— В Европе есть такое явление, как национализм в футбольной фанатской среде. Оно вроде бы маргинальное, но иногда политики мобилизуют эти силы на майданах и так далее. Откуда вообще это взялось?

— По-моему, это должно быть интуитивно понятным. Это массовый радикальный протест против наплыва мигрантов. Когда в Германии так широко открыли двери мигрантам, что стало приезжать около миллиона беженцев в год, они преувеличили возможность собственного социума по абсорбции. Они сделали очень опасную штуку, потому что каждый понимает: есть определённые слои населения, которые не слишком рефлексируют по поводу прошлого. У них возникает стихийный процесс. Они выражают его таким образом, каким могут.

Ну а если вы говорите о фанатах, то это такие простолюдины, хулиганы. Но, с другой стороны, открыв двери так широко, вы поступаете безответственно. Потом возникают такие движения, которые трудно усмирить. Власть несёт значительную долю ответственности за это.

— Есть ли национал-социализм в США или Канаде?

— Безусловно, есть люди, которые выступают простив инородцев и имеют бэкграунд в белой европейской среде. Кстати, Трампа обвиняли, что он мобилизует эту часть общества. Но, как и в Германии, политики не занимались этой частью общества, они создали предпосылки. Трамп не занимался активизацией этого нацистского крыла, тем не менее эти группы есть, они живучи.

Каждый понимает всё в меру своей испорченности, и, конечно, эти белые супрематисты — родственники нацистов.

— Какое будущее у этих групп в Европе, в Америке?

— Это зависит от мудрости власти и от того, смогут ли они отвести общественное мнение от этих групп.

Помните, как во Франции все партии сплотились, чтобы не дать победить «Национальному фронту». Он легитимен, но радикален.

Тут важно сохранять какой-то баланс в мышлении. Надо понимать, что не нужно давать поводов национализму.