— Не так давно министр экономического развития России Максим Орешкин рассказал, что программа по углублению интеграции между Беларусью и Россией подразумевает интеграцию равноправных экономик. На ваш взгляд, как должно выглядеть это равноправие?

— Надо говорить не о равных по габаритам, объёмам или размерам, а о равных по рынку и условиям работы на этом рынке. Я так понимаю его трактовку.

С такой точки зрения данный тезис тоже весьма непростой, даже несмотря на то, что предполагается разработка дорожных карт: два месяца назад говорили о 28 документах, сейчас уже 31. Я немного вовлечён в этот процесс, однако полный комплект документов не видел, он достаточно закрыт. Этот пакет не согласовывался с бизнесом, даже не все органы государственного управления с ним знакомы. Но по той информации, которой я обладаю, можно сказать, что задача ставится весьма амбициозная. Предполагается за год сделать то, что не было сделано или декларировалось за 25 лет Союзного государства.

Программа очень амбициозная, но наша неторопливость в течение двух этих десятилетий вносит некий элемент сомнения. Однако если всё-таки положить руку на сердце, то наша интеграция — это дорога, поэтому неоднократно придётся её корректировать. Возьмём хотя бы несколько тезисов программы, с которыми я знаком. Например, единая промышленная политика. Речь идёт не просто о согласованиях или интеграции, а о единстве.

— В каких сферах есть элемент сомнения?

— Посмотрите на машиностроение: даже сборочное белорусское производство на территории России лишено федеральных преференций, то есть поддержки. Российские же компании фактически живут за счёт этого. И на фоне того, что в России идёт тренд на уменьшение господдержки, у российских предприятий может появиться конкурент в виде белорусских компаний. А они весьма конкурентны по российским меркам, что проблематично.

То же самое и по налоговому манёвру в нефтяной сфере. Мы хотим форсировать события и в следующем году войти в единый энергетический рынок. Ранее это планировалось сделать к 2025 году. Но опять же, бюджет российский не резиновый.

А в целом направление выбрано правильно — действительно, интегрироваться надо. Интегрироваться, исходя из партнёрских отношений, глобальных вызовов. Но когда опускаешься на землю и отвечаешь на вопрос, не что делать, а как делать, начинаются определённые проблемы. Как говорится, поживём — увидим.

— В каких сферах белорусской экономике не хватает равноправия?

— Об этом неоднократно говорили и глава государства, и правительство, и субъекты хозяйствования. Не хватает равных условий работы на российском рынке и доступа к энергоресурсам. Но энергоресурсы — это один из столпов формирования бюджета Российской Федерации.

Мы не говорим о равных условиях работы на белорусском рынке, хотя здесь тоже есть вопросы. Для российских экспортёров в целом белорусский рынок не премиальный, как и для белорусских производителей, особенно промышленных. С советских времён мы ориентированы на экспорт в Россию. Поэтому наши недоброжелатели в Российской Федерации и говорят, что белорусские предприятия хотят выйти на их рынок. Да, хотят: так формировался белорусский промышленный комплекс.

Но в интеграции есть выгода. Мы видим, что разобщённость на экономическом, политическом и социальном поле приводит к весьма печальным последствиям и ущербу Российской Федерации, не сопоставимыми с экономическими выгодами за счёт самоизоляции. Я имею в виду пример Украины.

— Вы говорили, что белорусские компании являются конкурентами для российских. То есть бизнес может застопорить весь процесс экономической интеграции?

— Они и стопорят. В принципе, в них трудно кинуть камень, потому что мы сами живём в стеклянном доме: наши субъекты хозяйствования тоже стопорят приход дальних и ближних зарубежных компаний. Масштабы и финансовые потери разные, но первопричины одни и те же: каждый идёт на самоизоляцию. Пример Трампа — яркое тому свидетельство.

Другое дело, что российский рынок не сравним с белорусским по платёжеспособности, ёмкости и потенциалу. Поэтому открытие единого рынка более выгодно для белорусской стороны. Но повторю ещё раз: не всю интеграцию надо измерять в рублях. Здесь комплексный подход, надо учитывать политическую и социальную составляющие. Нельзя сегодня измерять потери таким образом: мы пустим белорусские компании на рынок сельхозтехники и потеряем сто миллионов, а белорусы выиграют. Это неправильный подход.

— То есть в глобальном плане экономическая интеграция с Беларусью России тоже выгодна?

— Да. Как ни крути, Россия — это глобальный игрок. Мне кажется, что российское руководство последнее время ведёт себя как глобальный игрок. Оно рассматривает выгоды не только в краткосрочный период. Это видно невооружённым глазом. Наши противники и конкуренты это сами отмечают.