У известного латинского выражения «Истина — в вине» есть менее известное продолжение о здоровье в воде. Долгое время вино и лоза
практически не интересовали отечественных чиновников: вино в России является
женским напитком, а лоза сверхприбылей не приносила из-за необходимости ухода и
больших капитальных затрат по сравнению с выращиванием зерновых. Поэтому
десятилетиями на отечественном рынке доминировали импортные вина, а в
холодильниках российских семей, относящих себя к среднему классу, — крепкое
спиртное.
Меняться ситуация начала лишь с началом второй волны
мирового финансово-экономического кризиса: цены на нефть и газ рухнули, рубль
девальвировал, импортные вина автоматически стали дороже, а чиновничество
осознало, что ходоки от капиталистов — это не потенциальные нахлебники, а
будущие производственники. Прагматизация мышления бюрократии позволяла
совместить приятное с полезным: нарастить производство вина в России, начав его
превращение в имиджевый продукт, на котором можно пиариться, а заодно снизить
зависимость от бывших постсоветских центров виноделия, чьё политическое
руководство пребывало с Россией не в лучших отношениях. Да и включение Крыма в
состав России привело к появлению ещё одного центра виноделия, который нужно
было выводить из глубочайшего кризиса.
Так и начался путь российского вина к лучшим полкам на
стеллажах отечественных супермаркетов, на которые оно, впрочем, ещё не попало.
Однако основа функционирования отрасли — «Закон о виноградарстве и виноделии» —
уже подписан и вступит в силу 1 июля текущего года.
Поэтому исследование государственной политики в отношении
виноделия и виноградарства представляет особый интерес независимо от того,
какие спиртные напитки употребляет (если употребляет) читатель. Есть ли истина
в вине, автору неизвестно, однако деньги в вине и лозе есть однозначно.
От лозы к прилавку
Несмотря на то, что предмет данного исследования —
производство технических сортов винограда и, собственно, само виноделие,
виноградарство как отрасль АПК производством вина не ограничивается.
Отрасль включает в себя:
- возделывание столовых сортов винограда для употребления их в свежем
виде;
- выращивание технических сортов винограда для изготовления
безалкогольных продуктов и продукции пищевой промышленности, а также товаров
глубокой переработки винограда — дистиллята, винного камня;
- выращивание кишмишно-изюмных сортов винограда;
- производство средств производства — саженцев для расширения площадей
виноградных насаждений, а также озеленения.
Наибольший интерес для государства с позиции
импортозамещения, создания добавленной стоимости и рабочих мест представляет выращивание
технических сортов винограда.
100 гектаров новых виноградников образуют до 40 постоянных
рабочих мест в растениеводстве (а с учётом винодельческого производства — до
60, обеспечивая поступление в бюджет и внебюджетные фонды 5,3 млн рублей в год)
и создают 31,4 млн рублей добавленной стоимости.
До 2014 года в России были два ярко выраженных центра промышленного виноградарства — Краснодарский край и Дагестан. С 2014-го появился третий центр — Крым, который административно-территориально делят надвое — на сам Крым и Севастополь. Ещё 4 региона — Кабардино-Балкария, Ростовская область, Ставрополье и Чечня — являются второстепенными по значимости и объёмам производства.
Наибольший интерес представляют виноградники в плодоносящем возрасте — именно они генерируют добавленную стоимость, сперва окупая инвестиции, а затем принося прибыль в зависимости от ухода, который определяет срок жизни куста, исчисляемый десятилетиями. Окупается виноградник через 7–10 лет после посадки.
Беглый взгляд на динамику данных площадей, которую приводит
Росстат, показывает их существенный рост: с 46,7 тыс. га в 2013 году до 72,2
тыс. га в 2018-м.
Однако этот рост — следствие присоединения Крыма с 22,1
тыс. га виноградников в 2014 году. Разница в площадях виноградников без Крыма в
2013 и 2018 годах — 3,1 тыс. га. Это виноградники в плодоносящем возрасте,
которые высадили в России примерно в начале 2010-х годов.
Однако +3,1 тыс. га виноградников в статистике не означают
того, что промышленное виноградарство в России погибло и виноградниками никто
не занимался. Необходимо учитывать обновление виноградников — они стареют и
болеют, страдают от непогоды (града и засухи), их урожайность снижается. В период с 2000 по 2014 год в России
заложено 64,2 тыс. га новых виноградных насаждений: обновление составило 90,4 %
к общей площади в 2000 году.
Поэтому площадь высаженных новых виноградников — это не
только о наращивании производства, но и об обновлении старых насаждений, то
есть поддерживании текущих площадей и объёмов производства. Новый виноградник начнёт
плодоносить не раньше, чем через 4–5 лет после появления первых корешков.
Например, первый урожай виноградников, высаженных в 2014 году, крымские
виноделы получили лишь в 2019-м. А с момента закладки виноградника до откупоривания первой бутылки вина
проходит около семи лет.
К сожалению, в обобщённом виде данных о высаженных
виноградниках по винодельческим регионам России нет, поэтому их пришлось
собирать на основе открытых источников. Это позволяет увидеть динамику площадей
виноградников, но накладывает отпечаток на точность подсчётов.
Начнём с самого молодого российского региона.
В советские годы, до начала антиалкогольной кампании,
площадь виноградников в Крыму превышала 100 тыс. га, а к 1990-м она
сократилась до 53,7 тыс. га, после чего снизилась ещё на 66 % — до 16 тыс. га.
В 2016 году 46 % крымских виноградников были
старше 20 лет.
По данным правительства Крыма
*Без учёта г.
Севастополя
Объёмы господдержки крымских виноградарских предприятий с
момента воссоединения Крыма с Россией в 2014 году выросли в 8 раз. За пять лет —
с 2014 по 2019 год — виноградарские предприятия республики получили 1,2 млрд
рублей субсидий.
Растёт площадь виноградников и в Севастополе. В 2019 году,
по словам экс-губернатора Дмитрия Овсянникова, севастопольские виноделы высадили 500
га виноградников, в 2018-м — 160 га, а с 2014 по 2018 год — «ещё 300–400 га».
Всего с 2014 года в Крыму (без Севастополя) высадили 3382 га, а с Севастополем — 4442 га. К 2023 году в Крыму планируется увеличить площадь виноградников до 50 тыс. га с текущих 16 тыс. га. Как видим, наращивать площадь виноградников в Крыму начали, но планы на 2023 год явно нереалистичны.
Крымские виноделы стали одними из первых, кто поверил в
российское виноделие как отрасль: «Массандра» оказалась без украинского рынка
сбыта, а на российском рынке её практически не знали. Тем не менее дела у
компании на российском рынке идут более чем хорошо: потребители привыкли к
крымскому вину, цены на него по сравнению с 2014 годом снизились, что повысило доступность
крымских вин. Удалось перестроить экспортные схемы: лучшего всего крымские вина
покупают в Беларуси и Китае.
К слову, директор «Массандры» Янина Павленко с 2016 года является фигурантом уголовного дела на
Украине по факту причинения убытков из-за
открытой бутылки вина Херес-де-ла-Фронтера урожая 1775 года стоимостью 100
тыс. долларов. Вино распили Владимир Путин и Сильвио Берлускони. В 2019 году
«Массандра» отгрузила 20 млн бутылок вина, а в 2020-м планирует высадить 600
га виноградников.
В регионе — лидере
российского виноградарства и виноделия темпы прироста площадей виноградников
выше, чем в Крыму. С 2015 года в Краснодарском крае высадили 9,9 тыс. га
виноградников.
К 2021 году площадь виноградников на Кубани планируют
увеличить с нынешних 27 тыс. га до 31 тыс. га. В 2018 году на регион пришлось
45 % собранного в России винограда.
Солидные успехи и в Дагестане — третьем винодельческом
регионе России, а по темпам роста площадей под лозой и вовсе вторым после
Краснодарского края. С 2013 года в регионе высадили 11,6 тыс. га виноградников.
В 2016–2017 гг. дагестанские виноделы получили 1,2 млрд рублей
государственной поддержки. Развитие виноградарства в республике является
политическим вопросом — власть надеется с помощью виноградников обеспечить
сельское население работой, а отрасль курирует
лично спикер парламента Хизри Шихсаидов.
В то же время в других винодельческих регионах площадь
виноградников растёт значительно медленнее.
На Ставрополье в 2016 году заложили 230 га виноградников, в
2017-м — 250 га, 2018-м — 147 га, а в 2019-м — 100 га.
В Ростовской области в 2019 году увеличили площадь на 60 га,
тогда как в 2018 году высадили 48 га новых виноградников, а общая площадь
виноградников в области достигла
2,8 тыс. га. Впрочем, данная область является самой северной в России, где
выращивают виноград, и ожидать прорыва от донского виноградарства не стоит —
виноградники приходится укрывать на зиму, иначе они вымерзнут, а это повышает
себестоимость продукции на 20–25 %. В 2018 году в Ростовской области на
поддержку отрасли было выделено 26 млн рублей (в качестве субсидий на закладку
новых виноградников и работы по уходу за ними), а на Кубани — в 20 раз больше
(430 млн рублей).
В Кабардино-Балкарии и Чечне на практике удалось реализовать
пословицу «гладко было на бумаге, да забыли про овраги».
В Кабардино-Балкарии развитие виноградарства застопорилось.
В 1984 году в КБР было
3,5 тыс. га виноградников, а на территории всего Северного Кавказа — 114 тыс.
га из 190 тыс. га по всей РСФСР. Если в период с 2008 по 2012 год в КБР высадили
порядка 1 тыс. га виноградников и планировали
к 2020-му довести площадь виноградников до 3 тыс. га, то к 2017 году новых
насаждений больше не стало — площадь виноградников в плодоносящем возрасте
выросла до 1,2 тыс. га, а сведений о закладке новых виноградников нет.
В Чечне и чиновники, и бизнес быстро охладели к
виноградарству. В 2013 году чеченские чиновники вынашивали наполеоновские
планы по доведению площади виноградников до 6 тыс. га — планировалось
выращивать столовые сорта вина. В итоге спустя 5 лет площадь виноградников в
республике составила 1,8 тыс.
га, из которых 892 га в плодоносящем возрасте. О выращивании винограда для
производства вина с 2014 года и речи не идёт — это запрещено по религиозным
соображениям, тогда как в 1990-х площадь виноградников в Чечено-Ингушетии составляла 30 тыс.
га, а виноделие и производство коньяка обеспечивали треть доходов
республиканского бюджета.
Поэтому если площади виноградников в Чечне когда-либо
достигнут 6 тыс. га, то выращивать
там будут столовые сорта местной селекции наподобие КРА (Кадыров Рамзан
Ахматович). В республике выделяются большие и региональные, и федеральные
средства производителям столового винограда, а также оказывается поддержка в
создании фруктохранилищ.
Таким образом, если предположить, что все высаженные в России с 2014 года предназначались для увеличения площадей (для этого не станем учитывать Крым, где, как известно, 46 % виноградников к 2014 году были старше 20 лет и часть из них наверняка обновлялась) и собранные автором данные верны, то площадь российских виноградников к 2014-му увеличилась более чем на 19,4 тыс. га, а с Крымом и Севастополем — на 20,2 тыс. га.
Впрочем, несмотря на рост площадей виноградников, урожайность и валовые сборы винограда колеблются — влияние на них оказывают не только погодные колебания, но и состояние почв, орошение (капельный полив многим хозяйствам не по карману).
Есть проблемы и с материально-техническим оснащением винзаводов. В Крыму, например, в капитальном обновлении оборудования нуждаются 70 % заводов.
Постепенно решается проблема с саженцами: работы ведутся
параллельно и в Крыму, и в Краснодарском крае, где у крупных хозяйств есть свои
питомники. Кроме того, в Крыму построили
современный прививочный комплекс мощностью в 2 млн саженцев в год с
перспективой роста мощностей до трёх млн саженцев. Уже в текущем году Крым сможет
обеспечить потребности местных производителей вина в посадочном материале на 86
%; зависимость от импортных саженцев, которые приходилось ввозить в обход
санкций из Франции и Италии, снизится. Снизятся и затраты виноделов на
«производство средств производства»: российский саженец стоит около 50 рублей,
французский — 2 евро.
Тем не менее около половины российского вина производится
из импортного виноматериала, из него же выпускают 90 % игристых вин, половина
коньяка изготовлена из импортных спиртов, а 70 % столового винограда
заграничные.
Само же виноделие требует больших изначальных затрат. При этом для закладки одного гектара виноградников требуется от миллиона рублей инвестиций, с которого государство (объёмы поддержки зависят от вклада региональных властей) возвращает до 80 % затрат (в Ростовской области). В 2018 году сумма субсидий и компенсаций от Минсельхоза составила 1,4 млрд рублей, в 2019-м её увеличили до трёх млрд рублей.
Источник: «Открыть винодельню в России: сколько стоит участок и оборудование и на чём можно сэкономить»
Несмотря на то что, по
подсчётам Deloitte, виноградарство является самой рентабельной отраслью
сельского хозяйства в условиях продэмбарго, отрасль долгое время страдала от
безразличия чиновников и отсутствия комплексного правового регулирования.
Вино и власть
До текущего года комплекс мер по поддержке виноградарства и
виноделия был разрозненным и состоял из федеральных и региональных субсидий,
направляемых на компенсацию части капитальных затрат на закладку новых
виноградников, а также региональных законов о поддержке виноградарства и
виноделия. Федеральный же закон приняли лишь в конце 2019 года, а вступит он
в силу с 1 июля 2020-го — до этого «профильным» для отрасли был закон о
производстве и обороте алкогольной и спиртосодержащей продукции, но он был
ориентирован в первую очередь на регулирование оборота продукции с высоким
содержанием спирта.
Закон власть приняла скоропостижно, без поправок, на которых
настаивали виноделы, обещая, что акт доработают уже в 2020 году, иначе бы без
него не заработал новый налоговый режим для винодельческой отрасли.
Именно новый
налоговый режим, по замыслам чиновников, должен стать ключевой мерой поддержки
виноделов. Над ним правительство работало несколько лет, решая ребус, как
поддержать виноделов и при этом не нарушить правила ВТО.
В 2016 году Минсельхоз планировал
ограничить импорт виноматериалов, а за счёт увеличения пошлины к 2021-2023 г. запретить их импорт вообще.
Затем планировалось с 2019 года отменить пониженную ставку
акциза на вина, включая игристые, с защищённым географическим указанием и
защищённым наименованием места происхождения. Для тихого (столового) вина
обычный акциз составлял 18 руб. за 1 л, а льготный акциз — 5 руб.; для игристых
вин — 36 и 14 руб. соответственно. До
мая 2017 года льготами пользовались как отечественные, так и импортные вина,
затем Минфин выпустил приказ, в котором разъяснил, что льгота полагается только
для российских вин.
Однако данный подход вступил в противоречие с правилами ВТО,
но их удалось
обойти за счёт решения относить к подакцизным товарам виноград и
отечественные виноматериалы, из которых изготавливают вино и дистилляты полного
цикла производства, а затем предоставить тем из них, кто использует в качестве
сырья российский виноград и виноматериалы, принадлежащие налогоплательщику на
праве собственности, налоговый вычет.
К данному решению правительство созрело уже к июлю 2018 года. Фактически
для виноделов, использующих отечественное сырьё, акциз обнулили, а также снизили ставку
НДС с 20 до 10 %. Планируется, что все дополнительные деньги виноделы
направят на расширение производства.
Соответственно, импортное вино остаётся без налогового вычета
и автоматически подорожает, впрочем, как и отечественное (на 10–15 %) — вычет производители
будут получать в конце года.
Затем механизм — налоговый манёвр в виноделии — согласовывали с министерствами и ведомствами, полировали и оттачивали. Соответствующий закон об изменении режима налогообложения приняли в декабре 2019 года, следом продлили льготный режим для крымских виноделов (иначе они «выпадали» из российского правового регулирования из-за того, что не создали инфраструктуру для системы ЕГАИС, на которую завязан налоговый вычет) и лишь тогда приступили к профильному для отрасли закону «О виноградарстве и виноделии в Российской федерации».
Профильный закон
вышел комплексным, с массой новелл.
Во-первых, дано правовое
определение 80 основных понятий в сфере виноградарства и виноделия. Это в том
числе «вино» (напиток с содержанием этилового спирта от 7,5 до 18 %, изготовленный
исключительно в результате брожения свежего винограда или виноградного сусла),
«креплёное вино», «игристое вино», «вино России» (вино, изготовленное из
винограда, выращенного на территории РФ), «виноградосодержащий напиток»,
«виноградное насаждение», «виноградник».
Во-вторых, определён
список сырья и материалов, которые можно использовать при производстве обычных,
креплёных и игристых вин.
В-третьих, закреплены
требования к маркировке продукции и розничной продаже. В частности, на этикетке
в обязательном порядке должна указываться информация о сорте, месте
происхождения вина и годе урожая. Если речь идёт об алкогольных
виноградосодержащих напитках, на этикетке должна стоять отметка о том, что этот
напиток «не является вином». Вина и винные напитки должны размещаться в
магазинах на разных полках. «Вино России» должно отделяться от иных вин и
винных напитков и сопровождаться соответствующей надписью.
Норма об отдельной выкладке российских вин не понравилась
Ассоциации компаний розничной торговли (там считают, что это приведёт к сокращению
продаж российского вина на 10–15 %) и Минпромторгу, чья позиция состоит в
необходимости продвижения всех российских вин, а также снижению объёмов
«лишней» информации для потребителей. Минпромторг хотел исключить данную норму из
закона уже ко второму чтению, но не смог — закон приняли в целом. Однако
ведомство наверняка попытается исключить норму из закона в дальнейшем.
В-четвёртых, прописано
определение понятия «коллекция винодельческой продукции» и распространяющиеся
на неё правила, а также требования к рейтингам винодельческой продукции. Целая
глава посвящена национальной системе защиты вина по географическому указанию
(ЗГУ) и наименованию места происхождения (ЗНМП) и российским винам защищённых
наименований.
В-пятых, устанавливаются
требования к учёту и хозяйственному использованию виноградопригодных земель,
ведению федерального реестра виноградных насаждений, инвентаризации и
паспортизации виноградных насаждений, безопасности продукции виноградарства.
Кроме того, вводится обязательное декларирование урожая винограда. Этот
комплекс мер необходим для обеспечения работы нового налогового режима.
В-шестых, вводится
ограничение на ввоз в Россию импортных виноматериалов. Продукция российских компаний,
не использующих российский виноматериал, станет называться винным напитком. В результате
с рынка может уйти ряд
брендов, в том числе выпускаемый
петербургским ЗАО «Игристые вина» «Лев Голицын». «Абрау-Дюрсо» с рынка не уйдёт, но его продукция станет
дороже — в 2015 году 2/3 продукции данного бренда производили из импортных виноматериалов,
компания инвестирует в виноградники около миллиарда рублей ежегодно, однако
потребуется время, прежде чем лоза начнёт плодоносить. Ограничения на ввоз
импортных виноматериалов начнут действовать с 2023 года.
Именно к ограничениям
на ввоз виноматериала и было больше всего претензий у крупных виноделов. Они, несмотря на рост площадей виноградников, продолжают
зависеть от импортного виноматериала, потому что своего винограда по-прежнему не хватает.
В результате наращивания площадей виноградников в России
удалось увеличить производство собственного виноматериала с 5 млн декалитров
(дал) в 2000 году до 32 млн дал в 2018-м.
Интересную винную математику приводит директор Центра исследований
федерального и региональных рынков алкоголя (ЦИФРРА) Вадим Дробиз. В России
в прошлом году произвели 33 млн декалитров вина, 13 млн
декалитров игристых вин, почти 30 млн декалитров винных напитков и ещё 3 млн декалитров
коньячных дистиллятов. Итого почти 80 млн декалитров.
Но в России урожай винограда позволяет получить максимум 33
млн декалитров вина. Ещё 12 млн декалитров было завезено по импорту.
Получается, виноматериала хватает на то, чтобы произвести 45 млн декалитров
вина. А всего готовой продукции почему-то произвели 81 млн декалитров.
При этом 40 % виноматериала в России являются
виноматериалами неизвестного происхождения (вероятно, из Беларуси, которая не
только сама импортирует виноматериалы для производства своего вина, но
реэкспортирует их в Россию, а эти поставки не учитываются данными Федеральной
таможенной службы). Дефицит отечественного виноматериала будет сохраняться до
2030 года, и восполнить его возможно лишь за счёт импорта. «Импортозаместить»
виноматериалы выйдет не раньше, чем через 10–20 лет.
Таким образом, у власти и крупных российских виноделов возник конфликт: чиновники заинтересованы в максимально быстром росте площадей виноградников и импортозамещении виноматериала, тогда как производители желают удержать рыночные доли и не снижать объёмы производства, потому что их продукцию перестанут называть вином из-за использования импортных виноматериалов. Поэтому в 2020 году власть и бизнес будут приходить к компромиссу по темпам импортозамещения виноматериалов. В противном случае или российский рынок вина сократится вдвое, или фальсификата на нём станет больше.
Дополнительно в качестве меры популяризации российских вин
Минпромторг предложил
разрешить рекламировать российскую винодельческую отрасль как таковую, без
указания брендов и производителей. Таким образом на подобную рекламу не будет
распространяться запрет на рекламу алкоголя.
И в этом моменте желания Минпромторга упираются в реалии
российского рынка вина и особенностей его потребления, быстро изменить которые
министерству не под силу.
От прилавка до кухни
Вино в России — напиток не для бедных и не для мужчин.
В РФ знакомство со спиртным начинают с пива и
слабоалкогольной продукции, затем мужчины начинают пить крепкий алкоголь (75 % —
водка, далее коньяк, виски, ром и текила) и пьют его до тех пор, пока им это
позволяют здоровье и финансы. Поэтому вино является в первую очередь женским
напитком, и если его покупает мужчина, то, скорее всего, не для себя, а для
своей женщины.
Российское вино покупают те, кого нельзя как назвать бедным, так и отнести к среднему классу, который предпочитает импортные вина. Бедные покупают либо
винные напитки, либо крепкий алкоголь. Основной объём реализации
российского вина приходится, по оценкам директора ЦИФРРА Видима Дробиза, на
ценовую категорию от 140 до 250 рублей.
Продажи вина находятся в слабом, но позитивном тренде даже с учётом того, что количество его потенциальных потребителей — женщин в возрасте от 20 до 45 лет — снижается.
Источник: ЦИФРРА
А вот в Европе потребление вина снижается. Вадим Дробиз утверждает,
что в Южной Европе за последние 70 лет потребление вина сократилось в 3–4 раза —
потребители перешли на пиво, производство которого за это же время выросло в 4
раза.
Поэтому без повышения уровня доходов населения и популяризации вина, в том числе его прямой рекламы, добиться роста потребления вина и, соответственно, его производства не выйдет. Особенность вина в том, что это очень романтичный напиток, вкус и аромат которого зависят не столько от содержимого бутылки, сколько от особенностей субъективного восприятия, на которое оказывают влияние реклама, порядок вин в винных картах ресторанов и условия употребления, в том числе закуски и атмосфера. Поэтому пределы роста у рынка — замещение импортных виноматериалов, далее отрасль упрётся в «стеклянный потолок», который можно будет пробить лишь с помощью изменений в государственной антиалкогольной политике. Государство должно будет решить, что представляет для него наименьшее зло — водочный или винный алкоголизм.
***
Принятый в конце 2019 года федеральный закон «О
виноградарстве и виноделии в Российской федерации», безусловно, является важной
вехой в развитии одноимённой отрасли. До советских показателей производства
винограда и вина России далеко, даже несмотря на то, что, как уверяют авторы
законопроекта и голосовавшие за него депутаты Госдумы, соответствующего закона
российское виноделие ждало с 1914 года. Да и вкусовые пристрастия изменились: в
советские годы делался упор на производство полусладких креплёных вин — на
них компартия переводила
пристрастившихся к разбавленному спирту бывших фронтовиков. Теперь же растёт
спрос на сухие вина.
До профильного закона российское виноградарство развивалось преимущественно за счёт мер господдержки, в
частности возмещения части капитальных затрат на закладку новых виноградников,
на что деньги выделялись как из федерального, так и из региональных
бюджетов.
Наиболее разрушительными для российского виноградарства
оказались 1980-е и 1990-е: антиалкогольная кампания проредила ряды
виноградников, а рынок и разруха 90-х довершили начатую из благих побуждений
антиалкогольную кампанию. К началу 2000-х площади виноградников сократились
более чем на 100 тыс. га, валовые сборы упали в четыре раза, а закладка новых
насаждений уменьшилась в 3,4 раза. Тем не менее к 2014 году в России удалось
обновить 90 % виноградников от показателя 2000 года — остальное было потеряно,
включая Чечню как винодельческий регион. За последние 25 лет Россия потеряла половину виноградников.
К 2014 году в России оставались два крупных центра виноделия
— Кубань и Дагестан. В 2014 к ним присоединились Крым и Севастополь, которые,
впрочем, до сих пор не полностью включены в российское винно-алкогольное пространство.
Присоединение Крыма и Севастополя привело к увеличению площадей виноградников в
плодоносящем возрасте на 22,1 тыс. га, в то время как без них рост составил
всего 3,1 тыс. га. К 2012 году остановилось развитие отрасли в
Кабардино-Балкарии и на Ставрополье, с трудом развивается
виноделие в Ростовской области.
Новый импульс развитию отрасли и приросту площадей
виноградников, которые замедлились к 2014 году, придали девальвация
рубля, приведшая к резкому удорожанию импортных вин, а также рост субсидий
на закладку новых виноградников.
Зависимость между ростом площадей виноградников и
господдержкой является прямо пропорциональной. Данная зависимость — следствие
дороговизны закладки 1 га виноградников, составляющей около 1 млн рублей,
недостатка у хозяйств денежных средств и дороговизны кредитов. Тем не менее, по
подсчётам автора, с 2014 по 2019 год включительно в России заложили минимум
19,4 тыс. га виноградников — чуть меньше половины от площади всех виноградников
России в 2008 году.
Однако почти каждая вторая бутылка вина или винных напитков в
России изготовлена из импортных виноматериалов.
Государство в лице бюрократии долгое время обращало внимание на отрасль по остаточному принципу и не отличалось оперативностью в принятии решений о поддержке хозяйств. Так, с момента первого публичного варианта по налоговой поддержке отрасли до принятия закона о проведении налогового манёвра в виноделии прошло три года. Схема поддержки отрасли вышла модельной и стала отражением успеха Федеральной налоговой службы в цифровизации процедуры администрирования налогов. Поэтому вслед за налоговым манёвром в нефтяной, нефтехимической и газохимической отраслях экономики наступил черёд и виноградарства с виноделием.
Впрочем, с отраслью вышло строго в рамках пословицы «русские
долго запрягают, но быстро ездят». Поехали действительно быстро: профильный
закон приняли стремительно, проигнорировав 180 поправок от участников рынка, чтобы запустить механизм поддержки отрасли посредством предоставления
налоговых вычетов.
Теперь бизнес и бюрократия будут приходить к компромиссу по
вопросу темпов импортозамещения виноматериалов и отсрочки ограничений по
их импорту. Иначе один из гигантов — «Абрау-Дюрсо» — рискует потерять часть рынка из-за превращения своего вина в винные напитки без
какого-либо ухудшения качества продукции.
Лет 10 у отрасли уйдёт на импортозамещение виноматериалов, а
затем, если не либерализовать государственную алкогольную политику по части
вина и его рекламы уже сейчас, винодельческие компании столкнутся со снижением
рентабельности и проблемами роста из-за сокращающегося рынка. Или же останется
надеяться на экспорт: поставки российского вина в де-факто непризнанные регионы
России — ЛНР и ДНР — в 2019 году увеличились
на 50 %, а экспорт вина в целом вырос на 15,3 %, однако в мировом разрезе
российские вина практически незаметны, поэтому альтернативы внутреннему рынку
нет.
Значит, экспертам, власти и виноградарям с виноделами ещё
предстоит решить, какой должна быть государственная политика по отношению к
солнечной ягоде и напиткам из неё. И виноделие может стать одним из меньших
зол, тем более что в 2019 году при росте потребления алкогольной продукции не увеличилось лишь
потребление водки.