Российско-белорусские отношения нуждаются в серьёзной модернизации. Не столько сущностной, сколько смысловой — белорусские партнёры и союзники должны наконец-то играть по правилам реального мира.

Белоруссия на сегодняшний день является самым близким союзником Российской Федерации. Как институционально (мы вместе находимся в ОДКБ, Евразийском союзе и строим Союзное государство), так и ментально. Белорусы являются частью русского мира, говорят на русском языке, им близки российские ценности. Сам Александр Лукашенко пользуется доверием и уважением почти двух третей россиян — и это наилучший показатель среди всех лидеров постсоветского пространства.

Однако наши союзнические отношения переживают сейчас серьёзные испытания — и связаны они с тем, что белорусские друзья отказываются признавать объективную реальность в двусторонних отношениях и пробивать стеклянный потолок. То есть жертвовать суверенитетом ради дальнейшей интеграции.

Рациональное уважение

Некоторые западные партнёры расписывают отношения между Москвой и Минском в терминах «сюзерен» и «вассал», но это далеко не так. Вплоть до недавнего времени российско-белорусский союз был в какой-то степени односторонним. Москва субсидировала белорусскую экономику на миллиарды долларов и при этом не требовала особой взаимности — ни экономической (белорусские власти активно «защищают» белорусский рынок от российского капитала), ни даже политической.

Разве официальная Москва стала возмущаться, когда ближайший союзник России отказался признавать независимость Южной Осетии и Абхазии? Нет, не стала. Президент Белоруссии сам признался, что его отказ связан с тем, что Россия не готова была ему за это заплатить, или, как он отмечал, «компенсировать» те экономические потери, которые Белоруссия получит из-за санкций, введённых против неё после признания. О каких санкциях шла речь, непонятно, ведь Запад попросту проглотил это признание, однако Россия всё равно поняла и приняла позицию Минска. В конце концов, если мы платим Венесуэле за признание этих республик, почему мы не должны платить Белоруссии?

Разве официальная Москва стала возмущаться, когда ближайший союзник, с которым мы строим Союзное государство, отказался признавать вхождение Крыма в состав Российской Федерации? Мы фактически приняли аргументацию главы Белоруссии, не желающего ссориться со своим большим и революционным южным соседом, с которым у Белоруссии более тысячи километров общей границы. Белорусская власть не хотела, чтобы недовольный Киев начал «экспорт нестабильности» на белорусскую территорию. 


Белорусский националист Дмитрий Рубашевский с позывным Ганс не единственный, кто влился в отряды украинских неонацистов.

В итоге осторожная позиция власти ничего не изменила — белорусские националисты спелись со своими украинскими братьями по разуму и стали получать от них различную поддержку. После чего власти сначала разогнали белорусских националистов, а потом были вынуждены «закрывать границу» от преступников и поставок оружия с украинской территории. По словам госсекретаря Белоруссии Станислава Зася, на белорусской территории есть люди, которые желали бы воспользоваться этим оружием. При этом российские власти даже удержались от слов «ну мы же вам говорили» — просто тактично промолчали. В то же время они использовали сохранившиеся рабочие отношения между Минском и Киевом для того, чтобы иметь возможность именно в белорусской столице (а не в той же Польше или в Брюсселе) проводить встречи контактной группы. Лидеры народных республик могут спокойно посещать Минск без страха быть арестованными и выданными Украине.

Разве официальная Москва стала возмущаться, когда Белоруссия начала банально зарабатывать на конфликте своего союзника с западными странами? И речь сейчас идёт не только о легальном виде заработка (том же авиатранзите из Украины в Россию через Белоруссию), но и о нелегальном. О знаменитых «белорусских креветках», как образно называют реэкспорт запрещённых к поставке в Россию европейских сельхозтоваров, который осуществляется через территорию Белоруссии с благословения местных властей. Оправдания чиновников из серии «это делают российские предприниматели, вот и разбирайтесь с ними сами» выглядят странно — в конце концов, кто управляет Белоруссией? Однако Москва опять поняла и приняла (лишь тогда журя белорусских партнёров, когда масштабы этого реэкспорта переходили все разумные пределы), тем более что этот реэкспорт несколько снижал социальную напряжённость из-за продуктового эмбарго.

Наконец, разве официальная Москва стала возмущаться, когда белорусская сторона стала заниматься «диверсификацией» внешнеполитических связей за счёт укрепления и восстановления отношений со странами, которые занимают откровенно враждебную России позицию. Взять хотя бы августовский визит Джона Болтона. Будучи официальным этапом налаживания американо-белорусских отношений, де-факто теперь уже бывший советник по вопросам национальной безопасности президента США приезжал в Минск для того, чтобы прозондировать глубину российско-белорусских противоречий (или недопониманий) и понять, как это использовать. По словам самого Болтона, «геополитическое состояние дел в этой части Европы» и «глобальные угрозы» являются причиной того, что Штатам нужно вести диалог с Минском. Изыскивать моменты, где интересы Белоруссии и США совпадают.

Никто в России такую трактовку не поставил на вид белорусским властям — мы уважаем право Белоруссии выстраивать отношения с третьими странами и принимаем позицию главы государства относительно того, что диверсификация диверсификацией, но если что, то «мы, белорусы, станем с русскими спина к спине». И принимаем не потому, что верим в белорусскую дружбу, а потому, что осознаём прагматичность президента РБ — он прекрасно знает, что не может увести Белоруссию на Запад, ведь подобный уход вызовет как волнение внутри страны, так и потерю власти Александром Григорьевичем.

Причём лишат его поста сами же новые западные друзья, которые, в отличие от России, не готовы уважать ни белорусский суверенитет, ни белорусские интересы. Да, Сергей Лавров прав, и Москва «на 100 % не разделяет белорусские внешнеполитические установки». Однако Россия никогда не пыталась заниматься сменой режима в Белоруссии, и нынешние намёки украинских журналистов на то, что Путин намерен сохранить власть в стране через присоединение Белоруссии, являются столь нелепыми, что публично отметаются самим Батькой.

Нужная реальность

Однако российское уважение и понимание тоже не беспредельно. Россия, судя по поведению Кремля, больше не готова терпеть подход официального Минска к интеграционным процессам, когда белорусская власть требует новых экономических уступок (ту же «цену на газ для Белоруссии, как в Смоленской области»), но при этом не готова жертвовать суверенитетом и углублять интеграционные процессы.

Фактически белорусскому руководству был поставлен пусть и мягкий, но всё-таки ультиматум монтёра Мечникова — «утром интеграция, вечером уступки». Попытки Минска принудить Москву пересмотреть ультиматум (сделанные в традиционном и ранее успешном стиле апеллирования к СМИ) не сработали — если раньше перегруженная проблемами Москва готова была идти на уступки, лишь бы не получать лишнюю головную боль и не дискредитировать российско-белорусский союз, то сейчас Кремль занял вежливую, но жёсткую позицию.

Белорусскому президенту предлагают определиться и выбрать между продолжением интеграции и экономического сотрудничества или же нынешним форматом взаимоотношений, но без дальнейших жалоб и претензий.

Судя по всему, президент Белоруссии, памятуя о том, что Москва является гораздо более терпимым и честным партнёром, чем новые западные друзья, сделал выбор в пользу первого варианта. Ведомства двух стран уже разработали новый пакет мер по стимулированию интеграции, и в декабре он будет представлен лидерам России и Белоруссии. Там будут меры по созданию единого налогового и гражданского кодексов, унификации правил торговли. Некоторые журналисты уже назвали пакет чуть ли не прологом создания федеративного государства.

Решит ли этот пакет все смысловые противоречия между Москвой и Минском? Нет, не решит, ведь для того, чтобы отношения развивались гармонично на уровне гражданских обществ, обеим сторонам предстоит ещё много работы. И если от российского общества требуется, в общем, не так много — уважать суверенитет Белоруссии и понимать, что главным мотивом действий её главы являются интересы его собственной страны, то перед Минском и белорусским гражданским обществом стоят гораздо более сложные задачи.

Во-первых, молодые белорусские активисты и политологи должны осознать, как бы жёстко это ни звучало, своё место в геополитической картине мира.

Белоруссия — не великая держава, не законодатель мод, а буферное государство, располагающееся между российским и европейским цивилизационными пространствами. Да, страна сделала геополитический выбор в пользу союза с Россией, однако в рамках этого союза Минск и Москва должны иметь равноправный статус, но он никогда не будет равнозначным.

Слишком уж разные по весу наши государства. И белорусским партнёрам нужно понять, что ничего «имперского» в такой реальности нет, ведь равноправность без равнозначности — абсолютно естественное состояние для такого рода интеграционных объединений. Достаточно посмотреть на структуру ЕС.

Кроме того, в Белоруссии должны перестать вмешиваться в российские внутренние дела или же вмешиваться грамотно. Например, в Минске почему-то считают, что они вправе формировать информационную повестку российских телеканалов, и крайне болезненно относятся к критике, исходящей в сторону белорусских властей с экранов.

Да, иногда для возмущений есть основания. Тот же фильм «Крёстный батька» появился аккурат в момент очередного обострения российско-белорусских отношений и ставил целью дискредитировать Александра Лукашенко. Причём не только и не столько среди белорусских зрителей, сколько среди российских (чьё позитивное отношение к главе РБ ограничивало пространство для манёвров Москвы). Однако Минск возмущается при любой критике.


Рисунок Олега Карповича, sb.by. Иллюстрация к тексту Бориса Лепешко «Кому и зачем»

Взять ситуацию с одним из эфиров ток-шоу «Место встречи». На эфир российского ток-шоу приглашается белорусский оппозиционер, критикует политику Минска (получая при этом отпор большинства гостей, настроенных пробелорусски), после чего появляется крайне резкая реакция белорусского посольства и официальных белорусских СМИ.

И проблема тут даже не в том, что белорусские власти не понимают и не хотят понимать принципы свободы слова (которой в Белоруссии ещё меньше, чем в России). И даже не в том, что белорусские власти не понимают принципов работы коммерческих ток-шоу (где должны быть разные гости), а в том, что они сами выстраивают вокруг своей страны информационный железный занавес. Не желая нарываться на скандалы, федеральные телеканалы — и речь не только о политических ток-шоу — вообще стараются игнорировать белорусскую тему и освещать её лишь тогда, когда без неё никак (например, Путин едет в Минск).

В результате получается ситуация, когда Белоруссия и её лидер в российском обществе оказываются глубоко мифологизированы. Часть российского «патриотического» лагеря активно занимается идеализацией образа белорусского президента и внедрения этого образа в умы россиян. Президент Белоруссии в их понимании — крепкий хозяйственник и патриот, «народный президент», который прижал к ногтю чиновников, поборол коррупционеров и ведёт страну в светлое, справедливое будущее. Этакая квинтэссенция «справедливого царя» — идеального правителя (с точки зрения российского менталитета), до которого не дотягивает Владимир Путин. Российские же либералы и присоединившаяся к ним часть «имперцев» позиционируют его как автократа, «папу Коли», который сидит у России на шее и дрыгает ногами. Кому-то в Белоруссии может показаться, что первый образ как раз выгоден Минску, но это не так. И дело даже не в том, что он вызывает закономерное отторжение у Кремля (российским властям не нравится, что кого-то им ставят в пример), а в том, что когда такие вот информационные пузыри наталкиваются на иглы реальности и лопаются, то маятник обычно качается в другую сторону. И не исключено, что такой вот удар маятника, если, конечно, он случится, пошатнёт сами основы Союзного государства.