Безусловно, главнейшим событием союзной интеграции за минувший месяц стала встреча глав правительств России и Беларуси. Мы не будем повторяться и снова детально расписывать, как, о чём и к какому сроку договорились сделать. И о чём пока не договорились. Всё это вы можете прочитать в обзоре от 25 июня, который как раз большей частью и был посвящён встрече Дмитрия Медведева и Сергея Румаса в Минске. Здесь же хотелось бы поговорить вот о чём.

Встреча в Минске подвела итоги как минимум полугодичной работы — и это только видимая публике часть «айсберга». Во второй половине декабря 2018 года Дмитрий Медведев, находясь в Беларуси, поднял тему необходимости ревизии положений Союзного договора.

Как мы помним, тогда это предложение вызвало нешуточный скандал и несогласие. Было сказано много резких слов. Однако теперь, спустя всего 6 месяцев, стороны имеют проект документа, который, вполне возможно, к концу года будет описывать новую реальность отношений РФ и РБ.

Называть это новой реальностью, конечно, не вполне верно, поскольку использованное выше слово «ревизия» означает не отказ, а пересмотр, уточнение.

Одной из особенностей этого уточнения, как мы помним, является некоторая непубличность: оппозиционная пресса Беларуси не устаёт требовать от чиновников изложить суть готовящихся соглашений. И регулярно выслушивает справедливые отговорки.

Однако, похоже, суть соглашений является тайной лишь для внешних наблюдателей. Поскольку в 2018 и особенно в 2019 годах мы были свидетелями активнейшей информационной кампании под условным названием «Россия вот-вот захватит Беларусь». Продолжается эта кампания и теперь — как раз на фоне работы межправительственной группы. 

Мы не знаем конкретных пунктов этого готовящегося соглашения. Вернее, мы можем догадываться о некоторых из них (по крайней мере, в последние дни белорусские чиновники активно обсуждали работу общих секторальных рынков, а также в очередной раз поднимали проблему компенсации налогового манёвра). Однако, судя по истерике в оппозиционной и зарубежной прессе, можно сделать промежуточный вывод: суть готовящегося соглашения такова, что западнический вектор белорусской внешней политики, в частности её участие в программе «Восточное партнёрство», может надолго притухнуть. По крайней мере, сегодня для этого есть все предпосылки. Ведь работу межправительственной комиссии над перечнем вопросов и проектом соглашения не сорвал даже демарш белорусской оппозиции, ставший триггером к смене посла РФ в Беларуси. Более того, отставленный Михаил Бабич в июне был назначен заместителем министра экономики РФ — а как раз министерства экономики обеих стран принимают живейшее участие в работе комиссии и подготовке соглашения. 

Выше мы говорили о том, что в итоговом соглашении, подписание которого ожидается в ноябре, стороны попробуют решить противоречия в мясо-молочной торговле. Однако это далеко не все сигналы, прозвучавшие в последний месяц. Условно попробуем разделить их на белорусские и российские. 

Предлагает Беларусь

1. Безусловно, наиболее интересное предложение за последнее время — хаб по поставкам калийных и азотных удобрений. С такой идеей посол Беларуси в РФ Владимир Семашко выступил в начале июня на ПМЭФ-2019. Удобрения у России и свои есть, но из Беларуси в Курскую область везти выходит дешевле.

Впрочем, логистика тут даже не основное. Возможно, сегодня многие уже не помнят событий лета 2013 года и т. н. дело Владислава Баумгертнера. Тогда кратко.

С 2005 года Белорусская калийная компания была эксклюзивным продавцом удобрений, производившихся предприятиями «Уралкалий» и «Беларуськалий». Это давало ей возможность контролировать 42 % мирового рынка. Однако в 2013 году этот альянс был расторгнут по инициативе менеджмента компании «Уралкалий». Это сильно обрушило капитализацию обеих компаний, снизило стоимость удобрений, а также потенциально грозило белорусскому и российскому производителям ценовыми войнами, поскольку CEO «Уралкалия» Владислав Баумгертнер провозгласил смену сбытовой парадигмы: ориентация на объём, а не на цену.

Реакция Александра Лукашенко была молниеносной: Баумгертнер был арестован и несколько месяцев провёл сначала в СИЗО, а затем под домашним арестом — пока стороны не согласовали его выдачу России. 

С тех пор Беларусь и РФ сбывали свои удобрения самостоятельно. Так что предложение Семашко можно рассматривать как важный шаг к забвению истории 6-летней давности. 

Впрочем, не только. На днях стало известно, что «Беларуськалий» планирует на треть нарастить мощности Краснослободского рудника к 2023 году. Очевидно, что логистический хаб в Курской области нужен в т. ч. для реализации этих планов. 

2. Предложения Семашко не ограничились одним только хабом. В ходе того же выступления на ПМЭФ он предложил и масштабное участие РБ в российских строительных госпрограммах — жилищного строительства и автодорог. А также высказался о возможности поставок мостовых ж/б конструкций, строительных материалов, дорожно-строительной и коммунальной техники «Амкодор». 

В общем, это расширение уже зарекомендовавшей себя практики сотрудничества РБ с отдельными регионами РФ (здесь — Курской областью, всё перечисленное предлагалось строить там). Что как раз и подтвердил Семашко в июньском интервью ТАСС: «Беларусь подписала 79 межправительственных соглашений с российскими регионами. Почти с 60 созданы совместные рабочие группы и советы по деловому сотрудничеству. В 2018 году провели 37 совместных заседаний таких групп и советов, подписали 142 межрегиональных документа о сотрудничестве с 53 субъектами РФ».

Отвечает Россия

Примерный план совсем недавно набросал генсек Союзного государства Григорий Рапота. Выступая на 56-й сессии Парламентского собрания в Минске, он, в частности, заявил, что:

1. Совместный проект по выпуску дорожно-строительной, дорожной и снегоочистительной техники действительно существует. Точнее, «Амкодор-Брянск» существует уже давно. Однако в ближайшее время это производство ждёт реконструкция, в которую будет вложено 850 млн рублей (инвестпроект подписан на VII Славянском международном экономическом форуме в ноябре прошлого года). Т. е. кооперация выйдет на новый уровень.

2. Рапота упомянул также о более масштабном проекте — «Амкодор-Онега», о котором мы в этом году уже неоднократно писали: белорусский «Амкодор» выкупил Онежский тракторный завод и планирует выпускать там лесозаготовительную технику для Карелии. И, как мы помним, инвестконтракт «Амкодор-Онега» был одобрен министерством промышленности и торговли РФ в начале июня. 

3. Наконец, Рапота рассказал о важном пилотном проекте — производстве карьерных самосвалов БелАЗ на территории РФ. Участники этого производства нам уже известны — российские «Автодизель» и «Силовые машины», которые уже не первый год сотрудничают с БелАЗом.

Почему именно они? Потому что два основных «неродных» компонента на белорусских карьерных самосвалах — двигатель и трансмиссия. Как правило, их Беларусь закупает у нескольких производителей, в т. ч. и у российских.

Однако не только они. В конце мая стало известно о том, что в Артёмовском ремонтно-монтажном управлении (Приморский край РФ) освоен выпуск колёсных дисков для белорусских самосвалов грузоподъёмностью 130 тонн. 

Наконец, генсека СГ следует немного поправить: производство БелАЗов в России не совсем пилотный проект. Ещё в конце 2010 года «Кузбасская вагоностроительная компания» освоила выпуск кузовов для БелАЗов грузоподъёмностью 130–320 тонн. А в 2012-м в Кемеровской области открылось производство БелАЗ-75570 грузоподъёмностью 90 тонн. Тогда партнёром белорусов выступала российская «СДС-Маш», в проект планировали вложить почти 1,5 млрд рублей и выйти к 2015 году на производство 250 самосвалов в год. В общем, всё новое — хорошо забытое старое. 

В прошлом обзоре мы писали о совместном проекте белорусских и российских производителей лифтов как о первом успешном такого рода проекте после сборочного производства тракторов «Беларус» в Череповце. Кажется, что российские и белорусские производители наконец взяли темп и снижать его не собираются.

Общий энергорынок

С одной стороны, договор о создании общего электроэнергетического рынка в рамках ЕАЭС несколько выбивается из нашей проблематики. Всё-таки это соглашение в рамках не СГ, а другого интеграционного контура. Однако у нас есть как минимум две причины писать об этом как о важнейшей союзной инициативе.

Во-первых, ответ на вопрос: «Какой из российско-белорусских интеграционных проектов наиболее масштабный?» может быть только один — строительство Белорусской АЭС. И рассматривать БелАЭС в отрыве от соглашения об энергорынке (и наоборот) было бы в корне неправильно. Известно, что существует два типа соглашений между странами. Одни подписываются и кладутся на полку, чтобы о них практически никто не вспоминал. Другие активно работают, поскольку стороны ведут необходимую работу.

Мы не раз сетовали на то, что физический и энергетический пуск БелАЭС затягивается. Однако подписание этого соглашения в один год с пуском БелАЭС можно считать символичным. 

Вторая причина — реакция на соглашение белорусской оппозиции. Грантоедские структуры уже наперегонки пугают мифическими угрозами: «Во весь рост встанет проблема неконкурентоспособности, заскорузлости и совковости белорусского госсектора по сравнению с российскими корпорациями... Её [Беларусь. — Ред.] просто сожрут. С потрохами», — так откликнулся на соглашение руководитель Центра Мизеса Ярослав Романчук. Как видим, никакие другие корпорации — казахстанские, кыргызские, армянские — Беларусь не сожрут. Только российские. 

Значит, хорошие сапоги. Надо брать. 

Впрочем, к делу. Что же это будет означать на практике?

Прежде всего то, что энергосистемы стран — членов ЕАЭС после вступления соглашения в силу начнут жить по «единому времени»: появятся общий рынок и структура, которая станет отвечать за синхронную работу энергосистем — что-то типа европейской, объединяющей региональные энергосети Европы. 

Источник: wikipedia.org

Кстати, внимательный наблюдатель заметит, что на иллюстрации участником ENTSO-E указана также Турция, не входящая в ЕС. Ошибки тут нет, турецкий оператор TEİAŞ действительно участник общеевропейской сети операторов. А это означает, что участниками аналогичной структуры в рамках ЕАЭС вполне могут стать операторы из государств, не являющихся членами этого союза. 

Для Беларуси это означает серьёзное расширение перечня возможных покупателей её электроэнергии, а для Литвы и Польши — провал усилий по блокаде экспорта электроэнергии из РБ. 

К слову, понятие общий рынок также нуждается в разъяснении. Это не означает, что 1 кВт·ч электроэнергии будет стоить одинаково.

Собственно, как и в ЕС — там тоже не существует единой для потребителей ставки тарифа. Общим он станет прежде всего для производителей и регуляторов и будет минимизировать издержки энергосистем. К примеру, если речь о Беларуси, — ночную «яму» потребления. Сегодня проблема решается просто: ТЭС попросту выводят часть энергоблоков в горячий резерв и включают их с наступлением утреннего пика. Однако после того, как заработают оба блока БелАЭС, маневрировать таким образом уже не удастся. И ночные перетоки в рамках единого энергорынка — наилучший выход из ситуации. 

От запретов к общей работе

Мы настолько привыкли к тому, что запреты могут быть единственным средством регулирования российско-белорусской торговли, что даже не замечаем, как эта практика постепенно начинает меняться. 

Во-первых, вопрос соблюдения требований федерального, союзного и межгосударственного законодательства постепенно становится проблемой самих производителей. Новая практика, регулирующая транзитную торговлю, такова: контролирующие органы стран-получателей должны будут подтверждать готовность принять партии товаров, считающихся в России рисковыми (из-за применения схем прерванного транзита). Т. е. не довезти продукцию до конечного пункта назначения можно будет только один раз. 

К тому же в РФ, похоже, остались довольны результатами практики направления инспекций к проблемным грузоотправителям. Весной их принимали поставщики фруктов. В июне стало известно, что такие же комиссии приедут и на мясоперерабатывающие предприятия Беларуси.

Во-вторых, глава Минсельхозпрода РБ Анатолий Хотько анонсировал увеличение количества пунктов фитосанитарного контроля на границе РФ и РБ. Как мы отмечали ранее, одна из проблем, с которой сталкиваются российские силовики во время борьбы с ввозом санкционной продукции, — вал. Организованные для противодействия мобильные группы за весь прошлый год сумели задержать порядка трёх тысяч тонн грузов, тогда как оценочная величина поставок одних только яблок из стран, в отношении которых в РФ введены контрсанкции, превышает этот показатель в сотню раз. 

И не только пункты. В июне белорусский суд вынес приговор директору компании «ЭлитОвощТоргТранс» — за организацию поставок санкционной продукции в РФ. Если такая практика станет регулярной, это значительно изменит отношение российских чиновников к белорусскому бизнесу в лучшую сторону. 

В-третьих, в РФ решили действовать на опережение: не ловить фуры с яблоками по брянским и смоленским лесам, а не допускать их появления там в принципе. Роскомнадзор вводит практику блокирования на территории РФ интернет-ресурсов компаний, занимающихся поставками санкционной продукции. К тому же теперь уничтожение «санкционки» будет приносить пользу: продукцию решено отправлять на переработку на биогазовые станции. 

И, наконец, главное. С 1 июля в РФ начнут работать т. н. ЭВС — электронные ветсертификаты, в том числе на сливочное масло, сыр, молочные консервы, т. е. те группы товаров, которые периодически вызывают напряжённость между Россельхознадзором и белорусскими производителями. А единая с Беларусью система ветсертификации, по словам главы Россельхознадзора Сергея Данкверта в последнем интервью НТВ, начнёт работу уже в сентябре (а не в октябре, как анонсировалось ранее). 

Эти слова возвращают нас к работе над интеграционным соглашением между РФ и РБ, а также надеждам белорусской стороны на нормализацию работы секторальных рынков к концу года — теперь ясна одна из причин этих надежд. 

Опять в долгий ящик: визы, роуминг, кредит

В июне стало известно, что сразу три хорошо нам известных вопроса-долгостроя откладываются на неопределённое время. 

1. Отмена роуминга между РФ и РБ. Тут проще всего. Белорусские операторы стойко придерживаются своей позиции: либо снизить стоимость услуги, либо отменить плату вовсе, но тогда пусть за это платит правительство (через снижение налогов, к примеру). А наполнение доходной части бюджета в РБ сейчас и без того страдает: налоговый манёвр, падение доходов от нефтепереработки и транзита нефти, снижение ВВП и экспорта, рост кредитной нагрузки — перечислять можно долго. Так что до качественного улучшения ситуации вряд ли стоит рассчитывать на прогресс в этом вопросе. 

Последние озвученные позиции сторон таковы. 

— Роуминг будет отменён в течение 1-2 лет, когда для этого будут созданы условия (Владимир Семашко);

— «министерства не смогли исполнить данное протокольное решение ввиду различного понимания отдельных вопросов» (депутат Национального собрания РБ Андрей Наумович). 

Напомним, в мае этого года комиссия Парламентского собрания Беларуси и России рассматривала этот вопрос уже в третий раз, а в июле исполнится 2 года с тех пор, как задача была публично озвучена. 

2. Соглашение о взаимном признании виз. Снова-таки обратимся к словам Семашко: «Фaктическая рaбота над проeктом мeжправсоглашения о взaимном признании виз нaчалась в 2015 году и сeйчас нaходится на финишной прямой. Зaвершаются нeобходимые внутригосударственные процедуры, вывeряются все нюансы его примeнения. Исходим из того, что в ближaйшее время — до конца года — стороны зaвершат работу над этим вaжным докумeнтом». 

Озвученный срок — до конца года — нам уже встречался. До конца года стороны планируют подписать интеграционное соглашение, с которого мы и начали этот обзор. Отсюда логичный вывод: признание виз могли включить в это соглашение одним из пунктов. 

3. Кредит правительства РФ и последний транш кредита ЕАБР. Последнюю часть кредита ЕАБР Беларусь не может получить уже более года. Хотя, как утверждают белорусские чиновники, все требования республика уже выполнила. Договорённость о госкредите в размере 600 млн долларов была анонсирована ещё осенью 2018 года. 

Вывод тот же самый: похоже, что судьба этих кредитов решится не ранее, чем будет подписано интеграционное соглашение.