— Ойбек, как и почему вами было принято решение заняться выращиванием
хлопка в России?
— Я могу сказать открыто, что мы прекрасно понимаем, что после распада
Советского Союза многие страны стали независимыми, в результате чего каждая
из стран формировала свою экономику и возможность реализовывать себя в
мировом сообществе. Такая же ситуация была и с Узбекистаном: резкое
сокращение площадей под хлопчатник вызвало определённое недоумение среди
многих специалистов в области экономики. Естественно, возник вопрос: что
же дальше будет? И мы понимали, что сокращение площадей будет продолжаться,
и некоторые, скажем так, международные организации будут оказывать
давление. Поэтому ещё в 2005-2006 году нам пришлось начать искать
площадки, где возможно было бы выращивать хлопчатник.
Естественно, наша команда учёных во главе со мной начала это направление прорабатывать, смотреть возможные варианты.
— С какими трудностями вы столкнулись в процессе? Что было сложнее: вывести новый сорт хлопчатника или убедить всех в том, что он может расти в России?
— Это было одинаково сложно. Во-первых, географически отдалённая культура — абсолютно нетрадиционная для условий юга России. Для того чтобы её возделывать, нужны знания в области генетики и селекции. Мы очень активно и долго работали в этом направлении. В 2006 году был заложен «фундамент», а в 2013 году мы расконсервировали этот проект и начали работу.
Естественно, было очень много, мягко говоря, недоумения со стороны некоторых специалистов и экспертов в области сельского хозяйства России, заявлявших, что хлопок в России не вырастет. Но тем не менее мы на протяжении 5 лет успешно доказываем обратное. Более того, мы создали свой новый сорт — ультраскороспелый с высоким качеством волокна. Мы убедились, что товарный вид продукции, которую мы выпускаем, востребован.
— Россия сейчас импортирует хлопок преимущественно из республик Средней Азии, но там решили строить заводы по переработке и уходить в высокий передел. Успеют ли отечественное сельское хозяйство и лёгкая промышленность провести импортозамещение хлопка в нужных объёмах?
— У России уже нет выбора. Ситуация на сегодняшний день складывается так, что идёт активное развитие таких востребованных отраслей, как лёгкая и текстильная промышленность, поэтому хотят российские производители или не хотят — нужно искать возможные пути для того, чтобы полноценно конкурировать и полноценно вливаться в экономическое международное сотрудничество.
Сейчас поставка волокна в Россию осуществляется не только из Средней Азии. Только из-за того, что СА перешла на глубокую переработку, причём при помощи международного сообщества, России остаётся только одна возможность — начать возделывать хлопчатник у себя, переходить на рельсы внутренней глубокой переработки и полноценно конкурировать на мировом рынке лёгкой промышленности. Вариантов уже, к сожалению, не осталось.
Или Россия прощается с отраслью лёгкой промышленности, где задействован хлопок, или покупает его уже за значительно большую сумму у третьих стран.
Страшнее всего то, что сейчас есть возможность сотрудничать, а завтра, когда начнутся вопросы о глубокой переработке, сотрудничать мы уже не будем, мы будем конкурентами друг другу. Я с 2005 года говорю, что большая экономика подразумевает под собой сотрудничество большой страны с маленькими странами, которые в той или иной отрасли себя проявили наиболее активно.
— Российские предприятия лёгкой промышленности заинтересованы в вашем хлопке? Как с ними продвигается сотрудничество?
— На сегодняшний день текстильные комбинаты России неоднократно заявляли и уже готовы сотрудничать. Мы сейчас всё обсуждаем. Это не только Волгоградская область, а ещё Астраханская область, Калмыкия, Ставропольский край и другие регионы. Мы ведём активную работу с текстильщиками и сельхозтоваропроизводителями, которые готовы шагнуть в сотрудничество. Хочу сказать, что текстильщики высоко оценивают качество нашего волокна и тем более продукции. Первая продукция, полученная из нашего волокна, ещё в 2016 году была успешно экспортирована в Италию и Беларусь. Это уже говорит о том, что выстраивается кластерная цепочка, кластерная система сегодня работает. Мы можем это делать, но нужна поддержка властных структур.