Определение «фабрики мысли», также известной в России и Белоруссии в её англоязычной транскрипции и буквальном переводе — «мозговой трест» (brain trust, think tank), впервые возникло более века тому назад. Опубликованная в марте 1903 года статья американского журналиста Аллена Уайта рассказывала о существовавших в то время проблемах США в вопросах стратегического и долговременного планирования и призывала Соединённые Штаты срочным образом компенсировать своё отставание от Великобритании в столь существенном вопросе.

Надо сказать, что к такого рода призывам на то время было достаточно оснований — в Соединённом королевстве к началу ХХ века существовало несколько влиятельных центров создания решений в целом ряде гуманитарных дисциплин: политике, экономике, праве, социологии и военном деле. Так, ещё в 1831 году в Великобритании был создан Королевский объединённый институт оборонных исследований (RUSI), призванный обеспечить обучение действующих британских военных и офицеров, ощущавших необходимость в систематическом освоении новейшего профессионального опыта. С 1857 года RUSI стал издавать свой научный и аналитический журнал, который стал в своих публикациях ежемесячно поднимать и обсуждать вопросы войны и оборонного строительства и, в том числе, обеспечил лидерство английской короны в военно-морском и сухопутном деле.

RUSI существует и сегодня и активно изучает Россию

Столь же несомненным было к началу ХХ века и лидерство Великобритании в другом вопросе — мировой политике. Первой организацией, существующей и поныне и претендующей на звание политического «мозгового треста», стало Фабианское общество, основанное в Лондоне в 1884 году. В число фабианцев в разное время входили такие британские экономисты, как Сидней Вебб и Беатриса Вебб, Джордж Коул и Клементина Блэк, Джон Мейнард Кейнс и Уильям Беверидж, членами Фабианского клуба были известные писатели Бернард Шоу и Герберт Уэллс, «отец» современной английской философии Бертран Рассел и даже детская писательница Эдит Несбит.

Именно фабианцы сформулировали к началу ХХ века принципы современных «фабрик мысли» — независимость и объективность суждений, аналитический и взвешенный подход к рассмотрению любых фактов и тенденций, но тем не менее — следование единожды выбранному плану желаемого развития, ведущему к «идеальному» прочтению будущего.

Безусловно, картина такого «идеального» будущего для многих «фабрик мысли» XIX и начала ХХ века выглядит сегодня достаточно наивно и утопично, однако надо признать, что именно проектный и плановый подход, который во многом использовался во взаимодействии государственной власти и «фабрик мысли», позволил современному миру достичь того прогресса, который разительно отличает мир 2017 года от мира середины XIX и даже начала XX века.

Трудное время — жестокие рецепты

Надо сказать, что элита США в полной мере воспользовалась тем историческим шансом, который история предоставила ей в начале ХХ века. Первый американский «мыслительный трест» Фонд Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace) возник в 1910 году и в настоящее время является старейшим американским экспертно-аналитическим центром. Неизвестно, сподвигла ли американского бизнесмена Эндрю Карнеги к организации своего фонда статья Аллена Уайта, но факт остаётся фактом — Фонд Карнеги ведёт свою историю с 11 мая 1903 года, когда Эндрю Карнеги выписал чек на полтора миллиона долларов на строительство в Вашингтоне Дворца мира.

Эндрю Карнеги стоял у истоков развития промышленности США

Уже к 1930-м годам в США действовало более сотни правительственных и неправительственных аналитических центров, а само определение «мозгового треста» стало общепринятым после того, как специально подобранная группа профессоров-советников, разработавших экономическую и политическую программу действий США в условиях Великой депрессии, смогла презентовать её кандидату в президенты США Франклину Делано Рузвельту и поспособствовала как его убедительной победе на выборах 1932 года, так и успешному выходу страны из политического и экономического кризиса.

Тогда же, в США времён Великой депрессии, сложился и основной принцип взаимодействия «фабрик мысли» с системой государственной власти и политической системой страны. С одной стороны, «мозговой трест» для реализации своих планов и программ действий вынужден сотрудничать с государственной властью или с действующими политическими партиями, но, с другой стороны, не должен быть их «слугой» и тем более «бессловесным рабом», так как в его функции как раз входит описание существующих противоречий и проблем и формулирование рецептов и способов их решения. При этом, как это часто бывает, выход из кризиса бывает сопряжён с целым букетом непопулярных и жёстких мер, которые часто связаны с большим политическим риском и на которые действующие политики и государственные чиновники идут крайне неохотно. И именно в задачу «фабрики мысли» входит определение наилучшего, а иногда и единственно возможного пути вывода страны и общества из кризисной ситуации.

Согласно нынешним представлениям, в силу вышесказанного успешные аналитические центры должны объединять интеллектуальное совершенство с практическим подходом к делу, который позволяет транслировать их «идеальные» концепции будущего мироустройства в реальные и доступные шаги действующих политиков и государственных деятелей. Именно синергия «фабрик мысли» и власти служит самым явным критерием их востребованности в той или иной стране, а их влияние на общественно-политические, экономические и другие процессы во многих государствах позволило выделить «мозговые трасты» в особую «пятую» систему власти, которая действует независимо от предыдущих четырёх систем (исполнительной, законодательной и судебной властей и СМИ).

Сверхновая реальность

Конечно же, «классическим веком» для «фабрик мысли» стала вторая половина ХХ века. Именно глобальное противостояние СССР и США, двух мировых сверхдержав, обусловило взрывной рост количества аналитических центров.

Согласно позднейшим оценкам, к концу холодной войны, в 1980-х годах, лишь в СССР и в США было создано около 1000 аналитических центров, из которых ¾ были американскими и ¼ — советскими. При этом американские «мозговые трасты» в основном были негосударственными организациями, связанными с политическими партиями, бизнесом, и лишь небольшая их часть официально получала государственное финансирование и была государственными агентствами. С другой стороны, в СССР была выстроена своя уникальная система «фабрик мысли», которые прятались под личинами различных вузов и НИИ, но в профиль которых входили всё те же цели и задачи аналитического сопровождения и выработки вариантов стратегических решений для высшего руководства страны.

Это, в общем-то, обусловило и последующий дисбаланс в количестве и ориентации американских и европейских аналитических центров с одной стороны и российских с другой. По состоянию на 2016 год, согласно ежегодному исследованию, которое проводит Пенсильванский университет в рамках программы исследования социальных программ и системы «фабрик мысли», они соотносились как 1835 американских, 1150 западноевропейских и лишь 122 российских. При этом американские и западноевропейские аналитические центры традиционно считались сильными в части социологии, экономики, политологии и массовой психологии, в то время как российская школа аналитики была всегда сильна в части военного дела, стратегического планирования и разведки.

Конечно же, нынешняя российская «обойма» существующих аналитических центров далека от идеала — в российском экспертном поле зияют громадные лакуны, оставшиеся от «лихих 90-х», во время которых многие вузы и НИИ не только утратили методологию и каналы сбора данных, но и лишились большинства квалифицированных кадров и ключевых компетенций.

Более того, часть аналитических центров, которые формально являются «российскими», достаточно сложно назвать работающими на интересы России. Так, наиболее рейтинговым российским «мозговым трастом» является… Московское представительство Фонда Карнеги — дочернее предприятие американского фонда, которое вплоть до 2008 года было даже без российского директора. Созданием «аналитических записок» для российской власти ведали иностранцы.

Московский центр Карнеги. Скриншот с главной страницы сайта

Тем не менее в целом негативные тенденции в российском аналитическом секторе удалось преодолеть — по сравнению с 2008 годом, когда Пенсильванский институт начал впервые оценивать количество и качество мировых «фабрик мысли», количество российских аналитических центров в рейтинге каждый год только увеличивалось, поднявшись с 99 в 2008-м до 122 в 2016-м.

Более того, российские аналитические центры за прошедшее время в целом сохранили свои прочные позиции в рейтинге, а их роль в определении стратегического курса страны только усилилась.

Китайский прорыв

Однако основным «открытием» прошлого десятилетия в вопросе мировой «фабрики мысли», безусловно, стал Китай. Стартовав с гораздо более скромных позиций, чем США, Западная Европа и даже Россия, Китай за прошедшее десятилетие кратно нарастил свой интеллектуальный и аналитический потенциал. Ещё в 2008 году Китай мог похвастаться лишь 74 «мозговыми трастами», уступая по этому параметру не только ведущим мировым державам, но даже Аргентине (122 центра), Индии (121 центр) и ЮАР (87 центров). Тем интереснее тот факт, что к 2016 году в Китае уже действуют 435 полноценных и признанных в мире «мозговых танков». Нетрудно посчитать, что за прошедшее десятилетие это означает практически шестикратный рост!

Более того, по состоянию на 2016 год целых три китайских «фабрики мысли» уже попали в топ-50 лучших аналитических центров мира (по версии того же Пенсильванского университета). Это Китайский институт современных международных отношений (CICIR), Китайская академия общественных наук (СASS) и Китайский институт международных исследований (CIIS). Для сравнения: от России в число топ-50 вошло лишь уже упомянутое Московское представительство Фонда Карнеги, а все другие российские аналитические центры даже не попали в первую сотню рейтинга.

В то же время среди 100 лучших мировых аналитических центров находятся 16 американских, 12 английских, 9 немецких и уже 6 китайских «фабрик мысли».

Такой интеллектуальный прорыв Китая не остался не замеченным на Западе — сегодня там уже прямо говорят о «китайской угрозе», подразумевая даже не вариант заполнения полок западных супермаркетов товарами с лейблом Made in China. Основной страх США и Европы — это возможный вариант окончательного проигрыша западного глобального проекта своему китайскому конкуренту, включая и получение Китаем реальной научно-технической, политической и культурной самостоятельности от Запада, за которой, вполне очевидно, последует и радикальное изменение текущих геоэкономических и геополитических раскладов в мире.

Американская пресса неоднократно разоблачала CICIR как шпионскую сеть Китая

Конечно же, такого рода глобальное противостояние западной и китайской интеллектуальной мысли, обличённое в глобальное соперничество «фабрик мысли», даёт уникальный шанс российскому экспертному сообществу и российской власти.

Совершенно очевидно, что в XXI веке «сражения идей» будут идти не с меньшей, а с гораздо большей напряжённостью, нежели в XIX или в ХХ веке. Новый глобальный информационный мир, который возник в последнее десятилетие ХХ века, уже вывел на совершенно новый уровень страны Третьего мира, которые получили равные условия к доступу к знаниям и технологиям, что, помноженное на их демографический и ресурсный потенциал, вызовет драматические изменения в мире уже в самое ближайшее время.

Надо сказать, что Индия, страны Юго-Восточной Азии и даже страны Латинской Америки, Ближнего Востока и Африки вполне могут повторить китайский успех в части создания «фабрик мысли», после чего на гегемонии западного глобального проекта в мировом масштабе и в самом деле можно будет ставить окончательный крест.

Задача же России и Белоруссии в таком новом мире — это сохранение и умножение своего собственного интеллектуального потенциала, который однозначно будет востребован в таком мире «распределённого интеллекта» и равных возможностей для всех стран мира.