— Евразийский экономический союз в этом году отмечает первый юбилей. Что, на ваш взгляд, было достигнуто за пятилетний срок?

— Создание Евразийского экономического союза и его существование на протяжении пяти лет — это уже неплохое достижение, тем более что организация признана международным сообществом и страны, которые не граничат с ЕАЭС, регулярно выражают желание стать его ассоциированным членом. Тот же Вьетнам, Сингапур и другие государства. Я считаю, что в условиях глобализации это плюс.

Кроме того, надо понимать, что существует дорожная карта по развитию Евразийского экономического союза. Не просто взяли, создали одноразовое объединение и вернулись в Советский Союз. Конечно, есть какие-то срывы, ожидания, которые не оправдались, но, в принципе, мы планомерно идём к четырём свободам. Думаю, что к 2025 году всё-таки это завершится. Если вспомнить время создания Европейского союза, то это не такой большой срок.

— А что Евразийскому союзу пока не удалось сделать за прошедшие пять лет?

— В условиях глобализации темпы развития ЕАЭС должны быть более быстрыми и системными. Необходимо реализовывать более масштабные проекты. К сожалению, интеграция на постсоветском пространстве пока не дала реальных проектов в реальной экономике, которые были бы своеобразными драйверами и примерами. Те же МАЗ и КамАЗ, проекты МЗКТ и Ростехнологий, «Ангстрем» и «Интеграл» — мы тут пока не дорабатываем.

— На ваш взгляд, Евразийский экономический союз способствует развитию наших стран, в частности Беларуси?

— Если взять топовые товары, не сырьевые (нефтянка, калийные удобрения, чёрные металлы), как ни крути, какими бы ни были наши желания, всё-таки основной наш партнёр — это Российская Федерация, и без неё было бы тяжело. Думаю, если бы не было единого таможенного пространства, зоны свободной торговли, эти показатели были бы гораздо хуже. То есть тут надо исходить от противного: что было бы, если бы. С этой точки зрения даже в условиях санкций белорусским производителям было бы очень тяжело. Сохранение экспорта и по некоторым позициям его увеличение (я имею в виду продукты питания) — это тоже определённый плюс, бонус и пример другим отраслям, как надо работать.

Другое дело, что у всех пяти стран ЕАЭС свои интересы. Они не только взаимодополняют друг друга, но и конкурируют, особенно Беларусь и Россия. У этих стран развитое машиностроение, глобальные планы по наращиванию собственного потенциала продуктов питания. Мы знаем, что в России есть федеральная программа, в соответствии с которой к 2020 году они планируют обойтись без импорта, в том числе белорусской продукции.

Наверное, надо вспомнить хорошо забытое старое и даже тот алгоритм, по которому наши страны продвигают свою продукцию на третьи рынки. Это создание сборочных производств, производственная кооперация.

— Что касается белорусско-российского сотрудничества. На ваш взгляд, площадка Евразийской экономической комиссии может стать местом решения торговых разногласий между странами?

— Тут сложилась достаточно странная ситуация. Евразийская экономическая комиссия имеет полномочия наднационального органа, создан Евразийский экономический суд. Есть и Суд Союзного государства. Но национальные интересы превалируют, и федеральные или республиканские органы по большому счёту не подчинены решениям ЕЭК. Конфликт надо решать, но в обозримом будущем. В краткосрочной перспективе надо быть реалистом — вряд ли эта комиссия получит такие полномочия.

— Возможно ли в обозримом будущем сотрудничество Евразийского экономического союза и Европейского союза? Насколько это реально?

— Мне кажется, что пик противостояния пройден. Те же выборы на Украине — это шанс, повод для Путина и Зеленского пойти на урегулирование этой конфликтной ситуации. Тем более, насколько я владею информацией, и одна, и вторая сторона готовы к неким компромиссам. Есть точки соприкосновения, которые могут быть пройдены.

Мы также видим последнюю риторику Германии. Я уже не говорю об Италии, Венгрии, которые уже открыто выступают за то, что противостояние России и Запада, в частности Евросоюза, надо прекращать. Конечно, речь не о пятилетнем периоде, но думаю, что такое интеграционное сотрудничество, своеобразный дубль Великого шёлкового пути — от Брюсселя до Владивостока — не такая уж утопичная идея. Вполне вероятно, что после 2020 года к ней ещё вернутся. Это тоже имеет свою логику. Мы видим противостояние других глобальных центров — Соединённых Штатов и Европейского союза. Хотя по идеологическим и рыночным механизмам Евросоюз ближе к США, но если будут ещё появляться такие достаточно амбициозные и одиозные руководители Америки (к этому есть предпосылки), то противостояние на нынешнем президенте Дональде Трампе не закончится.

— Для этого ЕАЭС должен быть не только экономическим, но и политическим объединением?

— Совершенно верно. В наших условиях, чтобы говорить на равных, надо именно на уровне ЕАЭС создавать единые позиции, тем более у России очень маленький кусочек границы с Евросоюзом. Беларусь находилась пару десятков лет под санкциями, сейчас Запад ввёл их в отношении России. Думаю, мы придём к тому, что на уровне ЕАЭС, по крайней мере на уровне двух стран, будем занимать более консолидированную позицию по отношению к нашим оппонентам, чем было до этого. Если мы будем защищать единый рынок, то это уже будет консолидированно. Опыт Европейского союза показывает, что это более адекватная позиция. Как говорится, друзья познаются в беде. Это тоже, кстати, является одним из форматов, который мы не доработали в ЕАЭС. Каждый защищается и сражается поодиночке.