— Внешне вы нетипичный полярник: без бороды, невысокий ростом, признаётесь, что больше любите тепло, чем холод… Как вы обнаружили в себе тягу к Антарктике?

— Любовь к книгам, особенно про путешествия, заложила во мне тягу к неизвестному и далёкому. Как много мы, люди 50-х и 60-х, тогда читали! Постепенно всё сузилось почему-то к полярникам, исследователям Арктики и Антарктики. Великие наши Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев ещё в 1819 году отправились в воды Южного океана с целью доказать или опровергнуть предположение о существовании шестого материка — Антарктиды. Во льды на парусниках! А их дневники? Это можно прочитать, но повторить нельзя!

Экспедиционные дневники Джеймса Кука, Эрнеста Шеклтона, Руала Амундсена, Роберта Скотта, Алексея Трешникова, Ивана Папанина, дневники полярных лётчиков, «Белые сны» Василия Пескова и «Ледовая книга» Юхана Смулла — всё это я читал взахлёб и с тоской, что не был рядом с их героями.

Учёба на биологическом факультете Белорусского государственного университета окончательно направила меня по пути биолога-полярника. И снова меня увлекла литература, но уже научная: про исследователей животного и растительного мира полярных районов, про жизнь в холодных морях Антарктики.

Наконец, решился и написал письмо в Зоологический институт Российской академии наук в Ленинград (шёл конец 1960-х), где работали удивительные учёные, рискнувшие в аквалангах погрузиться под лёд в моря Антарктики! Я заявил, что готов хоть сегодня идти с ними в экспедицию на край света.

Но шло время, я уже побывал на научно-экспедиционном судне «Витязь» в Тихом океане, а ответа всё не было. Это был уже 1970 год… А я писал и писал. И вот без всякого оповещения в Минск приезжает Евгений Николаевич Грузов, уже дважды поработавший биологом в Антарктике: среднего роста, немного сутулый, улыбающееся лицо, вьющиеся чёрные волосы, во рту «беломорина». Он нашёл меня и, глядя на мои «атлетические данные», наверное, немного удивился. Но первым же вопросом поставил всё на свои места: «Ты ещё хочешь в Антарктику?». Ничего умного в ответ я не смог проговорить, кроме как: «А на сколько?». Экспедиция вместе с подготовкой и дорогой была рассчитана почти на два года. Мне было уже 24 года, но я сказал, что должен спросить разрешения у мамы.

— Родители не стали отговаривать?

— Пришлось родителям сказать, что это самая южная точка планеты и мы будем там жить в тёплых домиках, наблюдать за птицами, тюленями, китами с берега.

Ещё долгие годы они не знали, что их сын, который практически не умел плавать, полтора года погружался c аквалангом в холодные воды моря Дейвиса и жил на маленьком стометровом островке Зыкова, где даже воды не всегда хватало, не было ни бани, ни телевизора, радио, кино, газет. Я не знаю, кто ещё в мире повторил такую экспедицию! Полтора года с аквалангом!

Вот так я и стал членом легендарного отряда биологов-подводников, которые даже в период полярной ночи проводили погружения под лёд до 60 метров, изучая богатый животный и растительный мир океана. Хочу, чтобы люди знали и помнили исследователей той 16-й Советской антарктической экспедиции: Е. Н. Грузова, С. Н. Рыбакова, А. М. Шереметевского, В. И. Люлеева.

— Вы совершили четыре экспедиции в Антарктику как биолог. Там вас уже ничего не удивляет?

— Мне бы хотелось снова поработать в качестве учёного на этой земле, и не раз. Подумаешь, 72 года!

Если ты собираешься в Антарктику не удивляться, а отработать и заработать, то ты не будешь принят ею! Ну как можно привыкнуть к Антарктиде? Вы спросите у альпинистов, можно ли привыкнуть к горам. Каждый камешек, которому миллиарды лет, каждый росточек мха или лишайника, умудрившийся приспособиться к суровой природе, каждая мельчайшая и отогревшаяся на солнце «козявочка» показывают нам пример выживаемости, пример борьбы за жизнь, пример полных загадок, которые нам, учёным, надо разгадать.

— Сравните ваши экспедиции: как менялся континент? Например, много пишут о глобальном потеплении...

— А что меняется между экспедициями? Для меня только люди. Не только в плане состава команды, но и в плане отношения к Антарктике.

Сейчас много споров о глобальном потеплении в Антарктике. Вычисли, что температура воды в антарктических морях поднимается на 0,017 градуса за десять лет. Может, и так. Но мне бы не хотелось этого. Да, раньше и динозавры были, и леса покрывали здешние долины, но природа уже адаптировалась к этой среде. И даже повышение температуры на 2-4 градуса приведёт к необратимым негативным последствиям как в море, так и на суше. Вот мы, учёные-биологи, и должны следить за всеми возможными изменениями на материке, охранять эту уникальную жизнь, изучать её и быть в отвёте перед последующими поколениями за её состояние.

Но точно могу сказать, что местные динозавры уже не оживут и деревья не зашелестят своими кронами.

— Беларусь строит в Антарктике собственную станцию, вот-вот на этот холодный континент отправится наша очередная экспедиция. Да и в целом наши учёные уделяют много внимания исследованию этой части планеты. Каким вопросам уделяется главное внимание?

— Мы осуществляем комплексный подход в исследованиях биологического разнообразия Антарктики, а это значит, что объектами изучения являются представители животного и растительного мира — как водных, так и наземных экосистем этого материка. И это не только видовое разнообразие, но и изучение внутренней структуры этих организмов, их адаптационных свойств, генетического разнообразия.

Важнейшим для нас является и проведение оценки перспектив использования биологических ресурсов Антарктики. Эти исследования я начал ещё в 1970-х годах. Для изучения водной флоры и фауны мы используем подводный телеуправляемый аппарат «Гном», способный погружаться на глубину до 150 метров. Ведь в антарктических морях биомасса животных на большой глубине может достигать более двух килограммов. И это не считая обитателей толщи воды, у которых содержание жира достигает 70%. Вот что мы должны изучать и изучаем. Это же восполнимые биологические ресурсы.

Кроме того, мы проводим экологический мониторинг биотических компонентов окружающей среды Антарктики. У нас и государственная программа начинается со слов «Мониторинг полярных районов Земли…». Только, к сожалению, у нас биолог не является обязательным членом экспедиции, а ведь без его профессиональных знаний, без его исследований прерывается непрерывный процесс наблюдений и регистрации параметров объекта, не будет выявлено состояние критических или находящихся в состоянии изменения явлений окружающей среды, в отношении которых необходимо будет выработать курс действий на будущее.

Мы надеемся, что, уже начиная с 11-й Белорусской антарктической экспедиции, наличие места для биолога в составе отряда будет обязательным. К этому нас обязывает и то, что Беларусь присоединилась к международным обязательствам по охране окружающей среды Антарктики.

— Насколько перспективна добыча полезных ископаемых в Антарктике?

— Уже давно доказано, какие огромные природные богатства хранит в себе этот материк, какие миллионы тонн живых организмов населяют антарктические моря. Но не всё можно сейчас добывать. Для суши здесь полное табу на все способы добычи полезных ископаемых, и так будет ещё долгие десятки лет.

Южный океан готов делиться своим живым богатством. Здесь разрешена добыча отдельных видов рыб, ракообразных, но только по строгим квотам. После проведения определённых исследований и официальных международных процедур наша страна также может рассчитывать на получение квот на добычу морепродуктов в Южном океане.

— Около 50 стран ведут свои научные исследования в Антарктике. С кем мы развиваем наиболее тесное взаимодействие?

— Основная наша связь происходит с россиянами. Белорусская станция в Антарктике расположена в 25 километрах от российской полевой базы «Молодёжная». Все остальные полярные станции и базы — за тысячи километров.

Однако Антарктида — это материк без границ, пограничников, колючей проволоки. Здесь каждый — брат друг другу. Регулярно на различных конгрессах, конференциях, при личных знакомствах происходит обмен полученной информацией. Разрешено посещение станций, проведение совместных научных исследований. Вот и мы, белорусы, проводим свои исследования с российскими коллегами на их станциях и базах, они тоже частые гости у нас.

Для более тесного сотрудничества с полярниками из разных стран мы на базе Национальной академии наук последние годы проводим международную научно-практическую конференцию «Природная среда Антарктики: экологические проблемы и охрана». В очередной раз она состоится в 2018 году.

— Обратная сторона Антарктики — Арктика. И пусть они расположены в разных частях света, между ними, наверное, много общего?

— Общего, конечно, много — лёд. И в Южном, и в Северном полушариях есть растения-космополиты, например, мхи, лишайники, водоросли. И там, и там работают полярники, которые иногда меняют своё место работы, переезжая из Арктики в Антарктику и наоборот. Только если в Арктике можно работать годами, то в Антарктике — не более полутора лет.