Президент США Дональд Трамп представил новую стратегию национальной
безопасности, которая, по мысли представителей его аппарата, даст стране
«чёткую рабочую тактику» противодействия самым опасным и устойчивым
угрозам. По замыслу авторов, стратегия национальной безопасности (СНБ)
призвана служить в качестве плана для США, чтобы «восстановить влияние и
обратить вспять многие из негативных тенденций» с учётом того, что «есть
много новых угроз, для решения которых нужно иметь новые стратегии».
Один из идеологов документа, советник президента США по нацбезопасности
Герберт Макмастер пообещал, что стратегия станет «радикальным
переосмыслением внешней политики США». По значимости он сравнил новый
документ со стратегией национальной безопасности Рональда Рейгана от 1981
года, в которой Америка провозглашалась «сияющим городом на холме». В этой
связи возникает вопрос, насколько принятие СНБ может повлиять на позицию и
сами действия руководства США во внешней и внутренней политике?
Общепринятые правила обеспечения безопасности
В настоящее время известны три основных подхода к обеспечению безопасности.
Первым возник подход, сделавший ставку на социальный эгоизм и возможность
любого произвола при его реализации. В сути своей это навязывание силой
своей воли соперникам, для чего необходимо явное собственное превосходство.
Это и есть т. н. «охранительный подход».
Второй подход также опирается на силу, на способность дать эффективный
отпор потенциальному агрессору. При этом признаётся нежелательность или
даже недопустимость силового давления, диктата по отношению к тем, кто не
является в данный момент ни реальным, ни потенциальным агрессором. Это уже
т. н. «конкурентный» или либеральный подход.
А вот сущность третьего подхода связана со стремлением к обретению безопасности через отказ от насилия вообще, через процесс всеобъемлющего разоружения и политических путей решения конфликтов. На современном этапе утопичность этого подхода очевидна, поэтому в формировании систем национальной безопасности в международной практике используются, к сожалению, только первые две концепции, а в основном первая.
США готовят ответ «глобальной конкуренции»
Соответственно, американские политические институты считают, что стратегия
национальной безопасности — это и искусство, и наука о развитии и
использовании политической, экономической и духовной мощи государства
совместно с его вооружёнными силами для достижения национальных целей. В
американской политической системе субъектами, влияющими на стратегию,
являются: президент США, его помощник по национальной безопасности, конгресс, совет национальной безопасности, министерство внутренней
безопасности, Госдепартамент, министерство обороны, комитет начальников
штабов, ЦРУ, ФБР и другие органы власти и управления. Как мы видим из этого
списка, силовая составляющая в этой системе довольно велика, и этому есть
свои причины.
Занимательно, что представители администрации США утверждают, что новая
стратегия национальной безопасности не означает отказ от стратегий,
принятых при бывших президентах Бараке Обаме, Джордже Буше — младшем. Вместо
этого, по их словам, документ является «облечением в конкретную форму» той
стратегии, которую продвигал президент Трамп как во время предвыборной
кампании, так и будучи на посту президента. По мнению некоторых
политологов, в документе не так уж много характерных для т. н. «трампизма»
положений и большая его часть отражает ценности и приоритеты
предшественников.
Хотя и здесь наблюдаются противоречия. Новая доктрина американской
национальной безопасности, как уже отметили многие эксперты, кардинально
порывает с идеализмом прежней стратегии, оформленной при администрации
Обамы. Она сочетает в себе традиционные подходы по доминированию
американской модели в мире с девизом Трампа «Америка прежде всего». По
оценкам экспертов, суть доктрины Трампа заключается в том, что американская
гегемония имеет приоритетное значение для экономической
конкурентоспособности, которая идёт рука об руку с национальной
безопасностью страны.
Вместе с тем в стратегии национальной безопасности, одобренной президентом
Бараком Обамой в 2015 году, особое внимание уделялось продвижению и защите
демократии и прав человека. Новая доктрина Трампа предполагает другой
подход.
«Мы упоминаем все составляющие демократии: терпимость, свободу, в том
числе свободу вероисповедания, — сказал один из высокопоставленных
представителей администрации. — Но при этом опираемся на то, чего хотят
местные партнёры, так что мы не навязываем наш образ жизни, не
навязываем демократию».
Североамериканский истеблишмент полагает, что существует в условиях «глобальной конкуренции», исходя из чего администрация США делает акцент на четырёх национальных интересах: защита государства, содействие процветанию Америки, сохранение мира с помощью силы и усиление влияния США.
В открытых источниках отмечается, что, в отличие от предыдущих стратегий,
нынешний документ содержит «ясный взгляд» на опасности и вызовы, с которым
сталкивается страна, при одновременной расстановке приоритетов в
соответствии с акцентируемым президентом США девизом: «Америка прежде
всего» (кстати, это очень похоже на старый лозунг «Германия превыше всего».
При этом
новая стратегия делает приоритетом именно экономические интересы США,
что очевидно на примере «газового вопроса» в Европе).
Немаловажно, что представители администрации Трампа осознают
«неблагоприятное для американских интересов смещение глобального
баланса сил». Поэтому в понимании Вашингтона
«новая стратегия представляет собой план восстановления поступательной
динамики Америки, чтобы нивелировать многие из этих тенденций»
. В этом плане чётко вырисовываются концептуальные основы системы
национальной безопасности США, в основе которой лежит ежегодный доклад
президента конгрессу «Стратегия национальной безопасности США», на
фундаменте которого разрабатываются «Стратегия национальной обороны» и
«Национальная военная стратегия». Последние два документа, имеющие и
открытые, и закрытые вопросы, являются основополагающими в военной области.
Согласно закону о реорганизации министерства обороны США от 1986 года
президент США должен предоставлять стратегию национальной безопасности конгрессу ежегодно. На деле это происходит намного реже: за последние 17
лет было издано только шесть таких документов. Например, один (2000 г.) — при
Билле Клинтоне, два (2002 и 2006 гг.) — при Буше-младшем, два (2010
и 2015 гг.) — при Бараке Обаме и вот последний (2017 г.) — при Дональде
Трампе.
Но какие моменты из «Стратегии национальной безопасности США» от 2017 года
будут влиять на разработку последующих документов? Структура стратегии
национальной безопасности обычно была стабильна и последовательна:
- оценка внутренней и международной обстановки;
- национальные интересы и угрозы этим интересам;
- цели внешней политики;
- государственная мощь и ресурсы;
- планы и приоритеты.
Перспективы развития отношений с Россией
Однако этот 70-страничный документ разбит на четыре основных раздела: защита территории США, обеспечение мира через силу, процветание страны,
укрепление американского влияния. По мнению отдельных экспертов, в целом
тональность новой стратегии более «реалистичная и прагматичная» по
сравнению с амбициями и идеализмом, якобы характерными для предыдущего
президента Обамы. И именно этот документ, по замыслу его разработчиков,
призван
«скорректировать внешнеполитический курс последних десятилетий,
поскольку США переоценивали своё влияние и значимость, запутались в
приоритетах».
В то же время в документе определяется, что Китай и Россия
«бросают вызов власти, влиянию и интересам Америки, пытаясь подорвать
её безопасность и процветание». Исходя из представлений администрации США, эти страны пытаются сделать
свои экономики
«менее свободными и честными, наращивают военную мощь, контролируют
информацию, чтобы подавить общество и расширить своё влияние»
. Кроме того, угрозой США и их союзникам называются «диктаторские режимы»
КНДР и Ирана, а также террористические организации «Аль-Каида» и ИГ.
Конкретно в новой редакции стратегии национальной безопасности США
обозначены «три крупные группы, бросающие вызов»:
- «ревизионистские державы» (догадываться, кто именно, наверное, не надо), якобы
стремящиеся обеспечить такое мироустройство, которое противоречит
американским «интересам и ценностям»;
- «режимы-изгои, распространяющие террор, угрожающие соседям и желающие
обзавестись оружием массового уничтожения, дестабилизируя важнейшие
регионы»;
- «транснациональные организации террора».
В процессе представления документа Дональд Трамп заявил, что новая стратегия безопасности знаменует разрыв с «приносящим вред секвестром в области обороны», и продолжил: «Мы… сталкиваемся со странами, которые соперничают с нами, — Россией и Китаем, стремящимся бросить вызов американским интересам, ценностям и благосостоянию. Мы попытаемся наладить масштабное партнёрство с этими и другими странами, но таким образом, чтобы наши национальные интересы всегда были защищены».
При этом если личные контакты Путина и Трампа выбиваются из общей картины ухудшения отношений США и России, то стратегия национальной безопасности (в изложении Макмастера) закрепляет это охлаждение.
Получается, что новая редакция вполне отвечает пожеланиям «ветеранов» прежних республиканских администраций, которые критикуют Трампа за то, что он «уступил лидерство» Пекину и Москве, а также позволил возникнуть «напряжённости вокруг иранской и корейской проблем».
Хотя в отдельных заявлениях Трампа продолжает
просматриваться его вера
в
то, что сотрудничество
с Москвой может отвечать интересам США. Однако
эксперты пока не берутся прогнозировать, какой из компонентов возьмёт верх
и будет оказывать большее влияние на внешнюю политику США. Пока всё
выглядит так, что консерваторы-традиционалисты постепенно оттеснили на
второй план наиболее близких единомышленников Трампа, а сам
президент-новичок под этим влиянием пересматривал свои позиции. Как,
например, по НАТО, который он ранее называл «устаревшим», а потом признал
«полезным».
Но эффект может быть и обратным. Вне зависимости от содержания документа конкретное наполнение американской внешней политики всё же будет зависеть прежде всего от импульсивного и труднопредсказуемого хозяина Белого дома, который подчас принимает решения вопреки мнению окружающих. И разница в подходах Трампа и авторов документа может привести к тому, что стратегия станет формальным академическим документом, лишённым практического значения.
