Министерство промышленности Беларуси около четверти века назад создало Институт повышения квалификации и переподготовки руководителей и специалистов промышленности «Кадры индустрии». Изначально здесь проводили небольшие семинары и учили охране труда, но со временем институт превратился в уникальное учреждение образования, где можно получить степень MBA, и не только промышленнику. О том, как сегодня развиваются «Кадры индустрии» и что происходит с белорусской экономикой, мы поговорили с ректором института, известным белорусским экономистом Георгием Грицем.

— Институту «Кадры индустрии» в этом году исполнится 25 лет. Чем сегодняшний институт отличается от созданного в 1990-е годы?

— Это совершенно разные институты. Раньше у нас были одно-пятидневные семинары по актуальным темам и большой блок был посвящён охране труда — обязательной функции руководителя. Сегодня у нас есть программы по психологии, стратегическому менеджменту, деловому администрированию, управлению персоналом, формированию корпоративного управления. Мы делаем акцент на промышленность, но специалисты из системы Минпрома — это всего лишь 20 % от числа наших слушателей. 

Мы пытаемся создать совершенно другую стратегию института. Если раньше мы просто учили (вот вам диплом, приходите к нам ещё), то сейчас наши слушатели вместе с преподавателями приходят на предприятие, делают аудит и внедряют что-то новое. Так работают крупные бизнес-школы на Западе. Конечно, я понимаю, где они, а где мы, но у нас есть партнёры. Тот же «Делойт» из «большой четвёрки» аудиторских компаний.

— Из каких стран к вам едут на подготовку?

— К нам приезжает много россиян.  У нас есть совместная программа с Санкт-Петербургским государственным электротехническим университетом ЛЭТИ по индустрии 4.0. Они делают программу для топ-менеджеров «Газпрома», и эту программу мы предлагаем у себя. Были у нас слушатели из Казахстана, Армении. Появились экзотические страны, например Сирия. Мы сейчас ищем там партнёров.

— На базе вашего института планировалось создать школу подготовки современных топ-менеджеров. Предполагалось, что у вас адаптируют для белорусских реалий программу MBA с акцентом на реальный сектор экономики. Удалось ли это сделать?

— Ещё в 2019 году бывший вице-премьер Игорь Ляшенко поставил перед нами задачу: если у руководителя предприятия промышленности не будет степени MBA, то он больше не будет директором, и ни один резерв кадров не примет его без MBA.

И вот в ноябре прошлого года мы впервые в стране запустили ориентированную на промышленников программу MBA по деловому администрированию. Она была разработана совместно с бизнес-школой ИПМ. Программа включает в себя все учебные модули General MBA, при этом содержит эксклюзивные для Беларуси разделы, построенные на базе программ REFA (немецкий союз по организации труда, организации и развитию предприятий).

— На ваш взгляд, есть ли в Беларуси проблема с постоянным повышением уровня образования специалистов?

— В Беларуси система отлажена ещё с советских времён: каждый работник должен проходить переподготовку. Но, если говорить объективно, эта норма выполняется процентов на двадцать.

Кроме того, если мы говорим о формировании совершенно нового менталитета руководителя, то тут проблемы, начиная от преподавателя и заканчивая самими курсами. То есть курсы, которые проходят сертификацию в министерстве образования, по своему прикладному характеру отстают от аналогичных функций зарубежных бизнес-школ. А прямое заимствование не даёт результата: наши компании работают совершенно по другим правилам — от мотивации руководителя до составления бизнес-планов. Адаптированных к нашим реалиям учебных программ, нацеленных на формирование новых производственных отношений и технологий, в стране нет. В целеполагании мы тут плаваем.

Вопрос и к отношению к обучению со стороны руководителей. Мы запустили уникальную программу MBA, но топ-менеджеры не горят желанием идти к нам: зачем мне эти ваши какие-то три буквы, если я и так руководитель. При направлении других сотрудников у директора тоже появляются вопросы: этот человек мне нужен сейчас на работе, у него нет времени учиться у вас. Или: вот сейчас он получит новые знания и уйдёт от меня на более высокооплачиваемую работу.   

— В прошлом году Минпром получил задание увеличить экспорт на 9 %, а по факту поставки продукции на предприятиях на внешние рынки снизились на 9,2 %. Почему так происходит?

— Существующие условия не способствуют конкурентоспособности белорусской продукции. Сегодня в мире объёмы производства практически в два раза превышают объёмы потребления, то есть доминирует покупатель. А для покупателя сегодня важны не цена и не качество, а рассрочка платежа. У нас нет таких инструментов, чтобы предоставлять её. Более того, у нас по закону так: ты поставил продукцию и в течение нескольких месяцев обязан привезти валютную выручку.

Дальше. В мире развивается четвёртый технологический уклад. Такие предприятия во много раз более конкурентны по внедрению новых технологий, поставкам на производство через виртуальные фабрики, когда производственные процессы моделируются на компьютере, а не в отстроенных цехах. У нас этого нет, и наши конвейерные производства уже в принципе неконкурентные. Сегодня советские технологии, которыми мы ещё недавно гордились, являются большим бременем.

Будет ещё падение. Сейчас идёт переформатирование рынков, некоторые закрываются. И это объективно: нынешняя система миропорядка состоит из сплошных пузырей. Один пример: реальная добыча нефти составляет 1 % от фьючерсов, которыми торгуют. Всё это бумаги и желания. И это ненормально.

Мы можем выйти на экспорт лишь в условиях новой технологической ниши. Они есть, но нужны кадры. Есть ещё одна стратегия, которую реализуют на отдельных машиностроительных предприятиях: создавать у нас центры компетенций, а производство переносить в другие страны. Беларусь, к сожалению, не является элементом глобальных рынков. Иллюзия, что мы своим геополитическим расположением будем к себе всех привлекать, уже не работает. Эту ментальность надо доносить до руководителей.

— Многие считают, что если государственные предприятия отдать частникам, то они станут более эффективными.

— Эффективным может быть и тот и другой. Сегодня уже говорят, что госсектор не настолько плох, что его надо закрыть. С моей точки зрения, он сегодня является одним из ресурсов, который позволит в кратко-среднесрочной перспективе обеспечить конкурентоспособность белорусской экономики, в том числе по росту выручки. Если улучшить систему управления государственными активами, можно получить результат, притом не по принципу (достаточно сомнительному) — частник более эффективен.

Меня умиляет и печалит, когда руководители правительства говорят, что частник в два-три раза более эффективен. Они не сравнивают правила игры. Государственные и частные компании работают не в равных условиях, причём в неравных условиях работает именно госсектор. Многие говорят, что ему дают дешёвые кредиты. На самом деле это полнейшая чушь. Более чем в половине случаев эти кредиты предприятиям не нужны. Им их навязывают, чтобы реализовать инвестиционный проект, который им не нужен, освоить чьи-то кредиты или «дешёвые» технологии, которые потом вылезают боком. Потом частнику никто не говорит сохранять численность работников, содержать какие-то социальные объекты, выполнять невыполнимые планы. А государственные структуры работают именно в таких условиях. Например, вы знаете, у какого министерства сегодня больше всего убыточных колхозов? У министерства промышленности. Минпрому передали много убыточных колхозов, но это же не его профиль. Министерство должно собрать и поставить трактор или комбайн, но не руководить сельским хозяйством.

Я уже не говорю про Парк высоких технологий — больше всего от него пострадал реальный сектор экономики, в том числе и имиджево. Хотя мы формируем 80 % социальных налогов, а ПВТ — чуть более процента. Но самое печальное, что сегодня ПВТ оттягивает от нас IT-специалистов: там выше зарплаты, интереснее и престижнее. 

Так что, если создать реальные условия, государственный сектор может быть драйвером роста. Но для этого он должен функционировать на рыночных условиях. К тому же государству надо формировать эффективный инструмент управления своей собственностью.