Казалось бы, информационный шум вокруг всесильности русских хакеров и ботов, а также зловредного влияния телеканала RT на умы граждан США должен способствовать массовому увлечению русским языком среди иностранцев.

Однако реальность оказывается куда прозаичнее. Пока в англоязычном мире кипят страсти вокруг фейковых новостей, которые даже признали словосочетанием года, а американские политики причисляют все аккаунты в социальных сетях с кириллицей, обнаруженные ими в связи с расследованием о вмешательстве в выборы, к российским, русский язык теряет позиции как в мире, так и в республиках бывшего СССР.

В реальности русский язык мало интересует народы мира, а на постсоветском пространстве из года в год теряет позиции. Например, на Украине он оказался одним из самых дискриминируемых языков вместе с его носителями, превращающимися в среде национал-патриотов в людей второго сорта.

Вопрос изучения любого языка, за исключением родного, — вопрос или политики, или экономики, а зачастую и первого, и второго вместе взятых, так как экономическая мощь практически всегда трансформируется в мощь политическую.

Текущий повышенный спрос на английский язык в русскоязычной среде является, скорее, инерцией: США хотя и остаются сверхдержавой, но уже теряют сверхвласть под напором Китая. И снижение привлекательности английского языка в мире ­— дело ближайшего десятилетия.

Однако русскому языку от этого легче не станет: он опередил английский на два с половиной десятилетия. Именно за такой срок в мире стало на 50 млн русскоязычных меньше: где-то снизилась численность населения, где-то родилось новое поколение, которое уже не владеет русским языком.

«Ушло практически полностью русскоязычное старшее поколение в странах бывшего Советского Союза и в бывших странах социалистического лагеря, где они учили русский язык в школах. И за эти 25 лет выросло молодое поколение в этих странах, которое далеко не везде знает русский язык, и это действительно очень серьёзная проблема».

Председатель правления фонда «Русский мир» Вячеслав Никонов.

Одно дело — уменьшение количества русскоязычных в далёком Египте, совсем другое ­— утрата частью молодых граждан Молдовы навыков активного владения русским языком: понимать-то понимают, а вот ответить уже не могут.

Ситуация с русским языком является прямым следствием как изменения геополитической роли России, вызванной распадом СССР, так и отношения властей бывших республик СССР к российской внешней политике.

И лучше всего отношение к русскому языку показывает государственная политика в сфере образования и СМИ. Изменение численности русских школ, состояние русскоязычных СМИ, правовой статус языков в республиках некогда единой великой страны ­— лучший индикатор состояния русского языка.

Русский язык в европейских республиках бывшего СССР

Если в Среднюю Азию русский язык приходил двумя волнами (с 1730 года на территорию нынешнего Казахстана, в остальные среднеазиатские республики к 1870 году), то Восточная Европа — это не просто базовый регион для русского языка, а его колыбель.


Русский в Молдове и на Украине — язык городов, которые уже перестали справляться с ассимиляцией украиноязычных или суржикоязычных выходцев из сёл. Розовые русскоязычные пятна в центральной части Украины — это областные центры.

И именно в этой колыбели у русского языка наибольшие проблемы, главная из которых — национализм.

Из шести восточноевропейских республик (о Закавказье и Средней Азии речь пойдёт отдельно) только в одной Беларуси нет никакой дискриминации и ограничений для русского языка и русскоязычных.


Беларусь — единственный пример того, как власть отстранила от управления государством националистов и не позволила им влиять на выработку государственной языковой политики. Именно с Белоруссии и стоит начать обзор состояния русского языка на постсоветском пространстве.

Беларусь

В 1990 году Верховный Совет БССР объявил белорусский язык единственным государственным, а русский — «языком межнационального общения». Белорусские националисты планировали к 2000 году вытеснить русский язык из всех сфер общественной жизни. К середине 1994 года на 87% русскоговорящих белорусов в республике осталось всего 4,9% русских школ, 30,5% составляли школы, в которых обучение велось на двух языках, и 64,6% школ были чисто белорусскими.

Однако в 1995 году на общереспубликанском референдуме 83,3% белорусов высказались за придание русскому языку статуса второго государственного, а результаты референдума воплотили в конституции, нормативно-правовых актах и политике государства.

Беларусь является единственной республикой бывшего СССР (разумеется, кроме России), где русский язык является вторым государственным, а защиту русского языка в РБ и его правовое положение можно назвать эталонными.

Теперь ситуация в языковой сфере зеркальна той, которая была до референдума: русский язык является доминирующим во всех сферах общественной жизни, хотя никакой дискриминации белорусского языка нет. Впрочем, недовольны этим лишь националисты, лишившиеся возможности построить белорусскую нацию на руинах Беларуси, которая гарантированно не пережила бы тотальной белоруссизации.

И средняя, и высшая школы в Беларуси русскоязычны.


 


Позиция Александра Лукашенко о создании белорусскоязычного университета сводится к тому, что университет можно создать, но лишь в том случае, если он будет действительно востребован со стороны абитуриентов.

Лукашенко о проекте национального университета


Впрочем, учитывая тот факт, что, например, на весь Могилёв в 1-й класс пошёл учиться один-единственный белорусскоязычный ученик, вуз с исключительно белорусским языком преподавания появится нескоро.

Аналогичным образом обстоит ситуация и с книгоизданием и газетами. Русский язык в них доминирует.


Таким образом, никаких националистических поползновений в сфере белорусского образования и СМИ нет, а русскому языку в Беларуси ничего не угрожает: он надёжно защищён на уровне конституции и законодательства и используется населением куда активнее чем белорусский.

Однако Беларусь с её языковой политикой — абсолютное исключение в европейской части бывшего СССР. Как правило, русский язык целенаправленно и последовательно выдавливается из всех сфер общественно-политической жизни, постепенно превращаясь в язык бытового общения.

Государствами, где сильнее всего дискриминируется русский язык, являются страны, избравшие жёсткий антироссийский курс, — Литва, Латвия, Эстония и Украина.

Примечательно, что во всех четырёх вышеперечисленных республиках правовой статус русского языка на конституционном уровне не закреплён, что регулярно становится поводом для различных протестов русскоязычных, однако целиком и полностью устраивает республиканских националистов.

В Латвии и Эстонии по языковому вопросу прошла линия раздела между гражданами и негражданами, что является одной из наиболее жёстких форм дискриминации не только на пространстве бывшего СССР, но и в мире.


Инфографика: nakanune.ru

При этом дискриминационные меры продолжают ужесточать: в Латвии не только отменили билингвальное образование (к 2020-21 годам все предметы в школах Латвии должны будут преподаваться исключительно на латышском), но и сделали антиконституционным сбор подписей негражданами за возврат русского языка в школы. Это лишь дополнительные меры принудительной ассимиляции: в Латвии действует языковая полиция, а воспитателями в детские сады рекомендуют принимать латышей.

Украина

Украина же и вовсе проводит политику тотальной украинизации, что выражается в комплексе как законодательных и нормативно-правовых ограничений, так и в неформальных мерах борьбы с русским языком, которую проводят украинские националисты, ставшие исполнителем государственного заказа на выдавливание русского языка из всех сфер общественной жизни.

Так, на Украине:

  1. С 2016 года 35% песен в эфирах радиостанций должны быть на украинском языке. Впрочем, это требование привело к падению доли радиослушателей.
  2. С лета 2017 года 75% эфирного времени всеукраинских каналов должны быть на украинском (для местных телеканалов доля украинского составляет 50%). На такой телевизионный запрет украинцы ответили тем, что стали меньше смотреть украинские телеканалы. К слову, языковые квоты есть в Польше и Греции, но в гораздо меньшем объёме, чем на Украине — 33% и 25% соответственно. Во Франции же квота 40% введена не на язык, а на сам контент, производимый во Франции или других франкоязычных государствах.
  3. Регулярно запрещают спектакли на русском языке; запрещён ввоз книг из России (книгоиздательство на русском обвалилось), предельно осложнены гастроли для тех российских артистов, которые до сих пор не попали в категорию невъездных.
  4. С 2018 года русский язык исчезнет из всех школ, а за последние 6 лет количество школьников, получающих образование на русском языке, уменьшилось в два раза. В 2016–2017 учебном году на русском обучались 354,9 тыс. человек, в то время как в 2010–2011-м — 659 тыс. (8,7% и 16,5% от числа всех школьников в стране соответственно). Эти при том, что наполняемость русскоязычных школ является очень высокой.

В целом украинские политики предельно откровенно заявляют, что русский язык — орудие «гибридной войны» России против Украины и следует «вернуть украинскую речь украинцам», т. е. заставить всех разговаривать на украинском языке.


Надпись на киевской наружной рекламе: «Российский язык — заболевание, которое поражает центральную нервную систему. Русский язык очень заразный, достаточно попасть в среду инфицированных или получить вирус через СМИ. Инфекция легко распространяется среди молодёжи. Распространён среди северных и азиатских народов. Среди диких северных народов существует пословица "Путин тебе на язык". Сперва болезнь распространяется на язык и быстро попадает в мозг. Потом появляется "путин головного мозга"». К слову, на плакате 13 ошибок.

Сам же языковой вопрос в украинских реалиях стал одним из факторов, расколовших некогда единую страну. До 2014 года придание русскому языку статуса второго государственного было бессменной темой для политических спекуляций, и единственная уступка, на которую пошла власть в отношении русскоязычных, — принятие закона «Об основах государственной языковой политики», который несколько расширил сферу употребления русского языка. Именно скоропостижное (как по временным срокам, так и по последствиям) решение об отмене данного закона послемайданной властью в первые же дни после прихода к власти стало катализатором отделения Крыма и Донбасса.

Теперь же украинский язык является не просто предметом националистической озабоченности и причиной создания антиукраинской коалиции из соседей Украины, которые борются за отмену тотальной украинизации школы, но и поводом для регулярного рукоприкладства на языковой почве. Бьют лица на Украине из-за языка регулярно: бьют как националисты, так и националистов.

При этом в парламенте зарегистрированы законы о тотальной украинизации всех (!) сфер общественной жизни, а местные советы, например, Киевский городской, принимают явно антиконституционные требования об украинизации общественно-культурной жизни в пределах подконтрольной территории. И, как и полагается в украинских бесправных реалиях, противоправность нормативных актов не освобождает от необходимости их исполнения: за русский язык штрафуют в Херсонской области, а в Донецкой области отказ от русского поощряют финансовыми методами. Противоправность антиязычной деятельности компенсируется силовым принуждением националистов.

В целом Украина — пример того, как узколобость националистов и потакание властей их украинизаторским желаниям привели к распаду страны. Впрочем, таким примером является не только Украина, но и Молдова, где дискриминация русскоязычных в начале 90-х стала причиной отделения Приднестровья.

Молдавия

Молдавия с запозданием движется по пути Украины и Прибалтики. Несмотря на то что Кишинёв вошёл в десятку самых русифицированных городов мира, из молдавских сёл русский язык постепенно уходит. И в немалой степени этому способствуют молдавские же власти.

Уже с 2018-2019 учебного года русский язык получит в молдавском образовании статус иностранного и будет изучаться в национальных школах факультативно, несмотря на то что у него по закону есть более высокий статус в Молдове — языка межнационального общения.

Естественно, родителям не оставляют особого выбора: классы и школы закрываются, а учителей подводят к необходимости отдать своего ребёнка в молдавский класс.

Текущее наступление на русский язык в Молдове не первое и, похоже, не последнее. Однако русский язык, точнее, отношение к нему, раскалывает не только политиков (президент Игорь Додон ратует за обязательное изучение русского языка в школах, тогда как минобразования республики выступает против), но и общество.

Ранее русский язык и национализм уже раскололи Молдову и спровоцировали отделение от республики Приднестровья, ставшего независимым. Однако в Молдове остались вполне русофильские регионы вроде города Бельцы или Гагаузской автономии.

Непризнанный русский язык

Активизация националистов в республиках бывшего СССР, особенно отягощённая борьбой с русским языком, приводит к более чем закономерному последствию — феномену русского сепаратизма, попытке спастись бегством от республиканского национализма.


Среди массива из 6 непризнанных республик, возникших в ходе распада СССР и гражданских войн, нет ни одной республики, где русский язык оказался бы в дискриминируемом положении, потому что сами республики заселены либо русскими (исключение — Нагорный Карабах, который представляет собой ещё одну Армению в миниатюре: русских — 0,1%, или порядка 171 чел. в 2005 году), либо народами, которые видят в России своих защитников.

В непризнанных республиках корректнее говорить о тотальном доминировании русского языка во всех сферах жизни, а правовой статус других языков, например, грузинского или украинского, является хотя и закреплённым, но не используемым. В ДНР, например, украинский язык и литературу учат 1 час в неделю.

И дело не столько в нелюбви к украинскому, сколько в том, что длящаяся война и невозможность реализоваться на Украине из-за фактически статуса человека второго сорта делают русский безальтернативным языком для граждан непризнанных республик.

Таким образом, если на Украине запретили русский язык, то в ЛНР и ДНР под «запрет» попал украинский язык.

***

  1. Ситуация с русским языком в европейских республиках бывшего СССР является самой тяжёлой по сравнению с другими республиками. Причин тому несколько. Во-первых, именно в европейской части СССР был исторически наиболее распространён этнический национализм и коллаборационизм, потому не случайно Прибалтика и Украина стали странами, где русский язык изгоняется из всех сфер общественной жизни. Для националиста русский язык — символ «оккупации», индикатор потенциального врага и угроза процессу национального строительства и национальным языкам.
  2. Государство на Украине и в Прибалтике становится орудием реализации дискриминационной языковой политики и в потакании националистам идёт до конца, пусть даже этот конец — распад страны. Молдавия и вовсе является примером того, как целое государство сперва перевело свою письменность с кириллицы на латиницу, а затем и вовсе отказалось от молдавского языка, заменив его на румынский.
  3. Выдавливание русского языка преследует цель не только защиты национального языка (украинские националисты, например, откровенно признают, что украинский не выдерживает конкуренции с русским), но и защиты интересов олигархии (она противится какой-либо интеграции с Россией) и творческой интеллигенции (её «творчество» при условии конкуренции с российской культурой крайне быстро проигрывает).
  4. Вероятно, если бы Россия смогла (и желала) добиться в 1990-х годах предоставления русскому статуса второго государственного на Украине, столь разрушительных последствий для страны удалось бы избежать. Однако Россия сама тогда была на грани распада, а история, как известно, не имеет сослагательного наклонения.
  5. Беларусь можно назвать уникальным примером того, как должна была быть устроена языковая политика на Украине и в Молдове, пока они были дружественными по отношению к России государствами.
  6. Русский язык и дальше продолжат выдавливать из общественно-политической жизни в Молдове, Прибалтике и на Украине, и это, пожалуй, трагедия как для русскоязычных граждан данных республик, так и для Русского мира. Противопоставить этому процессу Россия может разве что реализацию программ по облегчению поступления русских из национальных республик в российские вузы (по образцу программ, которые реализуются для граждан Сирии). Политические меры явно не сработают и вызовут только ужесточение языковой политики.

Русский язык в Закавказье

В Закавказье ситуация с русским языком обладает своими специфическими чертами.


 Все три закавказские республики моноэтничны, обладают своей письменностью, основанной не на кириллической графике, и небольшими русскоязычными общинами (Грузия — 0,7%, Армения — 0,39%, Азербайджан — 1,34% от общей численности населения).


При этом ярко антироссийской позицией отличается лишь Грузия, разорвавшая с Россией в 2008 году дипломатические отношения.

Преподавание русского языка в грузинских школах перестало быть обязательным в 2011 году. Если в начале 2000-х в Грузии насчитывалось около 200 школ и секторов с преподаванием на русском языке, то к 2014-му в Тбилиси остались только две русские школы, в целом по Грузии — 28. Ещё в 50 русский язык преподавался в качестве второго иностранного. Ну а первым иностранным, согласно так называемой «лингвистической революции» президента Михаила Саакашвили, провозглашённой в 2010 году, стал английский язык. Английский, естественно, грузины лучше знать не стали, а вот преподавание русского ухудшилось значительно. Теперь грузинский опыт активно перенимает Молдавия.

Фактически официальный Тбилиси по чисто политическим мотивам лишил своих же граждан возможности изучать русский язык.

В Армении русский язык активно изучается, а исторического фона, на котором могли бы вырасти антироссийские настроения, чьим проявлением является борьба с русским языком, нет.

С официальным статусом русского языка в Армении связан один небезынтересный момент. Летом 2017 года в России решили запретить водителям с иностранными удостоверениями работать на территории страны. Однако Госдума приняла закон, которым разрешила гражданам Киргизии, а также других стран, где русский язык закреплён как официальный, работать профессиональными шофёрами на территории РФ на основании национальных водительских удостоверений.

А так как в Армении у русского статус иностранного, то граждане Армении лишились права работать водителями. Однако спикер Госдумы РФ Вячеслав Володин предложил Еревану сделать русский язык официальным.

«Я могу сказать лишь одно: закрепите его [русский язык] как официальный, и тогда норма закона будет охватывать автоматически и республику Армения». 

Вячеслав Володин на встрече с председателем парламента Армении Арой Баблояном.

Ереван признавать русский официальным языком отказался, что не отменяет того, что де-факто Армения является двуязычной страной.

В Азербайджане ситуация, схожая с армянской. Ещё одно сходство в языковой политике Армении и Азербайджана — большие диаспоры в России и трудовая миграция, которая стимулирует к изучению русского языка.

***

  1. В Закавказье русскому языку живётся куда легче, чем на Украине. Во-первых, процесс формирования политических наций в данном регионе не сопровождался ожесточением населения и политиков против России. Во-вторых, русские в данных регионах уже составляют абсолютное меньшинство, которое никоим образом не угрожает элитам республик (в случае с Грузией и Азербайджаном) или и вовсе является историческим союзником.
  2. Грузия русский язык из сферы образования выдавила после войны 08.08.08 и формально заменила его английским. Грузинскую модель борьбы с русским языком теперь перенимает Молдавия.
  3. Серьёзную роль играет фактор трудовой миграции и больших диаспор (армянских и азербайджанских) в России, что стимулирует как население учить русский язык, так и власть не создавать лишних сложностей в преподавании русского языка.
  4. Серьёзных угроз для русского языка в Армении и Азербайджане нет, единственный риск — разморозка войны в Нагорном Карабахе и отказ Россией от своего нейтралитета в данном конфликте, что автоматически приведёт к удару по русскому языку со стороны Баку.
  5. Потому защищать русский язык в Азербайджане и Армении не от кого, вполне возможно обойтись в рамках текущей политики поддержки русского образования. С Грузией ситуация является тупиковой и не может быть решена без слома текущей геополитической системы.

Русский язык в Средней Азии

Средняя Азия — исторически вотчина тюркских языков, где русский язык укоренили Российская империя и Советский Союз.


И если в Закавказье у отсутствия у русского языка конституционного статуса есть вполне объективные причины в виде совершенно незначительной доли русского населения, то в Средней Азии языковой вопрос стал продолжением политики коренизации.


 

Туркменистан

Вопрос русского языка для Туркменистана практически утратил актуальность в силу массовой эмиграции русских из Туркменистана в 90-х и отсутствия как рычагов влияния Москвы на данную республику, так и необходимости у граждан Туркменистана учить русский язык.

Кроме того, Москва не смогла добиться от Ашхабада возможности сохранения двойного гражданства для русских из Туркмении, сомнительно, что удастся хоть как-то поднять роль русского языка.

Таджикистан

В Таджикистане русский язык с 2009 по 2011 год был заложником политики: его сперва лишили статуса языка межнационального общения и отменили обязательность публикации нормативно-правовых актов на русском, а затем вновь восстановили в правах.

Теперь же главная проблема с русским языком в Таджикистане не в правовом статусе, а в том, что в республике катастрофически не хватает учителей русского языка — их даже привозят из России.

Российских учителей в аэропорту Душанбе встречал министр образования Таджикистана, а через месяц работы они уже делились своими впечатлениями.


И если в крупных городах русский ещё можно выучить в русских школах или классах с углублённым изучением, то в сёлах нет ни кадров, ни учебно-методической литературы. Русский язык отступил из таджикских сёл, а именно там он и нужен больше всего по причине массовой трудовой миграции в Россию.

В целом же спустя десятилетия после распада Советского Союза образование на русском языке получили около 1% из 1,5 млн таджикских школьников, что катастрофически мало.

Кыргызстан

В схожей ситуации оказались и киргизские школьники. Русский язык является официальным языком межнационального общения: количество русских школ в республике понемногу увеличивается, высшее образование остаётся русскоязычным, однако чем дальше на юг республики, тем меньше места у русского языка.

И дело не в национализме, а в том, что север Киргизии традиционно был более русскоязычным регионом по причине большей части переселенцев-славян. На юге республики (центр — город Ош) больше таджиков и узбеков.

Если в Бишкеке в русских классах учатся в среднем по 40-50 детей, то в Оше — 55-65.


С 2009–2010 учебного года по 2013–2014-й количество частных школ с русским языком в Киргизии увеличилось с 30 до 43 штук, тогда как количество киргизоязычных частных школ не изменилось — их в республике 6 штук.


Казахстан

В конституции Казахстана продекларировано, что «в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским языком официально употребляется русский язык».

Однако разъяснение Конституционного Совета, что «установление самого перечня профессий, специальностей, а также должностей, для которых необходимо знание государственного языка в определённом объёме и в соответствии с квалификационными требованиями, не противоречит Конституции», фактически сделало государственную службу уделом или казахоязычных русских, или же этнических казахов.

Документооборот в органах государственной власти и местного самоуправления с конца «нулевых» практически полностью переведён на казахский. С одной стороны, в данном шаге есть своя логика: во-первых, государственный язык — казахский, во-вторых, доля русских из года в год в РК снижается, а новое поколение, выросшее в независимом Казахстане, владеет казахским языком, в-третьих, документооборот на двух языках — удовольствие недешёвое. С другой стороны, налицо политика типичной коренизации и выдавливания тех, кто не владеет казахским языком, из сферы государственного управления.

Впрочем, эти изменения происходили параллельно с демографическими изменениями в республике. Естественно, отреагировала на эти изменения и система образования.

Казахстан может служить примером того, как может быть проведена коренизация без политизации вопроса русского языка и выдавливания его из образовательного процесса.

Справка: демографические трансформации в Казахстане

Согласно данным переписи населения, в 1989, 1999 и 2009 годах в Казахстане проживало соответственно 17-17,5 млн, 14,9 млн и 16,4 млн человек. Сейчас же население республики немногим меньше 18 млн человек.  Распад СССР и последующая эмиграция этнических русских, снижение рождаемости в данной этнической группе вместе с возвращением в Казахстан некогда эмигрировавших казахов (оралманы), рост рождаемости среди этнических казахов привели к ряду демографических изменений.

Во-первых, значительно увеличился удельный вес казахов с 39,7% (1989) до 53,4% (1999), а затем до 58,9% (2007), 59,8% (2008) и 67% (2009). Соответственно, численность русских постепенно уменьшалась с 30% (1999) до 25,9% (2007) и, наконец, до 25% (2008). Проще говоря, казахов стало больше, представителей других народов — меньше.

Во-вторых, города «казахизировались»: в Астане в 1970 году казахи составляли 12,7%, русские — 57,4%, а в 2006 году — соответственно 40,5% и 28,8%. В Алматы в 1970 году на долю казахов и русских приходилось соответственно 13,6% и 68,3%, а в 2005 году — 46,5% и 37,4%. В целом городское население сегодня составляет 58%.

В-третьих, этнических русских в Казахстане будет становиться всё меньше: 17% русских старше 60 лет, что выше аналогичного показателя казахов в 4 раза, их средний возраст — 43-45 лет, кроме того, у них низкие темпы естественного прироста (5,1%).


В 2003 году в РК насчитывалось 2122 школы с казахским языком обучения и 2301 школа с русским, в 2008 году — 3783 школы с казахским и 2301 школа с русским языком обучения. В этот же период на 20,6% увеличилось число смешанных школ (1574) с казахским и русским языками обучения. А к 2011 году государство уже отреагировало на демографические изменения. В 2011 году в РК функционировали 7465 общеобразовательных школ: с казахским языком обучения 3830 школ,  русским — 1460,  таджикским — 2, узбекским — 58,  уйгурским — 14, со смешанными языками обучения — 2101 школа.

Таким образом, количество русских школ в республике снизилось на 841, однако уровень владения населением республики русским языком не уменьшился: граждане Казахстана стали билингвами.

При этом русские школы в Казахстане функционируют и пользуются стабильной популярностью. В 2015 году своих детей в школы с русским языком обучения предпочли отдать 39,2% родителей первоклашек, тогда как в казахские — 31,5%. На третьем месте — англоязычные школы с долей в 19,4%.


Данные за 2011 год по русскому языку указаны вместе со студентами, обучающимися на иных языках.

Как видно, в 2000-х в Казахстане появились казахоязычные вузы, и количество студентов с казахским языком обучения выросло с 85 тысяч в 2000 году до 302 тысяч в 2008 году. И рост произошёл не за счёт закрытия русскоязычных вузов, а благодаря общему увеличению численности студентов.

В Казахстане проводится политика триединства языков, согласно которой гражданин республики должен владеть казахским, русским и английским языками. В то же время английский элитами республики преподносится как язык будущего, тогда как русский, скорее, как язык прошлого.

И тем не менее в рамках реализации госпрограммы развития и функционирования языков в Республике Казахстан на 2011-2020 годы планируется довести долю населения, владеющего русским языком, до 90%. В 2016 году, как следует из отчёта минкультуры и спорта РК, доля данных граждан была преобладающей — 89,4%.

Русский язык изучается во всех средних общеобразовательных учреждениях независимо от языка обучения, типа учебного заведения и ступени образования. В школах русский язык изучается с первого по одиннадцатый классы.

В то же время в РК реализуется политика по постепенному переводу образовательного процесса на казахский язык, например, с 2010 года история Казахстана в вузах преподаётся только на казахском языке, и даже в русских школах республики ряд предметов будет изучаться на казахском языке.

При этом элиты в образовательном процессе ориентируются на США и Лондон, что выражается не только в программе по обучению студентов в англоязычных вузах «Бошалак» (порядка 18 тысяч участников программы), но и в том, что топ–15 частных школ Алматы и Астаны преимущественно англоязычные.

А в 2017 году принято решение о переводе казахского языка из кириллической на латинскую графику. Данный шаг, конечно, является внутренним делом суверенного Казахстана, однако несёт в себе ряд рисков.

Во-первых, население в перспективе окажется отрезанным от произведений культуры на кириллической версии казахского языка. Во-вторых, усилится разрыв между русскоязычными и казахоязычными гражданами республики: русскоязычные казахстанцы будут отсекаться от казахской культуры посредством латинского алфавита, что рискует противопоставить русскоязычных и казахоязычных граждан РК в северных регионах страны. В-третьих, вопрос изучения казахского языка, точнее, переучивания, станет вопросом финансовым для тех, кто желает работать на государственной службе.

Вызывает опасения и тот факт, что автор языковой реформы, директор института языкознания имени Ахмета Байтурсынова Ерден Кажыбек является казахским националистом, что подтверждается его желанием ликвидировать русские школы в Казахстане.

«Все школы Казахстана должны быть казахскими. Не должно быть понятия «русская школа». Возможно, это могут быть школы по углублённому изучению русского или китайского языков как второго языка. Не секрет, что мы долгие годы смотрели на казахский язык только как на национальный язык казахского народа. Однако это архаизм, перешедший от СССР. Сегодня казахский язык — не только язык казахской нации, это язык целого государства».

Директор института языкознания имени Ахмета Байтурсынова Ерден Кажыбек.

Данная реформа грозит привести к росту казахского национализма и спровоцировать усиление эмиграции русских из Казахстана.


То, о чём украинские националисты только мечтают, в Казахстане стало реальностью.

Есть риск, что языковая политика в Казахстане может пойти по пути выдавливания русского языка из сфер образования и общественной жизни. Главным индикатором дерусификации Казахстана (если таковая начнётся) будет сокращение часов изучения русского языка и литературы, вероятно, посредством увеличения объёма преподавания английского языка.

Узбекистан

В Узбекистане русский язык является иностранным языком, однако по требованию на нём могут быть выданы документы нотариусами. Фактически русский язык является крайне востребованным языком, что вызвано массовой трудовой миграцией узбеков в Россию.

В Узбекистане из более чем 9,5 тыс. школ всего 739 с русским языком обучения. Их количество не растёт, но растёт число классов, в которых ученики на 90% узбеки. И в каждом классе по 40 и более учеников.

Русский язык практически полностью исчез из узбекских сёл.

***

  1. Русский язык в Средней Азии, принесённый и укоренённый российской и советской властью, начал сдавать свои позиции под влиянием национальных элит сразу же после распада СССР. Для элит русская интеллигенция и чиновники, оставшиеся жить в республиках, были политическими конкурентами, что обусловило их исключение из процесса госуправления посредством закрепления необходимости владения госязыком для чиновников или же перевода документооборота на национальные языки. Тем не менее процесс нациестроительства в республиках протекает без радикализации языкового вопроса и дискриминации русскоязычных граждан.
  2. В Узбекистане, Таджикистане и Киргизии (в меньшей степени в южных регионах Казахстана) русский язык исчез из сёл, однако при этом остаётся крайне востребованным языком из-за фактора трудовой миграции. Школы переполнены, кадров и учебников не хватает, потому первейшая задача России — помочь как учебно-методической литературой, так и кадрами. Хочется надеяться, что 30 учителей из России, прибывших в Таджикистан, — лишь первый кадровый десант.
  3. Главной угрозой для русского языка в регионе может стать Казахстан, где высоки риски роста националистических настроений и усиления влияния националистов на культурную и образовательную политику, чему будет способствовать латинизация казахского алфавита, которая, судя по настрою ответственного за языковую реформу директора института языкознания имени Ахмета Байтурсынова Ердена Кажыбека, рискует превратиться в постепенную дерусификацию. Пока же Республика Казахстан является примером того, как может быть проведена коренизация без политизации вопроса русского языка и выдавливания его из образовательного процесса.