4 февраля глава Минсельхоза
России Дмитрий Патрушев в ходе встречи с Владимиром Путиным отчитался
об итогах работы АПК за 2019 год. Помимо наиважнейших вопросов по состоянию
озимых, по подготовке к весеннему севу и выходу РФ на новые экспортные рынки,
обсуждалась тема наращивания производства «зелёных витаминов» — овощей, фруктов и ягод. В частности, в 2019 году собрали 14 млн тонн
овощей — лучший результат в современной России.
И если о ситуации с производством
и импортом (зачастую незаконным) фруктов и ягод СОНАР-2050 писал
неоднократно, то теперь самое время оценить итоги импортозамещения в России по
овощам и грибам.
Огурцы, помидоры, вот такие мы обжоры
Развитие крупных торговых сетей
привело к трансформации пищевых потребностей населения и формированию
круглогодичного спроса на овощи и фрукты: до 70 % овощей продаются свежими, 5–10
% перерабатываются, а остаток либо портится, либо скармливается животным.
Производство овощей
осуществляется двумя способами: на открытом грунте и на закрытом — в теплицах.
Начнём с открытого грунта.
Источник: Экспертно-аналитический центр агробизнеса
Главная проблема производства
овощей открытого грунта — доминирование хозяйств населения и мелких фермеров в
производстве овощей (на с/х организации приходится лишь 17 % производства, ещё
16 % — на фермеров) и картофеля (71 % картофеля в России производят хозяйства
населения и лишь 22 % — с/х организации и фермерские хозяйства). Следствие такой
структуры производства — потери урожая из-за неспособности его сохранить в
овощехранилищах, сильные колебания цен в сезон и вне сезона, которые не
позволяют производителям развиваться.
Дефицит мощностей овощных
распределительных центров в России, по подсчётам аналитиков компании
«Интерагро», в 2019 году составлял
2,7 млн тонн. В 2019–2020 году его удастся снизить примерно на 330 тыс. тонн.
Поэтому по мере увеличения посевных площадей под овощи открытого грунта важно
создать соответствующие мощности хранилищ и обеспечить хозяйствам населения
возможность продавать/хранить картофель в овощехранилищах. Исполнительный
директор Картофельного союза Алексей Красильников считает, что данные меры
позволят поставить на рынок 2 дополнительных млн тонн картофеля и снизить импорт.
Регионов в России, которые сумели полностью обеспечить свои потребности в
хранилищах, немного. Положительный пример — Ставрополье, где при господдержке
построены хранилища мощностью 130 тыс. тонн.
Но обеспечить круглогодичный
спрос на овощи лишь за счёт выращивания их на открытом грунте невозможно:
не позволяют ни климат, ни география (особенности расселения в России), ни
доступная мощность овощехранилищ, ни особенности
хранения овощей. Поэтому в мире из года в год растёт доля
овощей, выращенных в теплицах.
С 2012 по 2018 г.
площадь теплиц в мире выросла на четверть, к 2021 году она достигнет
750 тыс. гектаров. В России импульс импортозамещению овощей дало введённое в 2014
году продовольственное эмбарго — до него российским производителям овощей
закрытого грунта было крайне трудно конкурировать с импортом, о чём неоднократно заявляли
представители отраслевых объединений. Поэтому введённое в 2014-м продэмбарго было
не истеричной реакцией, а продуманным и взвешенным протекционистским шагом.
* Данные на 2020 год являются прогнозными.
К 2006 году площадь российских теплиц
под стеклом сократилась до 1,8 тыс. га с пиковых 3,2 тыс. га в 1992 году. С
2008 года государство стало оказывать поддержку комбинатам в виде субсидий на
возмещение части процентной ставки, а с 2015 года начало компенсировать часть прямых
понесённых затрат на строительство и модернизацию тепличных комплексов в
размере 20 % (на Дальнем Востоке — 25 %). За 2015–2017 гг. компенсированы
расходы по 56 инвестпроектам на сумму порядка 69 млрд рублей.
С 2014 года в России построено и модернизировано свыше 1 тыс. га теплиц. Однако до пикового показателя 1992 года России ещё далеко. Но стоит учесть возросшую за почти 30 лет урожайность с/х культур, которая отчасти компенсирует убыль площадей. Впрочем, использование более продуктивных культур оборачивается зависимостью от импортных семян.
Тем не менее по итогам 2019 года
объём производства овощей в теплицах превысил
1,2 млн тонн (рост на 20 % по сравнению с 2018 годом). В планах у Минсельхоза
выйти на показатель в 1,5 млн тонн к 2025 году. Однако получится ли достичь
данных показателей в условиях принятого решения об отказе от компенсаций затрат
на строительство новых теплиц — неясно, тем более что в начале 2018 года,
гендиректор ассоциации «Теплицы России» Наталья Рогова прогнозировала, что
планку в 1,5 млн тонн тепличных овощей удастся взять уже в 2020 году.
Снижение уровня господдержки замедлит развитие отрасли, но не обнулит уже достигнутые результаты — на рынке останутся профильные компании, тогда как непрофильные инвесторы с рынка уйдут. Планы же по выходу на 1,5 млн тонн тепличных овощей к 2025 году окажутся под угрозой срыва. В худшем случае площадь теплиц сократится.
Пока же главная проблема аграриев
— финансовый голод и сложности получения долгосрочных кредитов на льготных
условиях. Отдельный вопрос — оборудование и технологии, точнее, их
импортозамещение и удешевление.
Рост собственного производства овощей закономерно приводит к снижению импорта. Если в 2014 году в РФ импортировали 2,4 млн тонн овощей, то в 2016 году уже 1,1 млн тонн (в зимне-весенний период овощи приходится частично импортировать, а показатель самообеспеченности снижается с 90 % в сезон до 50 % вне сезона).
Тем не менее если по огурцам Россия свои потребности обеспечила, а по
томатам постепенно приближается к самообеспечению, то по другим товарным
позициям ситуация остаётся крайне сложной.
Источник: компания Agroplan.ru на основе данных ФТС
В частности, после 2018 года с
марта по октябрь Россия обеспечена своими огурцами на 90–95 %, а с ноября по
февраль — на 50 %. По томатам уровень самообеспечения в 2018 году был в два
раза ниже. Горшочными салатами, укропом и петрушкой в регионах, где есть
соответствующие теплицы, страна обеспечена на 100 %. Баклажаны, перец, цукини,
редис в высокий сезон на 95–100 % тоже поставляются из-за рубежа. Мята и
розмарин также преимущественно импортные.
Наибольшие проблемы с собственным
производством наблюдаются по тем категориям овощей, которые импортируются в
Россию из стран, не попавших под продэмбарго. Часть стран являются либо дружественными по отношению к России (Египет, ключевой поставщик картофеля), либо
стратегическими партнёрами, в частности Китай. В 2019 году Китай был
крупнейшим поставщиком овощей в Россию. 88 % импортной капусты, 69 % импортного
чеснока и 65 % свёклы завозились в Россию из Китая. Высока была доля КНР в
поставках и других овощей: лука (47 %), огурцов (30 %), моркови (26 %) и
баклажанов (22 %).
Особенность китайского сельского
хозяйства заключается в его экстенсивном характере: низкая технологичность компенсируется
большими посевными площадями, недорогой рабочей силой и масштабным
использованием удобрений. Всё это снижает себестоимость продукции и делает её
импортозамещение очень трудной задачей.
Использование санкционных
инструментов в случае Китая является немыслимым — это приведёт к ухудшению
отношений и закроет перспективы выхода союзных сельхозпроизводителей на
китайский рынок. Поэтому китайские овощи на российском рынке будут продаваться
ещё долгие годы. России легче компенсировать импорт овощей из КНР экспортом
мясо-молочной продукции.
В масштабах государства успехи
овощезамещения оборачиваются рядом проблем, которые требуют отдельного решения.
Во-первых, в критическом состоянии находится российское семеноводство. Конечно, импорт семян выгоднее импорта готовой продукции, однако выполнению положений доктрины продовольственной безопасности это не способствует.
Источник: Агроинвестор
По итогам 2019 года доля
используемых в России семян отечественной селекции составила 62,7 %, тогда как,
согласно требованиям новой редакции Доктрины продовольственной безопасности,
должна составлять не менее 75 %. Для выхода показателя обеспеченности семенами
на плановый показатель потребуется 1 млн тонн семян.
Частично с замещением семян
справится частный капитал, однако без государственной поддержки ему не
обойтись.
Во-вторых, проблемой является дефицит мощностей овощехранилищ —
государственная поддержка ускорила бы их строительство.
В-третьих, ошибочным видится решение о сокращении господдержки при
строительстве новых теплиц. Существует риск того, что в 2020–2021 годах их
площадь вновь начнёт уменьшаться, а Минсельхозу вновь придётся корректировать
планы по производству тепличных овощей, сдвигая заветные 1,5 млн тонн вправо.
И, понятное дело, никуда не
девается целый комплекс проблем: удешевление кредитов, стоимость электрической
и тепловой энергии, тарифы за подключение к ним, а также импортозамещение
техники и технологий для растениеводства.
Грибы импортозаместили, компост нет
Не менее интересна ситуация на
российском рынке грибов.
До 2014 года Россия была чистым
импортёром грибов — доля импорта доходила до 90 %. Главным поставщиком грибов
на российский рынок была Польша, что неудивительно, если учесть тот факт, что
в европейской части России проживает около 80 % населения. Залог грибного успеха
Польши — активная господдержка (государство компенсирует до 70 % затрат на
строительство грибных ферм и центров для координации экспорта продукции).
С введением продовольственного
эмбарго ситуация коренным образом изменилась: польские грибы оказались под
запретом. Зачистка рынка была с
оптимизмом воспринята российским капиталом, который принялся инвестировать в
производство грибов, в первую очередь шампиньонов, отвоёвывая грибной рынок
России, чья ёмкость оценивается примерно в 1 млрд долларов.
*Прогноз
Как видно, к 2019 году
производство шампиньонов в России выросло в 7,1 раза по сравнению с 2013 годом —
с 7,8 до 56 тыс. тонн. Для сравнения: производство грибов в Китае в 2016 году
составляло около 8 млн тонн, что позволяло КНР контролировать 72,3 % мирового
рынка грибов.
Однако поляки нашли способ обхода
продэмбарго: если до 2015 года доля РБ на грибном рынке России составляла около
15 %, то в 2015-м подскочила до 98 %. Рост импорта аномальный, не коррелирует с
ростом производства, поэтому поляки фактически вернулись на российский рынок,
но уже с помощью белорусского бизнеса. В 2017 году доля РБ в импорте
шампиньонов снизилась до 82 %, Китай и Сербия оказались на втором и третьем
местах с долей в 5 и 0,3 % соответственно.
Поэтому неудивительно, что
параллельно с ростом производства бизнес стал обращаться к государству с
просьбой предпринять дополнительные меры для ограничения импорта польских
грибов. Первая мера — усиление контроля над импортом грибов из РБ. В частности,
в 2018 году Россельхознадзор (РСН) вводил
ограничения на ввоз свежих шампиньонов из РБ для тех компаний, у которых не
было производственных мощностей. В 2019-м белорусский грибной реэкспорт тоже
попадал под запреты РСН.
Вторая мера — субсидирование
инвестиционных проектов. В частности, в 2017 году Минсельхоз РФ выбрал
4 инвестиционных проекта мощностью свыше 44 тыс. тонн грибов, которым выделил
5,4 млрд рублей кредита под 5 % годовых. В итоге только в 2019 году были
запущены две площадки «Воронежский шампиньон», «Выборжец», «Мастер гриб», IGS
Agro, «Грибы Белогорья», «Грибная компания», а «Грибная радуга» ввела в
эксплуатацию третью производственную очередь и начала строительство четвёртой.
Но к концу текущего года российские
производители грибов успешно заместят импорт, а рынок окажется перенасыщенным
шампиньонами, что приведёт к падению цен и уходу с рынка наиболее слабых субъектов. Рынок же окончательно олигополизируется.
Но ряд проблем грибников далёк
от разрешения.
Во-первых, меры поддержки грибной отрасли являются разрозненными и несистемными.
В ряде регионов (например, в Московской, Белгородской и Курской областях)
производителей грибов поддерживают за счёт местных бюджетов, в других — лишь за счёт
федерального бюджета. На грибоводов распространяется ставка НДС в размере 20 %,
тогда как сами производители считают, что их грибные хозяйства необходимо
приравнять к тепличным и облагать по сниженной ставке НДС. Есть
проблема и с льготным кредитованием, а также стоимостью подключения к
инженерным коммуникациям.
Поэтому меры поддержки отрасли необходимо систематизировать, это позволит сгладить неравномерность развития отрасли: снижать ставку НДС для грибоводов под обязательство наращивать производство, а также проводить комплексную работу по упрощению условий ведения бизнеса, подключению к инженерным коммуникациям и удешевлению кредитов.
Во-вторых, для производства грибов нужны компост и субстрат. Наиболее простой способ его получения — от животноводческих хозяйств. Однако они оказались в правовом тупике из-за коллизий Минприроды и Минсельхоза. Минприроды считает помёт, из которого после переработки получаются навоз и субстрат, отходами третьего-четвёртого класса опасности и принуждает животноводческие хозяйства получать лицензии и платить за хранение и переработку помёта, а также возможный вред окружающей среде. Минсельхоз считает, что биологические отходы не подпадают под действие природоохранного законодательства и не подлежат лицензированию. Однако платить хозяйствам всё равно приходится, а данную проблему не удаётся решить с середины 2016 года.
Следствие данной неразберихи и излишнего правового регулирования — закупки грибниками субстрата для выращивания грибов за границей. Грибы в России импортозаместили, а вот субстрат ещё нет. Без импортозамещения компоста и, соответственно, его удешевления снизить стоимость грибов (а значит, добиться повышения их потребления) невозможно — он составляет значительную долю себестоимости продукции (до 65–70 % при импорте компоста, тогда как в Польше на компост приходится 25–30 %).
Грибной рынок России ещё далёк
от насыщения — EBITDA в отрасли составляет примерно 30 %, что делает инвестирование
выгодным. Впрочем, стоит учесть и тот факт, что по объёмам потребления Россия
очень отстаёт от стран ЕС и тем более Азии. В среднем гражданин России в год
потребляет немногим больше 0,5 кг культивируемых грибов (потребление
дикорастущих подсчитать сложно), тогда как в Польше — 1,9 кг, Великобритании —
2,9 кг, а в Южной Корее — 4 кг. Поэтому потенциал роста на рынке есть, но лишь
в том случае, если государство будет корректировать пищевые пристрастия россиян
и поддерживать отрасль, добиваясь стабильного роста производства и снижения
стоимости продукции.
Тем не менее на грибном рынке
становится теснее, а анонсированные инвестиционные проекты находятся на стадии
реализации и очень далеки от окупаемости — средний срок окупаемости грибного
производства мощностью в 2,7 тыс. тонн шампиньонов в год составляет 5–6 лет.
Следовательно, грибники продолжат обращаться к государству за помощью в борьбе
с импортом иностранных (в первую очередь польских) грибов, будут всё
настойчивее добиваться отмены лицензирования на хранение и переработку помёта,
а также осваивать самостоятельное производство субстрата (с целью снижения
производственных издержек).
В чистом выигрыше от продовольственного эмбарго, как видим, оказались российские производители грибов, которым государство создало тепличные условия для импортозамещения. Интересы белорусских производителей не пострадали — они, если и попадали под ограничения РСН, быстро добивались их отмены, доказывая наличие производственных мощностей. А вот белорусский торговый капитал, который воспользовался эмбарго для выстраивания схем по реэкспорту польских грибов, в итоге не только лишился рынка, но и оставил без него белорусских грибников. Вместо инвестирования в производство деньги были вложены в фуры и решение вопросов с фитосанитарными органами РБ.
А пока же по итогам 11 месяцев
2019 года российский экспорт лисичек вырос до 5,6 тыс. тонн
(+69,7 %), на сумму 28,8 тыс. долларов (+36,5 %). В основном лисички
поставлялись в Литву и Германию. Объёмы экспорта незначительны, а
двукратный рост в процентном измерении объясняется эффектом низкой базы, но 5
лет назад Россия была чистым импортёром грибов, а теперь начинает наращивать
экспорт.
Несъедобно, но красиво
Отдельная с/х категория, которая
дозревает до импортозамещения, — производство цветов. Их, понятное дело, не
едят, да и к овощам и грибам отнести сложно, но пример цветочной отрасли
показателен самой механикой взаимодействия капитала и государства, которое подталкивают
к созданию отдельной отрасли за счёт предоставления налоговых льгот.
Объём российского рынка цветов, по
оценкам ассоциации «Теплицы России», составляет 3,5 млрд долларов, из которых
порядка 85–90 % объёма приходится на импорт. Примерно половину импорта цветов в Россию — 49,5 % —
обеспечивают белорусы, которые, как установил автор в
тексте «Запретный
плод торговлей сладок», реэкспортируют
цветы из Украины и ЕС.
В частности, РБ с января
по июнь 2019 года импортировала 27 092 тонны цветов (5,32 кг на 1 жителя
республики), а экспортировала 26 211 тонн (т. е. в стране остались 811 тонн
цветов с учётом производства цветов в самой Беларуси). Практически весь объём экспорта цветов
пришёлся на Россию (26 181 тонн), а импорта — на Украину и ЕС (19 950 и 5 194
тонн соответственно).
Проще говоря, солидная доля
белорусских цветов отнюдь не белорусская, а украинская. РБ в данном случае не
нарушает какие-либо запреты — цветы под действие эмбарго не попали, поэтому
подобный бизнес является более чем законным.
26 ноября 2019 года Национальная
ассоциация цветоводов (НАЦ) предложила снизить для российских цветоводов НДС с
20 % до льготных 10 % и повысить таможенные пошлины на импорт цветов с 5 до
15 %.
Аргументы
НАЦ просты и вполне убедительны:
- Рост налоговой нагрузки — до 2019 года цветоводы платили 6 % единого
с/х налога, а с 2019 года стали платить 20 % НДС — снизились конкурентоспособность
российских производителей цветов и их рентабельность, что привело к ряду
банкротств в отрасли.
- Компенсировать рост налоговой нагрузки за счёт повышения отпускных цен
цветоводы не смогли в силу того, что 85 % российского рынка цветов составляет
импорт. В 2017 году из 2,3 тыс. га российских теплиц лишь на 160–170 га выращивали
цветы (и 56 га приходились на двух терпящих банкротство производителей).
- Импортёры цветов (преимущественно индивидуальные предприниматели) НДС
не платят, поэтому обратиться за его возмещением производители цветов не могут.
В результате от сохранения
текущей ситуации на рынке выигрывают торговцы и импортёры, а не производители.
Цветоводы только от одних белорусских цветов теряют деньги, а государство
недополучает около 6 млрд рублей в виде налогов.
17 декабря проблему НДС для цветоводов
подняла Валентина Матвиенко во время встречи сенаторов с тогдашним главой
Минэкономразвития Максимом Орешкиным и попросила ведомство снизить ставку НДС с
20 до 10 %. Как видно, российские цветоводы нашли подход и к Валентине
Матвиенко, превратив её в лоббиста цветочной промышленности.
С того времени тема НДС для цветоводов вновь не поднималась, однако вопрос не решён, производители продолжают терпеть убытки, а государство теряет возможности для импортозамещения в ещё одной отрасли, упуская налоги и возможность подправить платёжный баланс страны на 3,5 млрд долларов. Поэтому вопрос с льготами для цветоводов неизбежно будет подниматься в 2020 году.
Фактически российские цветоводы
просят если не распространить на них действие продэмбарго (это невозможно без
обострения отношений с ЕС), то хотя бы защитить отрасль за счёт административных и налоговых
барьеров.
При условии господдержки (например, компенсации части затрат на строительство теплиц и льготного кредитования) площадь теплиц для выращивания цветов можно увеличить с текущих 170 до 570 га. И это при том, что маржинальность выращивания цветов в теплицах составляет порядка 70 %, а объём инвестиций на треть меньше, чем в овощные тепличные проекты.
В выигрыше от снижения ставки НДС
и повышения ставки ввозной пошлины окажутся российские производители цветов. В
проигрыше — украинские цветоводы (подобные меры снизят их конкурентоспособность
и рискуют сделать бессмысленными их инвестиции в производство) и белорусские
реэкспортёры. А вот белорусские производители цветов (если Минск
включится в процесс и защитит интересы своих цветоводов) окажутся в плюсе — они
ещё в далёком 2012 году жаловались
на минимальную рентабельность производства и засилье импорта. Не изменилась
ситуация и в
2017 году (более свежих данных нет) — рынок контролировал торговый капитал,
а не промышленный.
Поэтому, как ни парадоксально, от потенциального российского протекционизма Беларусь может только выиграть. Но лишь в том случае, если интересы производителей будут ставиться выше интересов реэкспортёров и государство окажет поддержку производителям цветов. В противном случае в России при поддержке правительства рано или поздно появится своя цветочная промышленность, а белорусы останутся без доступа к российскому рынку.
***
Как видим, бизнесу при поддержке
государства удаётся успешно решать проблемы с импортозамещением овощей и
грибов. C 2014 по 2018
годы было построено и введено в эксплуатацию более 830 га теплиц. C 2014 по 2019 годы
производство тепличных овощей в сельскохозяйственных организациях страны
увеличилось в 2 раза, с 615 тыс. т до 1,2 млн т в 2018 году.
С цветами ситуация гораздо хуже в
силу безразличия чиновников к проблемам цветоводов.
Механизм роста на рынке овощей и
грибов после 2014 года оказался достаточно прост: государство воспользовалось
антироссийскими санкциями как поводом для зачистки рынка от европейских
поставщиков и принялось делать то же, что делали во всех странах ЕС, —
поддерживать производителей и инвесторов.
При этом стоит отметить, что
Россия по уровню господдержки овощеводов и производителей грибов не
приблизилась к той же Польше, где компенсируют до 70 % капзатрат на
производство грибов. Впрочем, учитывая безразличие государства к проблемам АПК
до 2014 года, и текущие объёмы поддержки не могут не радовать.
Главное в текущих реалиях
— продолжать внимательно относиться к отрасли, благо её поддержка не требует
колоссальных средств. С 2015 по 2017 г. государство компенсировало
расходы по 56 инвестпроектам на сумму порядка 69 млрд рублей, а площадь теплиц
за эти годы выросла на 510 га. В 2017 году Минсельхоз РФ выбрал
4 инвестиционных проекта мощностью свыше 44 тыс. тонн грибов, которым выделил
5,4 млрд рублей кредита под 5 % годовых. Производство шампиньонов с 2017 по
2019 г. выросло в 3,5 раза. Как видно, ничего фантастического бизнес не
требует и с удовольствием готов осваивать новые рыночные ниши. Ужесточение
правил госзакупок (например, запрет
на госзакупки импортных томатов и огурцов) в состоянии дополнительно
поддержать спрос и производство продукции овощеводства, особенно по мере
возвращения в школы бесплатного питания.
И это при том, что государство
всё никак не может упростить правила обращения с помётом и навозом, которые
предельно ужесточило в 2016 году, чем вынудило грибоводов импортировать
компост, сырья для производства которого и в самой России достаточно.
Можно констатировать, что со своей задачей — импортозамещением овощей и грибов — бизнес при поддержке государства справляется, главное — не сворачивать меры поддержки. Однако по мере насыщения рынка вновь встанет вопрос о борьбе с контрабандным ввозом овощей и грибов из Польши через РБ, которая упустила часть возможностей по производству овощей и грибов в угоду торгово-контрабандному капиталу.
Отдельное влияние уже в
краткосрочной перспективе на рынок овощей будет оказывать государственная
политика: в 2018 году Минсельхоз не поддержал стратегию
Минздрава по формированию здорового образа жизни населения из-за предложения ввести
акцизы на сладкие напитки и продукты с избыточным содержанием соли. Однако
продолжающаяся эпидемия ожирения не позволит снять этот вопрос с политической
повестки, а государству рано или поздно придётся регулировать пищевые
пристрастия граждан, призывая их к изменению рациона с помощью акцизов и
пропаганды. Это в теории должно создать условия для дополнительного роста
производства грибов и овощей.
В перспективе, по мере насыщения внутреннего рынка России, актуальным станет экспорт овощей, грибов и фруктов, особенно в соседние страны. Наиболее перспективным рынком может стать Украина, которая по мере запуска рынка земли и движения в сторону бикультурной страны со специализацией на выращивании зерновых и масличных будет наращивать импорт готовых овощей и фруктов. В частности, в 2019 году импорт яблок на Украину вырос в 6 раз, а картофеля — в 700. Во второй половине 2019 года российский картофель занял почти половину украинского рынка — совокупный импорт картофеля в 2019 году на Украине вырос в 234 раза по сравнению с 2018 годом.
Однако для выхода на украинский
рынок российским овощам придётся победить поляков, чья продукция захватила
рынок Украины, и научиться обходить как существующие, так и перспективные
торговые ограничения, введённые Киевом. И в этом деле им могут помочь
белорусские компании, ведь если можно организовать газовый и угольный реверс, то почему
нельзя сделать то же с овощами и фруктами? Как говорится, было бы желание,
а возможность всегда найдётся.