Интервью с заслуженным работником пищевой индустрии России, председателем производственного кооператива «Вологодский молочный комбинат» Владимиром Васильевичем Мизгирёвым о деятельности комбината, конкуренции на рынке молочных продуктов, взаимоотношениях с торговыми сетями и белорусской молочке.

— Расскажите, пожалуйста, о Вологодском молочном комбинате. Какую вы производите продукцию, какая у вас доля рынка в Вологодской области и на федеральном уровне?

— Комбинат производит цельномолочную продукцию, масло, сыры натуральные и плавленые. В сутки перерабатываем примерно 350 тонн молока. В рейтинге 50 крупнейших молочных предприятий России Вологодский молочный комбинат занимает 17-е место.

На рынке Вологодской области доля нашего комбината в сегменте цельномолочной продукции составляет примерно 52 % по маслу, а, по моим подсчётам, в прошлом году у нас выработка масла была под 1700 тонн, за один год она увеличилась на 400 тонн, где-то 37 %. По сырам доля около 35 %.

Кроме Вологодской области, мы поставляем продукцию в 12 регионов России: Москву и Московскую область, Санкт-Петербург и Ленинградскую область, Иваново, Кострому, Архангельск, Мурманск, Ярославль, Нижний Новгород, Карелию и Коми. 52 % продаж у нас приходится на торговые предприятия Вологодской области, а оставшиеся 48 % — на другие регионы России.

— Вы уже упомянули, что у вас производство масла выросло на 400 тонн, а на вашем сайте указано, что 70 % дохода вы направляете на инвестиции. То есть вы постоянно развиваете производство?

— В этом году комбинату исполнилось 85 лет. Ситуация была не в пользу предприятия. Снабжением Вологды занимались два предприятия: наш комбинат и учебно-опытный завод в с. Молочное (сейчас это «Учебно-опытный молочный завод» Вологодской государственной молочнохозяйственной академии имени Н. В. Верещагина). В советское время завод подчинялся Всесоюзному производственному объединению «Союзконсервмолоко».

Учебно-опытный завод выпускал для города 30 тонн молока в пакетах Tetra Pak, сгущёнку, масло, а всё остальное было нашей задачей. В 1972 году на нашем комбинате провели реконструкцию, но она не была закончена, и модернизация вышла неполной. Поэтому вскоре начался новый этап модернизации производства.

Наверное, то, что мы непрерывно развивались, помогло нам в условиях рыночной экономики: провели расширение творожного участка, заменили линии розлива в бутылки на 6 тысяч и на 12 тысяч, производство сыра. Мы были основным поставщиком молочной продукции для города.

В 1975 году в Грязовце построили новый завод, часть нашей сырьевой зоны в Грязовецком районе мы передали. Тем не менее предприятие развивалось.

В 1990-е годы в СССР началось движение по созданию агрокомбинатов, это была единая цепочка из производства, переработки, обслуживания и торговли. Сельхозпредприятия входили в систему агрокомбинатов. У нас был пятый агрокомбинат, первым был агрокомбинат в Тимашевске в Краснодарском крае (сейчас это четвёртый по величине в России молочный комбинат, он входит в состав PepsiCo). Налогообложение позволяло оставлять 50 % на развитие.

Цель была благая, но Союз рухнул, а рыночная экономика стала диктовать свои условия. Лишь в 1996 году мы возобновили на заводе производство масла, начали делать нежирный сыр, потом перешли к жирным и мягким сырам.

Наши специалисты съездили в Североморск Мурманской области, посмотрели предложения Tetra Pak, тогда там был установлен один из первых автоматов по розливу в бумажные пакеты.

1 января 1993 года в Санкт-Петербурге был заключён договор на поставку этой линии. За полгода, а тогда были очень сильные морозы, мы демонтировали бутылочные линии, провели капитальный ремонт участка, и 1 апреля 1994 года первая в Вологодской области линия ТР-4 производительностью 10 000 литров-пакетов в час начала работать.


Часть производственной линии Tetra Pak

Развитие предприятия шло, несмотря на периодические кризисы: углублялась переработка молока, расширялась география продаж. Когда началась приватизация, мы стали акционерным обществом открытого типа, потом пошла перерегистрация в ЗАО, после мы искали более удобное решение по организационно-правовой форме собственности, чтобы не зависеть от усиливавшегося административного ресурса. В 1996 году приняли закон о производственных кооперативах. 5 июня 2002 года мы перерегистрировались в кооператив, это дало определённую защиту от рейдерских захватов.

Справка: производственный кооператив

Вологодский молочный комбинат имеет довольно экзотическую для современного российского бизнеса форму собственности — кооператив. В отличие от акционерных предприятий или ООО, кооператив находится в собственности у всего коллектива предприятия.

У него нет владельца, а пайщиками является большинство сотрудников. Например, на ВМК их несколько сотен, и все их голоса равноценны.

Каждый год комбинат выплачивает дивиденды и так называемые кооперативные выплаты.

Дивиденды получают только члены кооператива, а кооперативные выплаты — все, кто непосредственно трудится на предприятии.

Тем не менее в 2013 году несколько руководителей на комбинате (их, наверное, купили) попытались снять меня с поста председателя кооператива. Было много судов, это не прошло незаметно для моего здоровья.

— Получается, вам приходилось вести войну на два фронта: и за рынок, и с частью коллектива?

— Я сломал ногу, плюс сказался возраст, меня некоторое время не было на предприятии. Определённые товарищи сочли, что это удобный момент, и подняли бунт на корабле. Был написан пасквиль во все органы, начались проверки. Конечной целью был рейдерский захват предприятия. Но жизнь — это борьба. Предприятие мы отстояли, а три человека из лаборатории выехали и работают на Архангельском молочном комбинате.

Сегодня предприятие развивается, 70 % дохода, согласно уставу, мы имеем право направлять на развитие. Главными нашими стратегическими партнёрами остаются Tetra Pak, мы с ними уже 25 лет работаем, и норвежская Elopack. С самого начала мы поддерживали партнёрские отношения с сельхозпроизводителями, и это в целом удавалось. Тех, кто от нас ушёл, мы обратно не принимали. Знаменитый племенной завод «Родина» ушёл в 2001 году к Danone, они тогда дали «Родине» на 20 копеек больше за литр молока. Потом, когда на «Родине» узнали, что мы перерегистрируемся в кооператив, просились обратно, мы сказали: «Спасибо, но у нас есть свои источники сырья в Вологодской области».

— Сложно ли вам конкурировать с транснациональными гигантами Danone и Pepsi на местном рынке или они не представляют для вас угрозы как конкуренты? Удаётся ли удерживать/наращивать свою долю на региональном рынке?

— Я с ними общался, коммерческий директор Danone — вологодский. «Вимм-Билль-Данн» и Danone привлекали административный ресурс. Покупали губернаторов и всё. В Тамбовской и Самарской области именно за счёт административного ресурса им удалось скупить мощности по переработке молока.

— Как вы реализуете свою продукцию? Ваши йогурты, как правило, продаются только в местных торговых сетях («Аллея», «Макси» и «Золотой ключик»), в федеральной «Пятёрочке» их уже нет — полки заставлены йогуртами Danone. Сложно ли попасть на полки того же «Магнита»? С какими трудностями приходится сталкиваться при реализации своей продукции?

— Мы в федеральные сети никогда не стремились. Мы прошли аудит «Метро» и «Азбуки вкуса», то есть можем поставлять им свою продукцию. Для «Азбуки вкуса» мы делаем масло под их торговой маркой, но они берут примерно 6 тонн в месяц, это небольшие объёмы.

Когда «Магнит» пришёл в Вологодскую область, нам пришлось удерживать их два года: мы не заключали договор на их условиях, в итоге им пришлось заключить с нами договор на наших условиях. И мы до сих пор так работаем: расчёты в 7 дней, поставляем продукцию только в Вологду, Череповец, Грязовец и Сокол, в Устюг и отдалённые регионы области мы свою продукцию не возим. «Магнит» берёт 50 % нашего ассортимента, они хотели, чтобы мы везли нашу продукцию в их распределительные центры в Ярославле. Мы отказались.

Когда пришла «Пятёрочка», то сразу потребовала скидку в 10 %. Мы сказали: «Спасибо, вы её не получите». Теперь у них в Вологде около 35 магазинов. Пока у них примерно 20 % нашего ассортимента, и наценки там очень большие.


Сроки хранения: 35 дней у «Активии» Danone и 14 дней у йогурта ВМК.

У них много продукции Danone, она длительного хранения. «Пятёрочка» через череповецкого предпринимателя Гусева возит нашу продукцию в Архангельскую область, но это нас не очень интересует. В «Пятёрочке» поменялись менеджеры, которые курируют Ивановскую, Ярославскую, Архангельскую и Вологодскую области. К нам приезжала недавно новая команда, я сказал, что готов попробовать с ними работать, но договор будет наш, и мы начнём с доставки по Вологде нашим транспортом, и если сумеете убедить своё руководство, то мы будем готовы работать. Мы им выслали новый договор, полностью перешли к безвозвратной таре, разговор был здравый, но найдётся ли у них смелость убедить московское руководство, покажет время.

Открылся «Ашан» в районе подшипникового завода и ТРЦ «Рио», но там стерилизованное молоко, а оно мёртвое. Даже несколько секунд обработки при температуре 140 ºС влияют на молоко: погибают все микробы и разрушается часть полезных веществ.

У нас тесные отношения с Tetra Pak, мы посещали их штаб-квартиру в шведском городе Лунд. Они приводили примеры: в Швеции доля стерилизованной продукции на рынке составляет всего несколько процентов, у них сроки хранения пастеризованного молока — 14 суток. Вот и весь вопрос.

Поэтому там продукция Danone и Pepsi не прижилась.

Кроме того, мы развиваем свою торговую сеть. У нас ещё два года назад было 9 торговых точек — павильонов, оборудованных прилавками и холодильниками, а скоро у нас откроется 17-я по счёту собственная торговая точка.


Кстати, торговые павильоны «Купава» белорусского производства. Они с прилавками и холодильниками, мы их через Москву закупили у Белоруссии. Их производит Завод автомобильных прицепов.

Мы делаем минимальную торговую наценку, и разница между торговыми сетями «Макси», «Аллея» и «Магнит» незначительна.

— «Даноновские» йогурты в среднем стоят от 30 до 35 рублей, а ваши — от 20 до 25 рублей, то есть у вас получается обходить Danone по ценам.

— Они это понимают. В последнее время в «Пятёрочке» появилась наша творожная масса в стаканчиках и брикетах, но цены... Если брать наш 300-граммовый колбасный сыр, то мы делаем торговую наценку в 2 %. В «Пятёрочке» на Новгородской и на Преминина наш батон из натурального сырья стоит 119 рублей, а рядом на полке лежит их 400-грамовый суррогатный из одной химии с Урала стоимостью в 33 рубля.

Люди-то не дураки, они всё понимают. Плюс с 1 марта правительство подготовило согласованный проект по ряду ведомств, и вся такая продукция с добавками и растительными компонентами должна будет лежать на разных полках. Но пока не ясно, примут ли данный проект.

Мы не гонимся за максимальным присутствием, но наращиваем мощности и объёмы производства. В этом году мы перейдём рубеж в 110 тысяч тонн продаж в натуральном выражении, хотя рынок сейчас везде падает. Но мы кризис на себе чувствуем в наименьшей мере. Если в прошлом году у нас были ежедневные продажи в течение года примерно в районе 298 тонн, то в этом году мы выйдем на 305 тонн.

— Если обобщить, то формула вашей конкурентоспособности следующая: вы не гонитесь за далёкими рынками, 70 % дохода вкладываете в развитие, к тому же ваша форма собственности позволяет вам лучше защититься от рейдерских захватов.

 — Нет, не гонимся. За последние 10 лет мы вложили 2 млрд рублей в развитие. Попытка разрушить нас изнутри была единственным способом убрать меня как руководителя.

— Я за вологжанами наблюдал и заметил, что некоторые вчерашнюю молочку не берут. Чем это вызвано?

— Это всё пресса, она страх нагнала: суррогаты, просрочка и фальсификаты. Мы по большинству продукции увеличили сроки хранения: по творожным изделиям срок хранения 7 суток, по творогу в барьерной плёнке и газовой среде — 10 суток. Этого для торговли хватает за глаза, чтобы не было возвратов и сохранялось качество.

— Но даже те 10 суток — это гарантированный, заниженный срок хранения?

— Да, именно так. Во-первых, мы с 1998-1999 года ведём активную работу по улучшению качества сырья. Тогда мы взяли в Сбербанке кредит на 1 млн долларов, чтобы хозяйства могли купить холодильное оборудование «Альфа Лаваль» для охлаждения молока. Рассчитывались они поставками молока, и все эти 20 лет качество сырья было на высоте.

Во-вторых, у нас установлены бактофуги — агрегаты, которые используются в дополнение к универсальной микрофильтрации, что позволяет дополнительно уменьшить остаточную бактериальную обсеменённость молока.


Примерно так выглядит бактофуга. Пастеризация при температуре 72 ºС уничтожает до 99,2 % общего количества бактерий, а проведение пастеризации в сочетании с бактофугированием при температуре 55-56 ºС позволяет очистить молоко от содержания бактерий и спор до 99,83 %.

Мы даже давали в вологодские газеты разъяснение о том, почему наше молоко не киснет, как раньше было в советские времена. Наши технологи объясняли, что в одном миллилитре меньше 10 тысяч бактерий при допустимой норме в 100 тысяч бактерий.

— Ощущаете ли вы на себе политику импортозамещения и поддержку государства?

— Импортозамещение для нас не актуально, а поддержку мы и так не получали. Мы самостоятельно развиваемся, главное, чтобы нам не мешали.

— В последнее время между Россией и Беларусью регулярно вспыхивают «молочные» войны. Российские контролирующие органы утверждают, что белорусская молочка не соответствует стандартам, белорусы твердят, что Россельхознадзор придирается и лоббирует интересы российского производителя. А у вас, специалиста, какое мнение о белорусских молочных продуктах?

— Мы в Белоруссии через Смоленск и Москву покупаем сливки. В прошлом году мы купили 1070 тонн сливок в пересчёте на 30 или 40 % жирности. В этом году мы купили где-то 40 тонн масла через представительство Белоруссии в Москве. Мы масло используем в производстве плавленых сыров. В этом году мы купили 925 тонн белорусских сливок, и до конца года, думаю, мы превысим прошлогодние объёмы закупок.

Что касается качества продукции, то недавно в «Ашане» я покупал двойную упаковку сырков и творога «Савушкин продукт» на дегустацию. Качество очень хорошее. Полагаю, что две последние встречи Путина и Лукашенко в Сочи и Могилёве и смена руководства министерства сельского хозяйства расставят всё на свои места и эти торговые войны закончатся. Может, они действительно были высосанными из пальца, и будут достигнуты договорённости, которые будут соблюдаться обеими сторонами.

— Видите ли вы способы такого раздела рынка, при котором все союзные производители — российские и белорусские молочные компании — не оказались бы в ущемлённом состоянии? Возможно ли это?

— Там же считаются балансы. Видно, в прошлом году правдами и неправдами нахватали импортного дешёвого молока, на 1 января пошло снижение закупочных цен и пошли большие остатки сухих продуктов и масла. В этом году я уже смотрел данные за 9 месяцев: закупки сухого молока из-за границы уменьшились, равно как и масла со сгущённым молоком. Бизнес понял, что купил больше, чем смог продать. Так что из этой истории сделают выводы: будут покупать ровно столько, сколько смогут продать.

— Как вы думаете, реально ли России выйти на самообеспечение молоком и молочными продуктами, сведя импорт к минимуму?

— В последние годы идёт рост производства молока и молочных продуктов. Но нужно учитывать нормы потребления молока и молокопродуктов. Когда их рассчитывали, она составляла 385 кг на человека, а это было в те времена, когда не было такого изобилия продуктов питания. Сегодня у нас продуктовый ассортимент значительно вырос. Фактически у нас сейчас норма 335 кг, по области же потребление составляет 235–240 кг на человека в год. Должны быть реальные цифры потребления. Мы стали потреблять больше фруктов и овощей, а съесть больше, чем физически возможно, крайне сложно.

Сказывается и кризис: сегодня товарооборот и торговля падают не только по молоку. 10 крупнейших торговых компаний, в том числе и Danone с Pepsi, потеряли товарооборот. Кризисы и санкции не проходят бесследно.

Тем не менее молочной продукции на рынке достаточно, нет ни дефицита, ни перебоев с поставками.

—  В социальных сетях периодически возникают споры о том, были ли в СССР йогурты. Кто-то твердил, что они были — тот же «Снежок», например, кое-кто доказывал, что йогурты в СССР и йогурты сейчас — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Так были ли в СССР йогурты и сильно ли молочная продукция сейчас отличается от своих советских предшественников?

— «Снежок» — это не йогурт и не кефир. Сейчас все работают с готовыми сухими заквасками для кефира, а потребители сталкиваются с тем, что в конечном продукте — кефире — не хватает грибков. Сухие закваски не дают нужного количества бактерий.

У нас же сохранилась кефирная заквасочная: грибки выращиваются, сливаются, всё идёт строго по инструкции. Это трудоёмко, но необходимо.

Современная молочная продукция по качеству и стойкости значительно отличается от своих советских предшественников. То оборудование, которым мы теперь пользуемся, позволяет производить молочную продукцию в разы качественнее, чем та, что была в Советском Cоюзе. И главное, в советское время не было того качества сырья: тогда нас заставляли принимать любое молоко. Поэтому выросло качество сырья, лучше стало оборудование, лучше закваски. В общем, качество не сравнимо.

— ­­Есть у вологжан запрос на новые молочные продукты? Молоко без лактозы, протеиновые коктейли? Считаете ли эту нишу перспективной?

— У нас таких компаний нет, они есть на Западе, в частности Финляндии. Для России же эта тема не актуальна.

— Вода «Ломтевская» — это бизнес-эксперимент или следствие вашего стремления максимально разнообразить ассортимент выпускаемой продукции?

— У нас есть цех в Вологодском районе. За последние годы там налажено современное производство: немецкие котлы Stephan, автоматы для расфасовки по 40 гр Corazzi.

С водой всё просто. Во-первых, нам нужно было занять людей, они работают неполную рабочую неделю. Кроме того, там хорошая вода, и для увеличения занятости персонала мы пристроили новый участок и потихоньку развиваем это направление. Второй момент: для создания водного режима на участках мы покупали воду «Серебряная роса». И чтобы полностью обеспечить все участки питьевой водой и не покупать воду, мы запустили производство своей питьевой воды.


За 9 месяцев 2018 года мы произвели 182 тонны воды, из них 78,1 тонны (43 %) пошло на обеспечение питьевого режима наших работников: они пьют хорошую воду, а нам не нужно её покупать и возить.

Мы не идём в вологодские сети под их торговыми марками, но за пределы области наша вода продаётся. Объёмы продаж растут.

— Когда у вас заходит речь о модернизации производства, то вы называете только иностранные компании: Stephan, фасовочные автоматы Corazzi, упаковки Tetra Pak и Elopack. Отечественного оборудования, выходит, нет?

— Оборудование итальянской фирмы Corazzi, что мы купили, — первое в России. Когда Tetra Pak перепрофилировали производство, уменьшили производство оборудования для пастеризованного молока, мы стали сотрудничать с фирмой Elopack. За последнее время мы купили два японских автомата.

Отечественное оборудование появляется, но расфасовочного оборудования по плавленым сырам нет. Плюс нет оборудования большой производительности, например, до 14 тыс. пакетов-литров в час. У нас в среднем 300 тонн готовой продукции продаётся в день. Нужно высокопроизводительное и надёжное оборудование, а его в России пока не производят.