— Как вы думаете, сколько потребуется времени на то, чтобы Крым в умах всего мира стал неотъемлемой частью России?

— Иллюзий о принадлежности Крыма России ни у кого в мире нет. Однако публично признать это не позволяет политика Запада по отношению ко всему постсоветскому пространству. Крым является инструментом политического шантажа, поводом для различных политических и экономических санкций, а также специфическим «рычагом» воздействия на элиты. Поэтому именно как инструмент давления Крым неопределённо долгое время останется непризнанным со стороны «мирового сообщества». Парадоксально, но такая позиция сохраняется именно из-за того, что Крым является единичным случаем и скорее исключением из политики России.

— Мы видим, что нападки на Россию из-за возвращения Крыма всё же продолжаются. Чего, на ваш взгляд, не хватает миру, чтобы забыть о теме полуострова?

— Болезненным для коллективного Запада является вопрос реинтеграции постсоветского пространства, восстановления России или прямо СССР в интерпретации американского политического класса, которое воспринимается как пересмотр итогов холодной войны. Даже если эта реинтеграция не носит системного характера, является для постсоветских элит вынужденной. Не имеет значения, какие именно осколки бывшего единого пространства проявляют стремление к объединению и в какой форме оно происходит, само такое объединение для Запада является неприемлемым. Дальнейшая дезинтеграция постсоветского пространства как единственно эффективный инструмент управления им является стратегией глобального Запада. Крым в этом отношении воспринимается как весьма заметный символ неповиновения, который не мог быть не замечен и не может быть так просто забыт.

— А как Пекин воспринимает присоединение Крыма к России? И при каких условиях Китай сможет признать Крым российским и повлиять на позицию США и ЕС по Крыму?

— Для Китая крымский «прецедент» воспринимается скорее со знаком плюс, так как воспроизводит некоторые аналогии с тем же Тайванем и политикой реинтеграции территорий с экстерриториальным управлением, главным историческим успехом которой стало возвращение Гонконга. Кроме того, Китай не ставит вопрос о зависимости экономических отношений с политикой тех или иных стран, отстаивая собственные национальные интересы. Собственно, этот вопрос не ставится в отношении Китая и Россией, поэтому ни о каком серьёзном «вмешательстве» или влиянии Китая на позицию Запада речи пока не идёт. На постсоветском пространстве Россия и Союзное государство могут рассчитывать только на себя.