Белорусский недомайдан —  главное и самое показательное событие на евразийском пространстве в 2020 году. Хорошо, что обошлось без жертв и разрушений. Это позволяет спокойно констатировать, что белорусский политический кризис исчерпывающе и поучительно подытоживает почти 30-летний период становления новых постсоветских государственностей на российском периметре.

Если правильно понимать природу любого майдана, то очевиден тезис: белорусское государство создало себе проблемы своей собственной рукой, хотя партийный гимн «Интернационал» учит использовать собственную руку совсем для другого. И эти проблемы вовсе не в расхожих жупелах «авторитаризма», «гонений на оппозицию», «пренебрежения ритуалами демократического язычества». Нет, это всё не просто сервисные сущности, но и вовсе их имитация.

«Демократия» или «авторитаризм» не имеют самостоятельного значения. Самостоятельное значение имеет только содержание идеологии государственного строительства, декорированное любым политическим сервисом по вкусу и по обстановке.

Показательность белорусского кризиса в том, что здесь, в отличие от Украины или Киргизии, на самом деле есть состоятельная государственность. И именно это качество, к которому прилагаются политическая воля и умение ею пользоваться, позволило Белоруссии не без приключений, но не сорваться в штопор нескончаемого кризиса и деградации.

Но наличие силы и воли естественным образом предполагает ещё и ум — суверенную идеологию государственного строительства. К исходу постсоветского 30-летия пришла пора с этой идеологией твёрдо определиться и не размениваться на тактические симулякры. Какой бы практичной, осмотрительной и смекалистой ни казалась пресловутая многовекторность, именно она порождает кризис, майдан и конец. И больше ничего.

Многовекторность — это неопределённость государственной идеологии. Смута возникает в разрывах между разнонаправленными декларациями — эти дырки всегда очень хорошо видны, в них нацеливают удар любые мало-мальски грамотные операторы майдана. А в пустоте нет убедительных аргументов против пустозвонных спекулятивных лозунгов разрушителей государства. И тем более нет созидательной повестки, понятной обществу. Нет будущего, которое жаль потерять непоседливой учащейся молодёжи — непременному массовому пушечному мясу майдана.

Главное требование у суверенной идеологии — гармония внутреннего и внешнего контуров: народной историко-культурной идентичности и целеполагания государственной политики, слов и реальности. Между тем ключевой вопрос идеологии любого постсоветского государства — это вопрос геополитической интеграции. Рациональный ответ на него только один. Все эксперименты закончились плачевно. К слову, Прибалтика не то чтобы исключение, просто у них своя культурная рациональность: там действительно хотели быть Европой и терпеть за это даже лишения. Вот и терпят.

Местечковая торгашеская многовекторность — так себе замена рациональности. А другой многовекторности не бывает.

Колебания на курсе евразийской интеграции принуждают к ущербности и надуманности в гуманитарной политике, а это автоматически подъедает национальную идентичность.

Вот самая очевидная схема. Достойный исторический опыт белорусской государственности в любой её форме — это «всегда Россия», даже в форме конкуренции Литвы с Московией. Это естественная национальная идентичность. Но, чтобы обосновать многовекторность, приходится придумывать и навязывать искусственный конструкт «европейскости».

Это и есть идеологическая щель, в которую при первой же отмашке хлынет мутная жижа майдана.

Государственная идеологичность, выраженная в конституционной реформе, — это первейшая задача Белоруссии на «после кризиса». Не как «уступка протесту» и «умиротворение элит», а как плановая необходимость. И там должен остаться только один вектор.