Восемь лет лишения свободы — это минимально возможный срок по коррупционной статье, предъявленной экс-министру экономического развития России Алексею Улюкаеву. Ровно столько ему и присудили — восемь лет колонии строгого режима. А ещё 130 миллионов рублей штрафа — размер взятки, которую бывший министр, по мнению обвинения, вымогал у главы «Роснефти» Игоря Сечина.


Стоит отметить, что представители Генпрокуратуры РФ в суде требовали приговорить Улюкаева к десяти годам колонии и выплате штрафа в полмиллиарда рублей. Однако даже несколько смягчённый вердикт, вынесенный судьёй Ларисой Семёновой, тем не менее многим показался чрезмерно суровым.

Алексей Улюкаев, обвинённый в коррупции экс-министр экономического развития РФ.

Передовики либеральной политтусовки и приближённые к ним «лидеры мнений» единодушно объявили приговор Улюкаеву актом политической расправы, а самого экс-министра — чуть ли ни узником совести.

Таким образом, российское общество вновь раскололось на несколько лагерей. В одном из них всячески жалеют Улюкаева и пеняют на бессердечный Кремль, в другом клеймят министра-взяточника позором, а наиболее ярые так и вовсе сокрушаются по поводу отменённой в стране смертной казни.

Любопытный факт…

Справка: опрос ВЦИОМ

В августе уходящего года ВЦИОМ проводил опрос россиян, детально знакомых с информацией о судебном разбирательстве, насчёт справедливости предъявленных Улюкаеву обвинений. И 79% всех опрошенных на вопрос о виновности экс-министра экономического развития давали утвердительный ответ, в то время как обратного мнения придерживались всего 7%.

При этом более половины респондентов (56%), выразивших уверенность в виновности Улюкаева, предположили, что даже в том случае, если его вина будет доказана, суд завершится вынесением формального приговора, а  пятая часть опрошенных (21%) и вовсе выражала уверенность в том, что экс-министру удастся полностью избежать наказания.

Далеко не последнюю роль в формировании описанных выше общественных ожиданий сыграл негативный опыт фактического развала другого резонансного коррупционного дела — экс-министра обороны РФ Анатолия Сердюкова, который не только не был осуждён, но и получил новое высокое назначение.


До приговора Улюкаеву публично развёрнутая Путиным кампания по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти не шла в зачёт российскому руководству, а лишь укрепляла информированность широких народных масс об истинных масштабах взяточничества, воровства и служебных злоупотреблений представителями правящих элит.   

В этом ключе реальный приговор Улюкаеву действительно может казаться некой попыткой действующей российской власти самоутвердиться в собственных антикоррупционных алгоритмах. А это, в свою очередь, формирует благодатную почву для высвечивания громкого процесса агентами внешнего влияния и представителями несистемной оппозиции в мрачных репрессивных тонах. Тем более что сам осуждённый экс-министр своей вины не признал.


Защита Алексея Улюкаева ещё до оглашения приговора суда заявила о своём решении обжаловать вердикт. 

Чтобы детальнее разобраться в том, до какой именно степени вынесенный Улюкаеву приговор может претендовать на уникальность в вехах современной евразийской юриспруденции, обратимся к аналогичному антикоррупционному опыту братской Белоруссии, где вот уже два десятка лет проворовавшиеся чиновники с завидной регулярностью разбавляют своим присутствием заключённый контингент следственных изоляторов, тюрем и исправительных лагерей.

Узники без совести. Контркоррупция по-белорусски

Практика реальных посадок коррупционеров из высших кругов по принципу «перед законом все равны» зародилась в Беларуси ещё в 90-х годах прошлого столетия и стала своеобразной визитной карточкой главы государства Александра Лукашенко.

Так, 11 ноября 1997 года в своём рабочем кабинете был задержан тогдашний министр сельского хозяйства Республики Беларусь Василий Леонов. Верховный суд признал экс-министра виновным во взяточничестве и хищении госимущества. Леонову дали 4 года лишения свободы с конфискацией.


Василий Леонов, экс-министр сельского хозяйства РБ. Ушёл из жизни 4 января 2015 года.

Тогда в оппозиционно настроенных по отношению к Лукашенко кругах особой популярностью пользовалась версия о том, что Леонов угодил за решётку, поскольку «не поддерживал курс» главы государства. Аналогичную политизацию процесса над Улюкаевым мы можем наблюдать и в сегодняшней России.

«Мы приветствуем системную борьбу с коррупцией, а не эпизодические стычки одних коррупционеров с другими. Вне зависимости от сомнений в непредвзятости суда и справедливости обвинения есть точное убеждение в негуманности такого приговора в отношении пожилого, не представляющего общественной опасности человека».

Ксения Собчак, кандидат в президенты РФ.

Возвращаясь к белорусскому опыту антикоррупционной борьбы, можно вспомнить и другой эпизод, имевший место всё в том же 1997-ом. Сердобольным представителям несистемной оппозиции современной России он также рискует показаться несколько негуманным. Тогда в минском СИЗО оказалась женщина — глава Национального банка Республики Тамара Винникова.

Впрочем, уже совсем скоро «не представлявшую общественной опасности» Винникову перевели под домашний арест, после чего она тут же сбежала в Лондон и была такова.


Тамара Винникова, сбежавшая в Лондон экс-глава Нацбанка РБ.

Гораздо меньше в этом плане повезло другой белорусской топ-чиновнице — управляющей делами президента Галине Журавковой. В феврале 2004 года её сняли с высокой должности и поместили в следственный изолятор. Причина ареста — подозрения в злоупотреблениях служебным положением и хищении $3,6 млн.

Впрочем, вскоре Журавкову также поместили под домашний арест. Однако экс-чиновница в Лондон сбегать не стала и дождалась приговора суда — 4 года лишения свободы. На суде Журавкова раскаялась, а позже возместила пострадавшим организациям причинённый ущерб и была помилована.


Галина Журавкова, экс-управляющая делами президента Беларуси.

В 2013 году заместитель министра МВД Беларуси Евгений Полудень за злоупотребления и превышения с неизменной коррупционной составляющей был приговорён к трём с половиной годам колонии.

Тогда же в 2013-ом бывший первый заместитель председателя Мингорисполкома Игорь Васильев получил 14 лет колонии усиленного режима.

В июне 2014-го в Минском областном суде за превышение власти и служебного положения пять лет колонии дали бывшему заместителю министра спорта Республики — Сергею Нереду.

Снова 2014-й: бывший заместитель генерального прокурора Республики Беларусь Александр Архипов получает шесть лет усиленного режима.

Летом 2015 года отбывать пятилетний срок в колонию усиленного режима отправился бывший первый заместитель министра лесного хозяйства Беларуси — Фёдор Лисица.

Кроме того, по сей день продолжается следствие в отношении бывшего министра торговли Республики — Валентина Чеканова. В ноябре 2016 года он был выпущен из СИЗО, где содержался без малого год.


Михаил Чигирь, премьер-министр Беларуси (1994–1996 гг.), оппозиционер.

А вот так антикоррупционную деятельность белорусской власти оценивает бывший премьер-министр Республики, оппозиционный политик Михаил Чигирь. В конце 90-х он и сам девять месяцев провёл в минском СИЗО, так что обвинить экс-чиновника в симпатиях к Александру Лукашенко возможным не представляется…

«Если человек совершил преступление... В этом плане я поддерживаю Лукашенко. На государственном посту нужно работать честно, открыто. Поэтому здесь Лукашенко прав, надо наказывать, потому что, не дай Бог, произойдёт, как в России, или как произошло в Украине. Там появились такие большие проблемы, потому что коррупция разъедает государство».

Михаил Чигирь, премьер-министр Беларуси (1994–1996 гг.).

 «…Как в России…». Парадокс Улюкаева

Опальный белорусский политик Чигирь прав: коррупционная обстановка в высших кругах российского управленческого аппарата с годами если и меняется к лучшему, то весьма слабыми, почти неощутимыми темпами.

С одной стороны, мягко говоря, странные, с точки зрения рядового российского гражданина, исходы таких громких коррупционных дел, как, например, Сердюкова-Васильевой, лишь ещё больше компрометируют саму идею государственного противодействия коррупции и неотвратимости наказания виновных.    


Коллаж: Евгения Васильева и Анатолий Сердюков.

С другой стороны, приговоры, подобные улюкаевскому, неожиданно и принципиально следующие букве закона, невольно создают рыхлую почву для формирования общественного мнения об избирательности российского правосудия.

Вызванный приговором Улюкаеву двойной репутационный удар ослабляет позиции Кремля. Не говоря о том, что у противников действующей российской власти появляется дополнительный и весьма мощный, понятный широким обывательским массам стимул к политизации громких процессов вне зависимости от степени вины фигурантов. Что только усиливает видимость репрессий как для внешнего наблюдателя, так и в глазах колеблющегося электората.

В этом контексте вынесенный экс-министру вердикт определённо может сыграть не на руку Владимиру Путину лично в преддверии его предвыборной кампании. 

Однако в то же самое время российская власть впервые за многие годы от громких заявлений о необходимости борьбы с коррупцией в верхах и наказания виновных перешла к реальным шагам. Пусть и непопулярным в чувствительной либеральной среде. С такого ракурса приговор Улюкаеву видится возможным прецедентом к началу крупных антикоррупционных чисток в самых верхах российской политической элиты. Всё это в конечном итоге может привести к основательной аппаратной перезагрузке, обновлению и укреплению российской власти, очищению политической элиты страны. 

Пожалуй, в этом и заключается «парадокс Улюкаева».

Вынесенный экс-министру приговор одновременно способен и навредить правящей российской элите, и вместе с тем принести ей не меньшую пользу.   

Кроме того, не следует забывать: Алексей Улюкаев намерен обжаловать вынесенный ему приговор, что оставляет некоторую надежду на его смягчение. Сохраняется для экс-министра и вероятность попасть под амнистию или же быть помилованным. Правда, для последнего варианта необходимо признание Улюкаевым собственной вины. А его нет. По крайней мере, пока.