Космонавтика до сих пор воспринимается по-особенному в обществе, а её победы и неудачи мало кого оставляют равнодушными. И каждое происшествие обычно запускает волну негатива. Аварию «Союза МС-10» успешное срабатывание системы аварийного спасения (САС) заметно приглушило, но при всём восхищении работой САС на ракете и автоматикой аварийного спуска корабля это серьёзная авария, а после аварий обычно усиливаются разговоры о кризисе в отрасли. К тому же заканчивается год, и уже можно примерно сказать, как он прошёл. Факты же таковы, что в отрасли есть серьёзные проблемы и, что ещё хуже, пока не видно признаков улучшения ситуации.

Старт «Союз МС-10», фото NASA/Bill Ingals

Любое российское космическое происшествие порождает совершенно предсказуемую реакцию в интернете — расходится волна шуток разной степени удачности и раздаются панические/злорадные возгласы «всему конец».

Поэтому в материалах, рассказывающих о кризисе российской космонавтики, приходится первым делом говорить, что, несмотря на все проблемы, ни сегодня, ни завтра она не умрёт. Даже самый худший сценарий потребует для этого ещё много лет деградации, в то же время это не повод расслабляться — проблемы, перечисленные ниже, совершенно реальны.

Обещанного годами ждут

Проблема: сроки космических проектов слишком часто сдвигаются.

Примеры: ракета-носитель «Ангара», модуль МКС «Наука».

Наименование «главного российского космического долгостроя» ракета-носитель «Ангара» до 2014 года носила несправедливо — до второй половины нулевых работы по ней практически не велись из-за отсутствия средств. Но вот с 2014-го это определение становится всё более верным: после двух испытательных пусков ракета за четыре года так и не начала летать с полезными нагрузками. Да, задержки из-за переноса производства из Москвы в Омск объективны, но их длительность уже перестаёт выглядеть здоровой. В начале года была надежда на пуск в этом году, но, увы, по последним новостям, он съехал на 2019 год. В результате иногда начинающиеся в интернете дискуссии, хороша «Ангара» или нет, не имеют смысла, пока ракета не летает.

Свежие фото «Ангары» пока что только из цехов. Фото khrunichev.ru

Та же самая история постоянных переносов, но без оправдания в виде переезда идёт с модулем «Наука». Модуль МКС, который первоначально собирались запустить ещё в 2007 году, сдвинулся уже, похоже, на 2020-й.

В более мелких проектах подобное тоже происходит. Научный зонд «Луна-25» и телескоп «Спектр-РГ» должны были стартовать в 2014-м, корабль «Федерация» — в 2015-м. Необходимо отметить, что в сложных технических проектах перенос сроков — вещь, встречающаяся постоянно, и, например, начало эксплуатации трёх американских пилотируемых кораблей или телескопа «Джеймс Уэбб» тоже откладывается. Но это происходит на фоне нормальной жизни отрасли, с регулярными запусками других проектов, которые укладываются в сроки и даже иногда оказываются дешевле запланированного, в то время как «Роскосмос» из новых аппаратов может похвастаться разве что связными спутниками «Благовест».

Тришкин кафтан надёжности

Проблема: аварии происходят по причинам, которые можно было бы предотвратить.

Примеры: «Союз МС-10», история с неправильным припоем на «Протоне».

Вопреки расхожему мнению, наши ракеты падают не постоянно, но в то же время с достаточно неприятной регулярностью — на >20 пусков в год приходится обычно одна авария. Формально это немного и не сильно хуже статистики других космических держав, но если аварийные первые пуски новозеландско-американского «Электрона» или японской SS-520 неудивительны, то падения давно отлаженных «Союзов» и «Протонов» расстраивают. Тем более что слишком часто причиной являются человеческие ошибки, которые можно было бы сравнительно легко отловить и исправить. В случае «Союза МС-10», по неподтверждённой информации, ошибку допустили при сборке ракеты, повторив сценарий аварии 1986 года. В 2017 году на двигателях для «Протона» обнаружили неправильный припой. Это не привело ни одной аварии, но причина оказалась трагикомической: после ухода на больничный кладовщицы никто не смог разобраться, где какой припой лежит на складе.

Космическая отрасль сложна, и дурацкие ошибки совершают все — в начале 2018 года на европейской Ariane 5, выполняя просьбу о специальных условиях отделения спутника заказчика, механически повернули систему управления и забыли внести изменения в её программный код. Но для Ariane 5 это было происшествие без потери полезной нагрузки после 15 лет и 83 безаварийных полётов. Российский «Союз-ФГ», не сумевший вывести «Союз МС-10», с 64 успешными пусками с 2001 года был, увы, редким примером сравнимой надёжности. Борьба за качество «Роскосмоса» пока что вызывает ассоциации с тришкиным кафтаном из басни — ситуацию исправляют в одном месте, проблема всплывает в другом.

Деньги

Проблема: потерян рынок запуска геостационарных спутников.

Пример: ни одного старта РН «Протон-М» с коммерчески полезной нагрузкой с сентября 2017-го.

Статистика запусков ракет-носителей, «Протон» — зелёный. Схема Wikimedia Commons

В 90-х годах бывшие советские ракеты-носители вышли на мировой рынок и внезапно оказались крайне конкурентоспособными из-за низкой цены. И двадцать лет, с середины 1990-х до середины 2010-х, они прекрасно зарабатывали. Увы, скорость собственного развития («Протон» за эти годы неоднократно модернизировали) оказалась меньше, чем у конкурентов, да и проблемы с надёжностью повлияли на стоимость страховки и, следовательно, пуска.

Блаженные времена, когда в 2009 году по коммерческим контрактам ILS запускали семь «Протонов», закончились. В 2016 году было два коммерческих пуска, в 2017-м — три, и с сентября 2017 года ни одного нового пока не произведено. Справедливости ради стоит отметить, что на 2019 год планы озвучены оптимистичные, до 10 пусков, и на «Ангару» озвучивалась цифра в 12 заказов, но это пока что планы на будущее, и доля коммерческих иностранных заказов в этих цифрах не указана.

Элементная база

Проблема: привычка к закупкам импортных комплектующих вышла боком после 2014 года.

Пример: спутники «Глонасс-К».

Спутник «Глонасс-М». Цилиндр по центру — герметичный отсек аппаратуры, на сегодняшний день устаревшее решение, наличие движущихся механических деталей (вентиляторов) сокращает срок службы. Иллюстрация с сайта vestnik-glonass.ru

Печальным наследством, доставшимся России от СССР, были проблемы с производством электроники, приводившие к тому, что отечественные спутники рассчитывались на срок службы на орбите в несколько месяцев, в то время как иностранные аппараты работали в космосе годами и превышали расчётные сроки эксплуатации. В нулевых годах с этим стали бороться наиболее простым способом — импортировать иностранную электронику. В результате доля импортных компонентов, которые используются, например, в навигационных спутниках «Глонасс-К», достигла 80 %. И охлаждение отношений с Западом, начавшееся ещё в 2013-м, привело к неприятной ситуации — производство спутников предыдущего поколения «Глонасс-М» уже закончено, а для новых «Глонасс-К» нет возможности приобрести электронику. И смена поставщика с США/Европы на Китай ситуацию не улучшает — оказавшись единственным источником ценного товара, Китай сможет устанавливать цены и другие условия договоров к своей выгоде. С ГЛОНАСС сейчас принят вынужденный план: на доступных компонентах сделают несколько аппаратов модификации К1, а затем будут переходить на использующие всё больше отечественных компонентов  К2. В целом ситуация соответствует пословице «не было бы счастья, да несчастье помогло» — российская космонавтика вынуждена развивать свою элементную базу, но мгновенно и легко эту проблему не решить.

Нет чёткого и постоянного видения ситуации

Проблема: происходят внезапные изменения в проектах.

Пример: внезапное появление РН «Союз-5» и отказ от пилотируемой «Ангары» в 2017-м.

Несколько лет ракета-носитель «Ангара» рассматривалась как универсальный вариант и для беспилотной, и для пилотируемой программы. Однако в 2017 году внезапно оказалось, что пилотируемые пуски нового корабля «Федерация» перейдут на новую ракету-носитель «Союз-5», эскизный проект которой утвердили только весной 2018-го. И это при том, что сравнительно недавно приняли Федеральную космическую программу на 2016–2025 годы.

Производственный «феодализм» — нерациональная конкуренция между конструкторскими бюро, создание одинаковых проектов и борьба между ними, не приносящая пользу космонавтике в целом, был проблемой ещё во времена СССР. Дмитрий Рогозин бичевал его в 2015-м и весной этого года заявил о решении проблемы на участке бортовых компьютеров. Но это ещё далеко не полная победа.

Престиж работы в отрасли

Проблема: работа в отрасли не является престижной.

Пример: высокая оценка NASA как работодателя, заметно более низкая — у «Роскосмоса».

Редкая статья о проблемах «Роскосмоса» не будет говорить о зарплатах. Но дело не только в них. Если для сравнения посмотреть на зарплаты в NASA, они будут хорошими, но не выдающимися, примерно столько же платят в других государственных агентствах. Но почитайте отзывы — люди пишут о хорошей рабочей атмосфере, интересных проектах, прекрасных коллегах и возможности развиваться. Увы, этого не заметно в отзывах на отечественные компании. И призывы повысить зарплату не будут иметь смысла без улучшения общего престижа и удовлетворения от работы. Например, в сфере информационных технологий очень много платят в банках — никакого другого стимула поддерживать скучные старые программные комплексы они предложить не могут. И государственному агентству за зарплатами частников не угнаться. Космонавтика — это интереснейшие и уникальные проекты. И если удастся совместить хорошие зарплаты с приятной рабочей атмосферой, качественной организацией проектов и возможностью развития, то работа в «Роскосмосе» будет выглядеть конкурентоспособной на рынке труда. А дальше включится положительная обратная связь — престижные места будут привлекать профессионалов, ещё больше улучшающих атмосферу.

Что делать?

Если кто-то ожидает прочитать здесь простые рецепты исправления ситуации, вынужден их разочаровать — работа предстоит долгая и сложная. Причём в некоторых случаях придётся проходить по лезвию бритвы, решая противоположные задачи. Например, повышение конкурентоспособности требует сокращения издержек, зарплат и персонала, а повышение престижа, наоборот, увеличения расходов. Серьёзный анализ требует нескольких человеколет, и результат будет измеряться килограммами бумаги, но вообще без ответа на вопрос «что делать?» материал кажется неполным. Так что позволю себе высказать несколько общих соображений.

Хотелось бы ясности с пониманием задач «Роскосмоса» в глазах государства и количеством денег, которые на него готовы выделить. Потому что в условиях, когда в мае ходят слухи о серьёзном сокращении бюджета, а в октябре говорят о разработке сверхтяжёлой ракеты, возникает ощущение движения одновременно в противоположных направлениях. Любой чётко озвученный вариант от «денег нет, выделим только на военный и прикладной космос» до «строим базу на Луне всей страной, дадим, сколько потребуется, главное, в сроки уложитесь» будет лучше, чем подобная неопределённость.

Вне зависимости от решения в предыдущем пункте какие-то траты будут неизбежны — разворачивание производства своей элементной базы потребует денег, но это будет самым дешёвым в целом вариантом. Повышение престижа отрасли, привлечение талантливой молодёжи тоже потребует денег, но, на мой взгляд, это важнее экономии сегодня, потому что должно дать больше пользы завтра.

Серьёзные усилия необходимо потратить на модернизацию процессов. И не надо стесняться заимствовать опыт других отраслей, если он успешен. Например, в ХХ веке в японском автомобилестроении создали методологии бережливого производства (Lean manufacturing), из информационных технологий пригодятся гибкие методологии (Agile). Какие-то работы в этом направлении уже ведутся, но они должны быть не отдельными успешными островками, а распространиться по всей структуре. Важно отметить, что работы по улучшению процессов не улучшат всё волшебным образом, а при неправильном внедрении могут сделать ситуацию ещё хуже. Но успех здесь улучшит ситуацию как со сроками, так и с качеством и даже престижем отрасли.

Ну и, наконец, не стоит думать, что «Роскосмос» не замечает или игнорирует препятствия. На научно-практической конференции «Основные задачи и перспективы развития Госкорпорации "Роскосмос"» озвучивались в том числе и перечисленные выше проблемы. Назвали и новые десять принципов работы корпорации, призванные улучшить ситуацию. Но в любом случае потребуется немало времени, чтобы появился какой-либо эффект, а мы со стороны по открытой информации смогли бы определить, стало ли лучше.