В течение последнего года в отношениях внутри Союзного государства наблюдается позитивная динамика. Это связано с усилением экономической кооперации, в ходе которой РФ активно инвестирует в экономику Беларуси, а белорусские производители интенсивно встраиваются в российские производственные цепочки и наращивают товарооборот. Рост кооперации подкрепляется политическим менеджментом — за двадцать лет истории Союзного государства стало очевидно, что только частые контакты глав государств гарантируют высокий уровень союзных отношений на уровне исполнителей. Как только эта практика прекращается, аппаратная коммуникация стопорится.

Политически союз России и Беларуси держится на схожести политической архитектуры власти. Экономические модели наших стран всё-таки отличаются, потому как в «тучные годы» РФ стремилась накапливать в основном финансовый капитал, который не очень интенсивно реинвестировался, а в РБ наращивали промышленный и сельскохозяйственный капитал.

С другой стороны, сравнивать структуру и объёмы экономик РФ и РБ практически невозможно, потому что в белорусском случае речь идёт о десятимиллионном региональном рынке без выхода к морю, а в российском — о континентальной экономике с выходами во все мировые океаны, кроме Индийского, и трансевразийским транзитом.  

Поэтому в случае Союзного государства наши страны правильно рассматривать как единый хозяйственно-экономический комплекс, который управляется двумя политическими надстройками.

Однако несмотря на разницу в экономическом потенциале и, соответственно, политическом влиянии, России и Беларуси удаётся уже 20 лет сохранять тесный политический союз.

Сегодня стержнем союза является схожесть политических систем, интеграция оборонного комплекса, а также то, что у власти находится последнее поколение политиков, которые прожили в Советском Союзе большую часть своей жизни. Экономическая интеграция, вопреки либеральным представлениям, является следствием, а не причиной политической близости Москвы и Минска. Украинский опыт нам показывает, что, несмотря на глубокие экономические связи, политическая практика может разрушить то, что разрушать никак нельзя с точки зрения здравого смысла. Оказывается, очень даже можно, надо только, чтобы противоречия привели к политическому кризису, а к власти пришли мародёрские элиты, которые зарабатывают на демонтаже государства, а не на развитии.

Поэтому экономическая интеграция и кооперация в условиях XXI века — заложница политической интеграции, а не её причина. И в этом базовом тезисе главное отличие нашей позиции от позиции довлеющей нынче либерально-монетаристской доктрины.

Итак, по состоянию на 2017 год политической основой союза между Российской Федерацией и Республикой Беларусь являются:

  • схожесть политических систем и механизма принятия решений;
  • глубокая интеграция оборонного контура (армия, спецслужбы, ВПК);
  • культурно-ценностная близость правящих элит.

Это три главных политических фактора, которые обеспечивают устойчивость союза. С другой стороны, главные риски также связаны с этими факторами.

Вызов № 1. Сохранение сверхпрезидентской политической системы

Схожесть политических систем России и Беларуси базируется на центральной роли политического и силового аппарата, прямо подчинённого главе государства. Под формой президентского правления имеется в виду сверхконцентрация всех видов экономических ресурсов и политической власти в едином центре принятия решений.

Причём эта система родилась не вчера и не сегодня, по большому счёту все государства, в основе которых лежит русская культурная традиция, воспроизводят модель власти схожую с современной моделью РФ и РБ. И сталинский СССР, и романовская монархия, и московские княжеские модели, даже модель Великого княжества Литовского, откуда черпает свою идентичность значительная часть белорусских элит, были скроены по аналогичной модели.

В этом видится близость русской и тюркской культурно-политической традиции. Модели схожие с российской и белорусской воспроизводятся в Казахстане, Узбекистане и Азербайджане.

Однако данная модель является более эффективной в кризисные времена и начинает разлагаться в условиях либеральной глобализации под влиянием частного финансового капитала. Это связано с тем, что правящие элиты стремятся к объединению в финансово-промышленные группы для того, чтобы наращивать политическое влияние на главу. Где-то это происходит более открыто, где-то тщательно маскируется.

Соответственно, выживание этой системы зависит от сверхконцентрации различных форм государственного капитала — финансового, промышленного, торгового, научного и т. д.

Сверхпрезидентская политическая модель крайне уязвима к размыванию корпоративного поведения правящих элит. Если министры управляют государственными корпорациями, они участвуют в конкуренции внутри коридоров власти. Когда же частные корпорации делегируют своих представителей в министры, то наблюдаются обратные процессы и конкуренция выносится за пределы системы власти.  Поэтому главное условие сохранения такой политической системы — постоянная сверхконцентрация государственного капитала.

Если мы посмотрим на историю укрепления власти Владимира Путина или Александра Лукашенко, то увидим реализацию схожих принципов. С одной стороны, создавались крупные экономические агенты с высокой долей госсобственности (корпорации, холдинги, госпредприятия), а с другой стороны, расширялся государственный аппарат.

Первый признак проблем такой системы — политические реформы в сторону усиления парламентаризма и нарастание экономических конфликтов. Чаще всего это означает, что среди правящих элит уже накопились противоречия, которые стали выражаться в политических конфликтах вокруг экономических активов. В эффективно работающих сверхпрезидентских моделях парламентаризм является законодательным приложением к аппаратным элитам, а никак не выразителем интересов элитарных групп.

Поэтому залогом сохранения этой системы, а следовательно, и Союза является постоянное наращивание госкапитала. Особенно в условиях кризиса, когда активы можно национализировать за долги или покупать очень дёшево.

Вызов № 2. Оборонный союз и научно-техническая кооперация

В текущих условиях Россия и Беларусь более всего связаны обязательствами оборонного союза, потому как это вопрос физического выживания. Основой является полное совпадение интересов в Прибалтийском регионе. Беларусь прямо граничит с наращивающими военный потенциал странами НАТО, а с юга тянется почти на 1000 км кордон с пребывающей в гражданском хаосе Украиной, которая декларирует своё участие в гибридной войне с Россией и также стремится в НАТО.

Для Москвы ключевым в регионе является вопрос безопасности Калининградской области, которая не имеет границы с континентальной Россией, а самая удобная сухопутная логистика обеспечена белорусским транзитом.

С точки зрения союзной безопасности Беларусь и Калининградская область являются узловыми регионами, обеспечивающими оперативно-тактическое преимущество в Европе и отчасти в Евроатлантике.

Однако ключевой задачей будущего является не столько военное сотрудничество, сколько научно-техническая кооперация военно-промышленного комплекса. Мир входит в стадию смены технологического уклада всей системы безопасности. Как показывает нам современный опыт войны в той же Сирии, роль беспилотной техники, военно-космических технологий и электронной коммуникации в системах связи, целеуказания, слежения, разведки и управления возрастает. Через 10–15 лет большая часть военной техники будет беспилотной.

Аналогично обстоят дела в секторе гражданской безопасности — МВД, и спецслужбам предстоит активно осваивать цифровые технологии, что они и делают. Уже сегодня для следствия активность в соцсетях является не меньшей уликой, чем отпечатки пальцев. И эта тенденция будет только нарастать.

Научно-техническая кооперация ВПК должна стать сначала точкой экономического роста, а затем может развиться в отдельную отрасль экономики. Большинство современных технологий разрабатываются сначала как военные и лишь потом внедряются в гражданском секторе и становятся бизнесом. Такова судьба и сотовой связи, и видеомессенджеров, и даже радиостанций. Например, китайскую телекоммуникационную корпорацию Huawei связывают с министерством обороны КНР, в связи с чем ещё в 2012 году конгресс США потребовал не закупать технологии, оборудование и разработки у Huawei, потому как это подрывает безопасность.

Безопасность союза в XXI веке будет зависеть не столько от совместных учений армий, сколько от создания технологических корпораций, которые будут базироваться на научных разработках cоюзного ВПК.

Вызов № 3. Поколение нерождённых в СССР

То, что сегодня у власти и в Москве, и в Минске находятся представители поколения, которое имеет длительный опыт жизни в Союзе, где отсутствовали внутренние границы и действовал принцип равноправного единого гражданства, является серьёзным культурным фактором интеграции и взаимопонимания.

Сегодня противоречия между РФ и РБ накапливаются в виде хозяйственно-экономических споров, но чаще всего разрешаются после встречи глав государств.

Однако это коммуникативное наследство Советского Союза исчерпывается и очень скоро правящей элитой станет поколение, лишённое каких бы то ни было сантиментов о советском опыте.

Конечно же, повторение союзного опыта СССР в текущих условиях невозможно — на слияние с введением института единого гражданства не пойдут ни в Москве, ни в Минске.

Поэтому ключевой задачей является накопление союзного опыта для будущих правящих элит.

По большому счёту, союзную интеграцию надо внедрять на уровне образования, муниципальной и межрегиональной интеграции через интенсивный обмен опытом, союзные вузы и курсы повышения квалификации, стажировки чиновников, создание межрегиональных культурных и экономических проектов. Те, кому завтра предстоит войти в правящие элиты Беларуси, должны понимать интересы России, и наоборот.

Правящие элиты должны мыслить понятными друг другу образами, говорить на одном языке, понимать не только свои интересы, но и союзника. И самое главное — должны иметь союзный опыт кооперации. Будущим правящим элитам необходимо прививать союзное мышление, а сделать это возможно только через повседневную политэкономическую практику.

Тогда есть шанс, что к 2050 году мы сохраним культурно-политическую основу, которая удерживает наш союз от дезинтеграции.

Вероятно, в решении этих трёх базовых задач — сохранении сверхпрезидентских политических систем, тесном оборонном альянсе и прививании союзного мышления правящим элитам — и состоит основной политический нарратив будущего Союзного государства.