Прошлый обзор мы начали с упоминания БелАЭС, которую символически открыл Александр Лукашенко. Как известно, этот объект Беларусь заполучила благодаря сотрудничеству с Россией. В конце прошлой — начале этой недели пиар-эффект от начала работы станции был нивелирован техническим инцидентом.

На станции вышли из строя трансформаторы, с помощью которых замеряют напряжение. Это по неофициальным данным. Официальные комментарии, во-первых, были даны не так оперативно, как это можно было сделать, а во-вторых, они были слишком туманны.

«На первом энергоблоке Белорусской АЭС продолжается этап "Энергетический пуск". Данный этап предусматривает режимы работы энергоблока на различных уровнях мощности (до 500 МВт), а также проверку устойчивости работы энергосистемы при неоднократном её понижении.

В ходе проводимых испытаний в соответствии с программой данного этапа выявлена необходимость замены отдельного электротехнического измерительного оборудования. Работы по замене данного оборудования осуществляются согласно технологическому регламенту. В настоящее время на энергоблоке проводятся испытания и работы в соответствии с этапной программой. Все технологические системы функционируют в штатном режиме».

Большинство аудитории, которая не погружена в тему, мало что поймёт в этом комментарии. По сути за фразой «выявлена необходимость замены отдельного электротехнического измерительного оборудования» стоит следующий факт: сгорели два трансформатора. Почему бы не сказать прямо и не объяснить, что это никак не касается реактора? К тому же похожие инциденты были ранее на АЭС в России и США, о чём и сообщил белорусский медиапроект «Белатом», но не официальные комментаторы.

Учитывая, что в белорусском обществе не изжита радиофобия, такая информационная политика снижает доверие к тем, кто обеспечивает радиационную безопасность на БелАЭС, тем более после недавнего сериала «Чернобыль» от НВО. Данный фактор может и негативно сказаться на отношении общества к союзу с Россией.

Фото: belatom.by

Но Александр Лукашенко, судя по всему, игнорирует такие факторы и уверен, что запас прочности любви к России в обществе очень велик. На днях президент дал интервью журналистам постсоветских стран. Среди них были представители двух российских телеканалов.

Политик в ходе беседы попытался сгладить недавний удар по своему имиджу союзника России (дело «33 богатырей» и резкие высказывания в сторону Кремля перед выборами). Прозвучали заверения, что Лукашенко «никогда от России не отворачивался»:

«Я знаю, какой тренд сейчас в наших взаимоотношениях, на что пытаются выйти средства массовой информации в России. Вы даже не думайте, что сегодняшнее руководство (не только президент) нацелено на измену России, на изменение своего курса в сторону каких-то стран. Этого нет и не будет никогда. Даже если эти протестуны придут к власти, им народ не позволит изменить политику».

Стилистически это сказано очень «по-лукашенковски», но по смыслу — это почти то же самое, о чём не так давно заявлял один из нынешних оппонентов Лукашенко — Павел Латушко. Напомним, он сейчас находится за рубежом, на Западе. В России иногда его называют прозападным, ссылаясь в том числе на его привычку говорить на белорусском. Однако ничего удивительного в том, что человек, живущий в Беларуси, говорит по-белорусски, нет. К тому же Латушко не имеет привычки демонстративно не использовать русский перед россиянами. Этим языком он тоже пользуется часто и даже чаще, чем мовой.

В риторике Латушко даются ещё большие гарантии, что в стране не будет антироссийского курса. Он апеллирует не к аморфному народному большинству. В августе Латушко заявлял, что политик, который захочет отгородиться от России стеной, будет последним политиком в Беларуси. Вместе с тем он продвигает мысль о том, что пора выйти из парадигмы упрощённого восприятия мира, которая делит всех людей на «западников» и «пророссийских».

Латушко считает, что Россия для Беларуси — важный источник ресурсов, а ЕС — технологий, что в общем и целом верно. Однако он не учитывает ту же БелАЭС, возведение которой стало трансфером ряда строительных и других технологий, которыми в Беларуси или не владели, или владели на недостаточном уровне.

Потребность в таком трансфере и в ресурсах — это и есть гарантия союзности. Чем-то отношения Беларуси с Россией похожи на схему сосуществования федератов и Римской империи. Федераты не входили в римское государство, но им было выгодно получать от него определённые ресурсы, деньги, в ответ прикрывая границы большой державы.

Скорее всего, в ближайшие годы пафосная риторика о народе, который не предаст, об окопах Великой Отечественной, где вместе воевали, уйдёт в прошлое или станет уделом полумаргинальных политиков. Всё отчетливее проступают контуры прагматичных отношений. Значит, есть шанс, что отношения между двумя странами будут честнее.

Фото: Andrew Keymaster/Unsplash

Нельзя обойти стороной тему протестов. Налицо рост противостояния в обществе между сторонниками Лукашенко и противниками. Реальной социологии нет, но, скорее всего, вторых больше. Однако, как уже отмечалось в других обзорах, не все противники действующей власти готовы признать безусловным лидером Светлану Тихановскую. Далеко не все считают, что стоит ходить на акции протеста и радикально противостоять милиции. Однако самые разные группы способны солидаризироваться на фоне ошибок власти и отсутствия реального диалога.

Государство не прекращает попыток создать ощущение именно общенационального диалога. Например, не так давно Юрий Воскресенский (выпущенный на свободу участник разговора с Лукашенко в СИЗО) объявил о том, что ему удалось зарегистрировать учреждение «Круглый стол демократических сил». Можно с уверенностью в 99 % говорить, что этот шаг был санкционирован госструктурами или даже инспирирован ими.

Во время упомянутой выше беседы с журналистами Александр Лукашенко прямо заявил, что в будущем планирует встречу с группой Воскресенского. Политик также отметил, что разделяет «протестунов» и «оппозиционеров». Вероятно, вторых он позовёт на Всебелорусское народное собрание для его легитимизации в глазах общества.

Однако риск неприятия собрания активным большинством сохраняется. Кроме того, негативным событием для власти стала гибель минчанина Романа Бондаренко. Расследование ещё не окончено, но у многих есть подозрения, что парень погиб именно в результате потасовки со сторонниками Лукашенко, возможно с силовиками в штатском. Смерть Романа на данном этапе как раз и стала объединяющим фактором для разных слоёв противников действующей власти: от футбольных ультрас до интеллигентов из научных институтов.

Как и стоило ожидать, в одном из дворов Минска (это так называемая «Площадь перемен») возник стихийный народный мемориал. Есть вероятность, что милиция и другие госорганизации попытаются его уничтожить, как они сделали это с другими подражательными мини-мемориалами по стране. Это может иметь негативные последствия как в краткосрочной перспективе, так и в долгосрочной (во время весеннего потепления это подстегнёт массовые уличные протесты).

Фото: Onliner

Видимо, это чувствуют в высоких кабинетах. Лукашенко во время интервью, о котором сказано выше, отдельно высказался по поводу дела Бондаренко. Заверил, что всё под контролем у генпрокурора, и выразил соболезнования. Такое публичное поведение говорит, что наверху всерьёз опасаются нового витка народного недовольства. Об этом же говорит и готовность, пусть пока на словах, принять обратно в вузы студентов, отчисленных по политическим мотивам.

Если вернуться к отношениям с соседними странами, то явно продолжается курс на эскалацию конфликта Лукашенко — Зеленский. Белорусский лидер упрекнул коллегу в том, что тот по указанию Запада вводит санкции против белорусских высокопоставленных чиновников. К тому же Лукашенко называет лидера соседней страны просто Володей, не позволяя себе такого по отношению к Путину. Более того, он сказал, что даже советуется с Путиным по внутренним делам. Например, минский лидер утверждает, что спрашивал кремлёвского, стоит ли в Беларуси проводить повторные выборы.

Такая линия поведения внешне явно говорит о том, что Минск хочет обозначить себя федератом. И не только. Белорусский руководитель призывает других соседей России к консолидации. Это явно попытка найти больше опор на внешнеполитических треках в ситуации, когда многие страны вводят санкции и официально не признают итоги выборов.

Кремль не спешит заявлять, что Лукашенко делает всё абсолютно правильно. Сергей Лавров пока заметил, что протесты становятся не такими многочисленными, хотя он и обеспокоен тем, что они всё же продолжаются. Лавров отметил, что снижение протестной активности говорит о готовности части общества к диалогу, что явно нравится Москве. Либо же это просто тонкий дипломатический намёк на то, чтобы Минск далее держал курс на «конституционное» Всебелорусское народное собрание.

Однако в этом смысле риск официального Минска таков, что имитационное собрание Кремль может не удовлетворить. Ведь большому соседу не нужна красивая картинка. Ему нужен реальный результат: власть в Минске должна контролировать ситуацию. Зачем иметь дела с вождём федератов, племя которого больше не защищает границы Римской империи, а бунтует? Он не может давать никаких гарантий. Поэтому России сейчас всё же выгоден реальный и нетравматичный транзит власти в Беларуси. Получится ли у Минска? С каждым месяцем вопрос встаёт всё острее...