Чтобы понять суть китайско-казахстанских отношений, достаточно посмотреть только на один эпизод.

Во время встречи в Астане 8 июня 2017 года президент Казахстана Нурсултан Назарбаев сказал Синь Цзиньпину следующее:

«Я Вас приветствую, господин председатель, и очень дорожу тем отношением, которое Вы проявляете лично ко мне и к Казахстану. Наш народ знает, что Китай не только близкий сосед, но и друг, и партнёр, с которым мы имеем доверительные отношения. Стратегически мы связываем судьбу, развитие Казахстана с Вашей страной… С добрыми пожеланиями относимся к вашим планам развивать Китай, поставить Китай на то место, которое он заслуживает в мире. Китай с каждым годом занимает положение, которое ему подобает, и мы рядом, будем всегда вместе с вами».

Си Цзиньпин ответил более сдержанно:

«Между нами такие плотные, тесные контакты на всех уровнях, на высшем уровне, что полностью демонстрирует стратегический характер китайско-казахстанских отношений. Можно сказать, что мы служим образцом отношений между государствами. Я вам очень благодарен за замечательную организацию моего визита. Я размещаюсь в гостинице "Пекин", буду здесь как дома».

Именно разница в подходах — «мы рядом, будем всегда вместе с вами» и «буду здесь как дома» — как раз и определяет суть нынешних взаимоотношений РК и КНР.


 

2017 год Поднебесная закончила с самым большим экспортом — 2,157 трлн долларов. По этому показателю с ней сравним лишь объединённый Европейский союз — 2,259 трлн долларов.

Но если у ЕС с его малыми расстояниями и хорошей инфраструктурой для достижения таких показателей всё есть, то Поднебесной на это приходится тратить огромные ресурсы. С одной стороны, для быстрой и современной доставки сырья, а с другой — для не менее скоростной отправки уже готовой продукции в ту же Европу.

Сейчас по всему миру китайскими компаниями строятся магистрали и железные дороги, морские порты и аэропорты. Американский сайт Quartz, публикуя информацию о планах Китая по построению гигантской коммерческой империи, пишет:

«Профинансированные и построенные Китаем дамбы, магистрали, железные дороги, газопроводы, морские порты и аэропорты можно найти (сейчас или в скором времени) везде, от Самоа до Рио-де-Жанейро, от Санкт-Петербурга до Джакарты, от Момбасы до Вануату, от Арктики до Антарктиды. Многие из них были построены для обслуживания поставок из существующих (или планируемых) шахт, нефтяных месторождений и других предприятий в Китай или на мировые рынки… Пекин уже приступил к строительству 12 892-километрового грузового железнодорожного пути между китайским городом Иу и Мадридом, Испания».

От реализации проектов, связанных с возрождением Великого шёлкового пути, и центральноазиатские республики, этот перекрёсток цивилизаций, спустя  500 лет опять получат свой гешефт. В кои-то веки, используя своё географическое положение и чужие деньги, они могут превратиться в важнейшую транзитную артерию между Европейским союзом и Китаем.

«Я стану твоей частью»

«Посещая с визитом Казахстан осенью 2013 года, я выдвинул идею совместного построения экономического пояса Шёлкового пути», —  заявил в прошлом году на международном форуме «Один пояс и один путь» китайский лидер Си Цзиньпин.

Казахстан тогда быстро сориентировался и с 2015 года начал реализацию собственной государственной  программы инфраструктурного развития «Нұрлы жол», встроившись своим «Светлым путём» в «Один пояс, один путь».

«Программа направлена на создание единого экономического рынка Казахстана путём формирования макрорегионов страны с определением городов Алматы, Астаны, Актобе, Шымкента и Усть-Каменогорска как городов-хабов национального и международного уровня с современной инфраструктурой и на обеспечение интеграции транспортной инфраструктуры страны в международную транспортную систему», — говорится в описательной части самой программы.


 

Объединив «Нурлы жол» и Шёлковый путь, встроившись в него, Казахстан, как и рассчитывал, получил доступ к новым китайским инвестициям для реализации собственных инфраструктурных проектов. Например, только в казахстанские железные дороги Китай вложил 600 млн долларов.

«В этом поясе принимают участие более 60 стран, охватывающих 45% населения мира. Двустороннее и многостороннее сотрудничество между Казахстаном и КНР стало образцовым, и другие страны могут у нас учиться», — заявил Назарбаев во время визита Си Цзиньпина в Казахстан летом прошлого года.


 

Кстати, 6 декабря 2017 года министр инвестиций и развития Женис Касымбек объявил о выполнении всех строительных работ 2700-километрового участка дороги, соединяющей Китай и Россию. Китайская сторона заявила о выполнении работ проекта «Западная Европа — Западный Китай» ещё в ноябре.

Юани любят тишину

Согласно данным сайта премьер-министра РК, Китай является одним из главных инвестиционных партнёров Казахстана, занимая в этой табели о рангах почётное четвёртое место.


 

За период с 2005 года по 1 февраля 2017 года приток прямых инвестиций из КНР в экономику Республики Казахстан составил 13,9 млрд долларов США. Инвестиции из Казахстана в Китай за этот же период составили 519,7 млн долларов США.

По состоянию на 1 февраля 2017 года в Казахстане зарегистрировано 2783 предприятия с участием китайского капитала.

Кстати, крупнейшие евразийские проекты КНР реализовывала именно в Казахстане.


 

За последние 20 лет Китай инвестировал в нефтегазовые проекты Казахстана более 42 млрд долларов. Кроме того, 25% нефти в РК добывается китайскими компаниями.

Ресурс fergananews.com пишет, что «При исследовании правительственных договоров между КНР и Казахстаном выявилась проблема закрытости данных. На каких условиях заключены СРП (соглашения о разделе продукции), как делится продукция и прибыль, — всё это, как правило, остаётся за кадром. Недостаточно видеть отчисления китайских компаний в бюджет Казахстана (эти неполные данные приводятся на сайте министерства финансов), куда важнее знать реальные объёмы добычи нефти и газа и данные аудита по месту, где он проводился».

В 2015 году Казахстан принял предложенную КНР инвестиционную программу по переносу производственных мощностей на свою территорию. Точно так же, как и в не совсем ещё далёком прошлом Запад переносил свои производства в Китай.

В рамках этого сотрудничества между РК и КНР предусматривается реализация 51 совместного масштабного проекта в различных отраслях на общую сумму свыше 26,2 миллиарда долларов.

Известный китаевед, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований (КИСИ), профессор Константин Сыроежкин на вопрос «Сколько китайских денег в экономике Казахстана?» ответил так:

«Трудно сказать. Точные цифры никто не называет. К тому же есть существенная разница между прямыми иностранными инвестициями, есть реинвестции — деньги,  заработанные в стране пребывания, есть кредиты. Если попытаться подсчитать объёмы предоставленных кредитов, то, по различным данным, за все годы независимости они составили 55–80 миллиардов долларов».  

Центральная Азия как будущая провинция Китая

Инвестиции инвестициями, но долги стран Центральной Азии перед Китаем неуклонно растут.


 

А у Таджикистана и Кыргызстана задолженность перед китайским банком приближается к 50% от всех внешних долгов. И всё чаще начинают говорить о «китайском колониализме».

«Китайцы заняли доминирующие позиции по ряду экономических и финансовых параметров уже в трёх из пяти центральноазиатских республик — в Таджикистане, Кыргызстане и Туркменистане. Причём Туркменистан в силу своей недальновидной внешнеэкономической политики оказался в ситуации, когда единственным крупным покупателем её основного экспортного ресурса — газа — является КНР. При этом он набрал у Китая огромные кредиты на разведку и на обустройство Галкыныша — гигантского газового месторождения, то есть  оказался в очень уязвимом положении, что уже серьёзным образом сказывается на его экономике. А дальше, полагаю, будет ещё хуже», — считает заведующим отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.

По его мнению, надеяться на то, что Китай пойдёт на списание долгов, не стоит: КНР, в отличие от России, с 2013 года простившей Бишкеку долгов почти на 500 млн долларов, ещё никогда этого не делала.

«Если кто-то в Бишкеке или в Душанбе думает, что Пекин, как Москва, войдёт в их бедственное положение и спишет долги, боюсь, он заблуждается. Возвращать долги придётся либо договариваться о каких-то других, не финансовых способах их погашения — землёй, собственностью, ресурсами, месторождениями», — уверен Андрей Грозин.

На начало 2018 года внешний долг Таджикистана составлял 2,88 млрд долларов. Почти половину этой суммы (1,21 млрд долларов) Душанбе должен Китаю.

Здесь следует напомнить, что Таджикистан уже передал Китаю 1,2 тысячи квадратных километров территории своей Горно-Бадахшанской области.

Согласно цифрам Минфина Кыргызстана, на 31 января 2018 года эта республика задолжала китайскому Экспортно-импортному банку  уже 1,711 млрд долларов, или 41% от общей суммы внешнего долга, который составляет 4 млрд 139 млн долларов.

В середине марта посол Китая Сяо Цинхуа заявил, что у Бишкека нет иного выхода, кроме того, как погасить свои долги.

«Китай выдаёт кредиты на облегчённых условиях. Мы все знаем, что Кыргызстан извлёк из этого выгоду. Погашение кредита будет осуществляться по соглашению. Китайская сторона не рассматривает иные варианты», — заявил журналистам Сяо Цинхуа.

Везде без вариантов

Отсутствие альтернативы в вопросе возврата центральноазиатских долгов подтверждает и печальный опыт Шри-Ланки, о чём сообщает казахстанский сайт kz.expert, ссылаясь на статью BRAHMA CHELLANEY China’s Creditor Imperialism.

В ней автор сообщает, что в декабре 2017 года Шри-Ланка, будучи не в состоянии выплатить накопившийся огромный долг перед Китаем, официально передала ему свой стратегически расположенный порт Хамбантота.

«Данная сделка стала важным приобретением в рамках «Одного пояса, одного пути», а также доказательством того, насколько эффективной может быт китайская дипломатия, использующая долговые ловушки. В отличие от кредитов МВФ и Всемирного банка, залогом по китайским кредитам становятся стратегически важные природные активы с высокой долгосрочной стоимостью. Хамбантота, например, расположена рядом с торговыми путями Индийского океана, которые связывают Европу, Африку и Ближний Восток с Азией. В обмен на финансирование и строительство инфраструктуры, в которой нуждаются более бедные страны, Китай требует от них приоритетного доступа к различным природным активам — от полезных ископаемых до портов».

Автор считает, что «опыт Шри-Ланки наглядно показывает, что китайское финансирование может превратиться для стран-«партнёров» в кандалы.

Ещё целый ряд стран — от Аргентины до Намибии и Лаоса — попал в китайскую долговую ловушку, что вынудило их принимать мучительные решения ради предотвращения дефолта. Например, огромный долг Кении перед Китаем грозит превратить оживлённый порт Момбаса (а это ворота в Восточную Африку) в очередную Хамбантоту.

«Все эти примеры должны стать предупреждением: "Инициатива Пояс и Дорога", по сути, является империалистическим проектом, нацеленным на воплощение в жизнь мифа Срединной империи. Государства, попавшие в долговую зависимость от Китая, рискуют потерять не только самые ценные природные активы, но даже суверенитет. Под бархатными перчатками нового имперского гиганта прячется железный кулак, обладающий достаточной силой, чтобы выжать все соки из малых стран», — считает BRAHMA CHELLANEY.

***

Китай в самое ближайшее время обретёт статус супердержавы. И хотим мы этого или не хотим, но он будет сильно влиять на нас.

Растущие экономика и население Китая будут требовать стабильного и всё возрастающего поступления новых ресурсов, от чего сейчас и в ближайшей перспективе Казахстан, безусловно, выигрывает.

Но только вот проблема — ресурсы конечны. И значит, защита уже сделанных инвестиций в соседних странах неминуемо потребует от Китая имперских замашек, и он вполне может перейти от состояния «чувствовать себя как дома» до состояния «быть дома». В конце концов, интересы собственного более чем миллиардного населения важнее интересов жителей стран-«снабженцев».

При том, что площадь Китая всего лишь в три с половиной раза больше площади Казахстана: 9,6 млн кв. км на 2,7 млн кв. км, разрыв в количестве населения катастрофичен: 1 400 млн на 18 млн, то есть 77 к 1.

Так что не исключено, что с переходом на латиницу Казахстан всё-таки поспешил. И учить китайский для жителей страны Великой степи, пожалуй, будет намного прагматичней.