорусского рынка для них более выгодно, чем конкурировать. Поэтому, как сейчас корпорации сотрудничают с университетами, рано или поздно можно ожидать создание образовательных кластеров с более или менее полноценным «высшим» образованием, встроенных непосредственно в корпоративную среду производства ПО. Сейчас можно видеть зачатки этой системы. Слабо верится, что государство здесь может сделать больше, чем просто не мешать этой деятельности, или предлагая некие грамотные стратегические решения отраслевого и более высокого уровней, выходящие за рамки отдельных бизнесов, и потому для последних не всегда очевидных. Но и для такого стратегического видения нужно общаться и работать с руководителями бизнеса. Что, как мы видим в последнее время, делает даже Президент.

— Какая специализация в сфере ИТ и соответствующей системы подготовки кадров может/должна быть у России и Беларуси, будет ли актуальной некая общая, союзная программа, на чем она может специализироваться?

— Нет смысла неким искусственным образом упирать на некую технологическую специализацию. Рынок сам должен найти те направления исследований и разработок, которые в сумме наиболее перспективны. Важна не технологическая специализация, а компетентностная дифференциация. Мы должны стремиться работать качественнее, быстрее, талантливее, организованнее чем индусы, китайцы или даже европейцы с американцами – в любой технологической области. Очевидно, что для этого не достаточно только обучение техническим навыкам кодирования или руководства проектами, необходимо повышение общего культурного уровня, как организации деятельности, так и мышления, коммуникации. Нельзя получить массовое появление талантов из зашоренных работяг в производственных цехах, когда вокруг нет музыки, литературы, философии и научной интеллектуальной среды соответствующего уровня. Всё сильно связано, и это как раз задача для союзных институтов.

— Не секрет, что большинство экспортной продукции Парка высоких технологий и вообще белорусской ИТ-сферы востребована, прежде всего, на рынках США и Западной Европы, как выглядит перспектива развития собственного ИТ-рынка Союзного государства, ЕАЭС. Не порождает ли зависимость от западных рынков риски для развития ИТ-индустрии у нас?

— Это реальность глобализированной экономики. В высокосвязной системе проблемы в одной части быстро распространяются в окрестности. В текущей ситуации, когда западная экономика, всё ещё являющаяся локомотивом планетарного развития, поражена тяжёлым кризисом, никто не находится в безопасности. В общем случае сложно сказать, кто имеет больше шансов выжить – большие корпорации или малый бизнес, если рассматривать их как обособленных экономических агентов. Более выгодным вариантом была бы разработка стратегии развития или даже плана «на чёрный день» для крупных ассоциаций, если угодно – экономических кластеров, когда устойчивость сохраняется за счёт внутреннего разнообразия хозяйствующих субъектов. Но, если планы развития как-то адресуются различными отраслевыми ассоциациями, то риск-менеджментом для критических или кажущихся невозможными ситуаций, похоже, пренебрегают. История, впрочем, полна примеров, когда подобный оптимизм плохо заканчивался.

— Насколько мы (Беларусь, Россия) продвинулись в создании искусственного интеллекта? Каким образом лучше всего готовить кадры для этой работы? В чём специфика наших подходов к его созданию, отличие от западного, китайского, можно ли вообще говорить о такой специфике?

— Уровень некоторых наработок советской инженерной и научной школы для Запада был достигнут недавно или вовсе всё ещё не доступен. Но это как неогранённые алмазы – для того, чтобы они засверкали как технологические звёзды, нужно ещё много поработать. Хорошие работы могут лежать у нас десятилетиями в качестве текстов, написанных в устаревающем стиле, пока кто-то в MIT или Карнеги-Меллон не подойдёт к тем же решениям по своей лестнице, и эти решения сразу же расхватываются инженерами. У нас нет пока инфраструктуры для того, чтобы массово доводить прозрения до технологической и рыночной готовности, даже когда они появляются.

— Увеличение доли ИТ-экономики в структуре производства в Беларуси, России означает и увеличение социальной роли работающих в этой сфере, формирование особого класса «айтишников» с достаточно высокими зарплатами, отсутствием привязанности к конкретной территории, выполнению социальных обязательств. Это, в свою очередь, может порождать проблемы гуманитарного характера – возникает значительная общественная группа, не всегда лояльная государству. Каким образом «воспитывать» эту группу, класс и нужно ли это вообще?

— Да, у государства появляется проблема. И если государство будет решать это обычным кондовым способом для «давайте запретим», оно не выиграет. Но дело не только в ИТшниках и зарплатах. Мы переходим через слом технологического уклада, который неизбежно будет сопровождаться перестройкой социальных отношений и форм государственных институтов. Для стейкхолдеров государства нужно осознать эту проблему, как насущную, если они хотят пройти этот слом осознанно и как-то сохраниться организационно. Кто эти реальные владельцы государства, что такое государство в мире с высокой мобильностью, как они могут рекрутировать высококачественный человеческий ресурс и чем они смогут удерживать лояльность в новых экономических, культурных, геополитических условиях? Это проблема, только для грамотной постановки которой в качестве практической задачи, привязанной к конкретной местности, нужны существенные интеллектуальные усилия.