4 февраля глава Минсельхоза России Дмитрий Патрушев в ходе встречи с Владимиром Путиным отчитался об итогах работы АПК за 2019 год. Помимо наиважнейших вопросов по состоянию озимых, по подготовке к весеннему севу и выходу РФ на новые экспортные рынки, обсуждалась тема наращивания производства «зелёных витаминов» — овощей, фруктов и ягод. В частности, в 2019 году собрали 14 млн тонн овощей — лучший результат в современной России.

И если о ситуации с производством и импортом (зачастую незаконным) фруктов и ягод СОНАР-2050 писал неоднократно, то теперь самое время оценить итоги импортозамещения в России по овощам и грибам.

Огурцы, помидоры, вот такие мы обжоры

Развитие крупных торговых сетей привело к трансформации пищевых потребностей населения и формированию круглогодичного спроса на овощи и фрукты: до 70 % овощей продаются свежими, 5–10 % перерабатываются, а остаток либо портится, либо скармливается животным.

Производство овощей осуществляется двумя способами: на открытом грунте и на закрытом — в теплицах. Начнём с открытого грунта.


Источник: Экспертно-аналитический центр агробизнеса

Главная проблема производства овощей открытого грунта — доминирование хозяйств населения и мелких фермеров в производстве овощей (на с/х организации приходится лишь 17 % производства, ещё 16 % — на фермеров) и картофеля (71 % картофеля в России производят хозяйства населения и лишь 22 % — с/х организации и фермерские хозяйства). Следствие такой структуры производства — потери урожая из-за неспособности его сохранить в овощехранилищах, сильные колебания цен в сезон и вне сезона, которые не позволяют производителям развиваться.

Дефицит мощностей овощных распределительных центров в России, по подсчётам аналитиков компании «Интерагро», в 2019 году составлял 2,7 млн тонн. В 2019–2020 году его удастся снизить примерно на 330 тыс. тонн. Поэтому по мере увеличения посевных площадей под овощи открытого грунта важно создать соответствующие мощности хранилищ и обеспечить хозяйствам населения возможность продавать/хранить картофель в овощехранилищах. Исполнительный директор Картофельного союза Алексей Красильников считает, что данные меры позволят поставить на рынок 2 дополнительных млн тонн картофеля и снизить импорт. Регионов в России, которые сумели полностью обеспечить свои потребности в хранилищах, немного. Положительный пример — Ставрополье, где при господдержке построены хранилища мощностью 130 тыс. тонн.

Но обеспечить круглогодичный спрос на овощи лишь за счёт выращивания их на открытом грунте невозможно: не позволяют ни климат, ни география (особенности расселения в России), ни доступная мощность овощехранилищ, ни особенности хранения овощей. Поэтому в мире из года в год растёт доля овощей, выращенных в теплицах.

С 2012 по 2018 г. площадь теплиц в мире выросла на четверть, к 2021 году она достигнет 750 тыс. гектаров. В России импульс импортозамещению овощей дало введённое в 2014 году продовольственное эмбарго — до него российским производителям овощей закрытого грунта было крайне трудно конкурировать с импортом, о чём неоднократно заявляли представители отраслевых объединений. Поэтому введённое в 2014-м продэмбарго было не истеричной реакцией, а продуманным и взвешенным протекционистским шагом.


* Данные на 2020 год являются прогнозными.

К 2006 году площадь российских теплиц под стеклом сократилась до 1,8 тыс. га с пиковых 3,2 тыс. га в 1992 году. С 2008 года государство стало оказывать поддержку комбинатам в виде субсидий на возмещение части процентной ставки, а с 2015 года начало компенсировать часть прямых понесённых затрат на строительство и модернизацию тепличных комплексов в размере 20 % (на Дальнем Востоке — 25 %). За 2015–2017 гг. компенсированы расходы по 56 инвестпроектам на сумму порядка 69 млрд рублей.

С 2014 года в России построено и модернизировано свыше 1 тыс. га теплиц. Однако до пикового показателя 1992 года России ещё далеко. Но стоит учесть возросшую за почти 30 лет урожайность с/х культур, которая отчасти компенсирует убыль площадей. Впрочем, использование более продуктивных культур оборачивается зависимостью от импортных семян.

Тем не менее по итогам 2019 года объём производства овощей в теплицах превысил 1,2 млн тонн (рост на 20 % по сравнению с 2018 годом). В планах у Минсельхоза выйти на показатель в 1,5 млн тонн к 2025 году. Однако получится ли достичь данных показателей в условиях принятого решения об отказе от компенсаций затрат на строительство новых теплиц — неясно, тем более что в начале 2018 года, гендиректор ассоциации «Теплицы России» Наталья Рогова прогнозировала, что планку в 1,5 млн тонн тепличных овощей удастся взять уже в 2020 году.

Снижение уровня господдержки замедлит развитие отрасли, но не обнулит уже достигнутые результаты — на рынке останутся профильные компании, тогда как непрофильные инвесторы с рынка уйдут. Планы же по выходу на 1,5 млн тонн тепличных овощей к 2025 году окажутся под угрозой срыва. В худшем случае площадь теплиц сократится.

Пока же главная проблема аграриев — финансовый голод и сложности получения долгосрочных кредитов на льготных условиях. Отдельный вопрос — оборудование и технологии, точнее, их импортозамещение и удешевление.

Рост собственного производства овощей закономерно приводит к снижению импорта. Если в 2014 году в РФ импортировали 2,4 млн тонн овощей, то в 2016 году уже 1,1 млн тонн (в зимне-весенний период овощи приходится частично импортировать, а показатель самообеспеченности снижается с 90 % в сезон до 50 % вне сезона).

Тем не менее если по огурцам Россия свои потребности обеспечила, а по томатам постепенно приближается к самообеспечению, то по другим товарным позициям ситуация остаётся крайне сложной.


Источник: компания Agroplan.ru на основе данных ФТС

В частности, после 2018 года с марта по октябрь Россия обеспечена своими огурцами на 90–95 %, а с ноября по февраль — на 50 %. По томатам уровень самообеспечения в 2018 году был в два раза ниже. Горшочными салатами, укропом и петрушкой в регионах, где есть соответствующие теплицы, страна обеспечена на 100 %. Баклажаны, перец, цукини, редис в высокий сезон на 95–100 % тоже поставляются из-за рубежа. Мята и розмарин также преимущественно импортные.

Наибольшие проблемы с собственным производством наблюдаются по тем категориям овощей, которые импортируются в Россию из стран, не попавших под продэмбарго. Часть стран являются либо дружественными по отношению к России (Египет, ключевой поставщик картофеля), либо стратегическими партнёрами, в частности Китай. В 2019 году Китай был крупнейшим поставщиком овощей в Россию. 88 % импортной капусты, 69 % импортного чеснока и 65 % свёклы завозились в Россию из Китая. Высока была доля КНР в поставках и других овощей: лука (47 %), огурцов (30 %), моркови (26 %) и баклажанов (22 %).

Особенность китайского сельского хозяйства заключается в его экстенсивном характере: низкая технологичность компенсируется большими посевными площадями, недорогой рабочей силой и масштабным использованием удобрений. Всё это снижает себестоимость продукции и делает её импортозамещение очень трудной задачей.

Использование санкционных инструментов в случае Китая является немыслимым — это приведёт к ухудшению отношений и закроет перспективы выхода союзных сельхозпроизводителей на китайский рынок. Поэтому китайские овощи на российском рынке будут продаваться ещё долгие годы. России легче компенсировать импорт овощей из КНР экспортом мясо-молочной продукции.

В масштабах государства успехи овощезамещения оборачиваются рядом проблем, которые требуют отдельного решения.

Во-первых, в критическом состоянии находится российское семеноводство. Конечно, импорт семян выгоднее импорта готовой продукции, однако выполнению положений доктрины продовольственной безопасности это не способствует.


Источник: Агроинвестор

По итогам 2019 года доля используемых в России семян отечественной селекции составила 62,7 %, тогда как, согласно требованиям новой редакции Доктрины продовольственной безопасности, должна составлять не менее 75 %. Для выхода показателя обеспеченности семенами на плановый показатель потребуется 1 млн тонн семян.

Частично с замещением семян справится частный капитал, однако без государственной поддержки ему не обойтись.

Во-вторых, проблемой является дефицит мощностей овощехранилищ — государственная поддержка ускорила бы их строительство.

В-третьих, ошибочным видится решение о сокращении господдержки при строительстве новых теплиц. Существует риск того, что в 2020–2021 годах их площадь вновь начнёт уменьшаться, а Минсельхозу вновь придётся корректировать планы по производству тепличных овощей, сдвигая заветные 1,5 млн тонн вправо.

И, понятное дело, никуда не девается целый комплекс проблем: удешевление кредитов, стоимость электрической и тепловой энергии, тарифы за подключение к ним, а также импортозамещение техники и технологий для растениеводства.

Грибы импортозаместили, компост нет

Не менее интересна ситуация на российском рынке грибов.

До 2014 года Россия была чистым импортёром грибов — доля импорта доходила до 90 %. Главным поставщиком грибов на российский рынок была Польша, что неудивительно, если учесть тот факт, что в европейской части России проживает около 80 % населения. Залог грибного успеха Польши — активная господдержка (государство компенсирует до 70 % затрат на строительство грибных ферм и центров для координации экспорта продукции).

С введением продовольственного эмбарго ситуация коренным образом изменилась: польские грибы оказались под запретом. Зачистка рынка была с оптимизмом воспринята российским капиталом, который принялся инвестировать в производство грибов, в первую очередь шампиньонов, отвоёвывая грибной рынок России, чья ёмкость оценивается примерно в 1 млрд долларов.


*Прогноз

Как видно, к 2019 году производство шампиньонов в России выросло в 7,1 раза по сравнению с 2013 годом — с 7,8 до 56 тыс. тонн. Для сравнения: производство грибов в Китае в 2016 году составляло около 8 млн тонн, что позволяло КНР контролировать 72,3 % мирового рынка грибов.

Однако поляки нашли способ обхода продэмбарго: если до 2015 года доля РБ на грибном рынке России составляла около 15 %, то в 2015-м подскочила до 98 %. Рост импорта аномальный, не коррелирует с ростом производства, поэтому поляки фактически вернулись на российский рынок, но уже с помощью белорусского бизнеса. В 2017 году доля РБ в импорте шампиньонов снизилась до 82 %, Китай и Сербия оказались на втором и третьем местах с долей в 5 и 0,3 % соответственно.

Поэтому неудивительно, что параллельно с ростом производства бизнес стал обращаться к государству с просьбой предпринять дополнительные меры для ограничения импорта польских грибов. Первая мера — усиление контроля над импортом грибов из РБ. В частности, в 2018 году Россельхознадзор (РСН) вводил ограничения на ввоз свежих шампиньонов из РБ для тех компаний, у которых не было производственных мощностей. В 2019-м белорусский грибной реэкспорт тоже попадал под запреты РСН.

Вторая мера — субсидирование инвестиционных проектов. В частности, в 2017 году Минсельхоз РФ выбрал 4 инвестиционных проекта мощностью свыше 44 тыс. тонн грибов, которым выделил 5,4 млрд рублей кредита под 5 % годовых. В итоге только в 2019 году были запущены две площадки «Воронежский шампиньон», «Выборжец», «Мастер гриб», IGS Agro, «Грибы Белогорья», «Грибная компания», а «Грибная радуга» ввела в эксплуатацию третью производственную очередь и начала строительство четвёртой.

Но к концу текущего года российские производители грибов успешно заместят импорт, а рынок окажется перенасыщенным шампиньонами, что приведёт к падению цен и уходу с рынка наиболее слабых субъектов. Рынок же окончательно олигополизируется.

Но ряд проблем грибников далёк от разрешения.

Во-первых, меры поддержки грибной отрасли являются разрозненными и несистемными. В ряде регионов (например, в Московской, Белгородской и Курской областях) производителей грибов поддерживают за счёт местных бюджетов, в других — лишь за счёт федерального бюджета. На грибоводов распространяется ставка НДС в размере 20 %, тогда как сами производители считают, что их грибные хозяйства необходимо приравнять к тепличным и облагать по сниженной ставке НДС. Есть проблема и с льготным кредитованием, а также стоимостью подключения к инженерным коммуникациям.

Поэтому меры поддержки отрасли необходимо систематизировать, это позволит сгладить неравномерность развития отрасли: снижать ставку НДС для грибоводов под обязательство наращивать производство, а также проводить комплексную работу по упрощению условий ведения бизнеса, подключению к инженерным коммуникациям и удешевлению кредитов.

Во-вторых, для производства грибов нужны компост и субстрат. Наиболее простой способ его получения — от животноводческих хозяйств. Однако они оказались в правовом тупике из-за коллизий Минприроды и Минсельхоза. Минприроды считает помёт, из которого после переработки получаются навоз и субстрат, отходами третьего-четвёртого класса опасности и принуждает животноводческие хозяйства получать лицензии и платить за хранение и переработку помёта, а также возможный вред окружающей среде. Минсельхоз считает, что биологические отходы не подпадают под действие природоохранного законодательства и не подлежат лицензированию. Однако платить хозяйствам всё равно приходится, а данную проблему не удаётся решить с середины 2016 года.


Следствие данной неразберихи и излишнего правового регулирования — закупки грибниками субстрата для выращивания грибов за границей. Грибы в России импортозаместили, а вот субстрат ещё нет. Без импортозамещения компоста и, соответственно, его удешевления снизить стоимость грибов (а значит, добиться повышения их потребления) невозможно — он составляет значительную долю себестоимости продукции (до 65–70 % при импорте компоста, тогда как в Польше на компост приходится 25–30 %).

Грибной рынок России ещё далёк от насыщения — EBITDA в отрасли составляет примерно 30 %, что делает инвестирование выгодным. Впрочем, стоит учесть и тот факт, что по объёмам потребления Россия очень отстаёт от стран ЕС и тем более Азии. В среднем гражданин России в год потребляет немногим больше 0,5 кг культивируемых грибов (потребление дикорастущих подсчитать сложно), тогда как в Польше — 1,9 кг, Великобритании — 2,9 кг, а в Южной Корее — 4 кг. Поэтому потенциал роста на рынке есть, но лишь в том случае, если государство будет корректировать пищевые пристрастия россиян и поддерживать отрасль, добиваясь стабильного роста производства и снижения стоимости продукции.

Тем не менее на грибном рынке становится теснее, а анонсированные инвестиционные проекты находятся на стадии реализации и очень далеки от окупаемости — средний срок окупаемости грибного производства мощностью в 2,7 тыс. тонн шампиньонов в год составляет 5–6 лет. Следовательно, грибники продолжат обращаться к государству за помощью в борьбе с импортом иностранных (в первую очередь польских) грибов, будут всё настойчивее добиваться отмены лицензирования на хранение и переработку помёта, а также осваивать самостоятельное производство субстрата (с целью снижения производственных издержек).

В чистом выигрыше от продовольственного эмбарго, как видим, оказались российские производители грибов, которым государство создало тепличные условия для импортозамещения. Интересы белорусских производителей не пострадали — они, если и попадали под ограничения РСН, быстро добивались их отмены, доказывая наличие производственных мощностей. А вот белорусский торговый капитал, который воспользовался эмбарго для выстраивания схем по реэкспорту польских грибов, в итоге не только лишился рынка, но и оставил без него белорусских грибников. Вместо инвестирования в производство деньги были вложены в фуры и решение вопросов с фитосанитарными органами РБ.

А пока же по итогам 11 месяцев 2019 года российский экспорт лисичек вырос до 5,6 тыс. тонн (+69,7 %), на сумму 28,8 тыс. долларов (+36,5 %). В основном лисички поставлялись в Литву и Германию. Объёмы экспорта незначительны, а двукратный рост в процентном измерении объясняется эффектом низкой базы, но 5 лет назад Россия была чистым импортёром грибов, а теперь начинает наращивать экспорт.

Несъедобно, но красиво

Отдельная с/х категория, которая дозревает до импортозамещения, — производство цветов. Их, понятное дело, не едят, да и к овощам и грибам отнести сложно, но пример цветочной отрасли показателен самой механикой взаимодействия капитала и государства, которое подталкивают к созданию отдельной отрасли за счёт предоставления налоговых льгот.

Объём российского рынка цветов, по оценкам ассоциации «Теплицы России», составляет 3,5 млрд долларов, из которых порядка 85–90 % объёма приходится на импорт. Примерно половину импорта цветов в Россию — 49,5 % — обеспечивают белорусы, которые, как установил автор в тексте «Запретный плод торговлей сладок», реэкспортируют цветы из Украины и ЕС.


В частности, РБ с января по июнь 2019 года импортировала 27 092 тонны цветов (5,32 кг на 1 жителя республики), а экспортировала 26 211 тонн (т. е. в стране остались 811 тонн цветов с учётом производства цветов в самой Беларуси). Практически весь объём экспорта цветов пришёлся на Россию (26 181 тонн), а импорта — на Украину и ЕС (19 950 и 5 194 тонн соответственно).

Проще говоря, солидная доля белорусских цветов отнюдь не белорусская, а украинская. РБ в данном случае не нарушает какие-либо запреты — цветы под действие эмбарго не попали, поэтому подобный бизнес является более чем законным.

26 ноября 2019 года Национальная ассоциация цветоводов (НАЦ) предложила снизить для российских цветоводов НДС с 20 % до льготных 10 % и повысить таможенные пошлины на импорт цветов с 5 до 15 %.

Аргументы НАЦ просты и вполне убедительны:

  1. Рост налоговой нагрузки — до 2019 года цветоводы платили 6 % единого с/х налога, а с 2019 года стали платить 20 % НДС — снизились конкурентоспособность российских производителей цветов и их рентабельность, что привело к ряду банкротств в отрасли.
  2. Компенсировать рост налоговой нагрузки за счёт повышения отпускных цен цветоводы не смогли в силу того, что 85 % российского рынка цветов составляет импорт. В 2017 году из 2,3 тыс. га российских теплиц лишь на 160–170 га выращивали цветы (и 56 га приходились на двух терпящих банкротство производителей).
  3. Импортёры цветов (преимущественно индивидуальные предприниматели) НДС не платят, поэтому обратиться за его возмещением производители цветов не могут.

В результате от сохранения текущей ситуации на рынке выигрывают торговцы и импортёры, а не производители. Цветоводы только от одних белорусских цветов теряют деньги, а государство недополучает около 6 млрд рублей в виде налогов.

17 декабря проблему НДС для цветоводов подняла Валентина Матвиенко во время встречи сенаторов с тогдашним главой Минэкономразвития Максимом Орешкиным и попросила ведомство снизить ставку НДС с 20 до 10 %. Как видно, российские цветоводы нашли подход и к Валентине Матвиенко, превратив её в лоббиста цветочной промышленности.

С того времени тема НДС для цветоводов вновь не поднималась, однако вопрос не решён, производители продолжают терпеть убытки, а государство теряет возможности для импортозамещения в ещё одной отрасли, упуская налоги и возможность подправить платёжный баланс страны на 3,5 млрд долларов. Поэтому вопрос с льготами для цветоводов неизбежно будет подниматься в 2020 году.

Фактически российские цветоводы просят если не распространить на них действие продэмбарго (это невозможно без обострения отношений с ЕС), то хотя бы защитить отрасль за счёт административных и налоговых барьеров.

При условии господдержки (например, компенсации части затрат на строительство теплиц и льготного кредитования) площадь теплиц для выращивания цветов можно увеличить с текущих 170 до 570 га. И это при том, что маржинальность выращивания цветов в теплицах составляет порядка 70 %, а объём инвестиций на треть меньше, чем в овощные тепличные проекты.

В выигрыше от снижения ставки НДС и повышения ставки ввозной пошлины окажутся российские производители цветов. В проигрыше — украинские цветоводы (подобные меры снизят их конкурентоспособность и рискуют сделать бессмысленными их инвестиции в производство) и белорусские реэкспортёры. А вот белорусские производители цветов (если Минск включится в процесс и защитит интересы своих цветоводов) окажутся в плюсе — они ещё в далёком 2012 году жаловались на минимальную рентабельность производства и засилье импорта. Не изменилась ситуация и в 2017 году (более свежих данных нет) — рынок контролировал торговый капитал, а не промышленный.

Поэтому, как ни парадоксально, от потенциального российского протекционизма Беларусь может только выиграть. Но лишь в том случае, если интересы производителей будут ставиться выше интересов реэкспортёров и государство окажет поддержку производителям цветов. В противном случае в России при поддержке правительства рано или поздно появится своя цветочная промышленность, а белорусы останутся без доступа к российскому рынку.

***

Как видим, бизнесу при поддержке государства удаётся успешно решать проблемы с импортозамещением овощей и грибов. C 2014 по 2018 годы было построено и введено в эксплуатацию более 830 га теплиц. C 2014 по 2019 годы производство тепличных овощей в сельскохозяйственных организациях страны увеличилось в 2 раза, с 615 тыс. т до 1,2 млн т в 2018 году.

С цветами ситуация гораздо хуже в силу безразличия чиновников к проблемам цветоводов.

Механизм роста на рынке овощей и грибов после 2014 года оказался достаточно прост: государство воспользовалось антироссийскими санкциями как поводом для зачистки рынка от европейских поставщиков и принялось делать то же, что делали во всех странах ЕС, — поддерживать производителей и инвесторов.

При этом стоит отметить, что Россия по уровню господдержки овощеводов и производителей грибов не приблизилась к той же Польше, где компенсируют до 70 % капзатрат на производство грибов. Впрочем, учитывая безразличие государства к проблемам АПК до 2014 года, и текущие объёмы поддержки не могут не радовать.

Главное в текущих реалиях — продолжать внимательно относиться к отрасли, благо её поддержка не требует колоссальных средств. С 2015 по 2017 г. государство компенсировало расходы по 56 инвестпроектам на сумму порядка 69 млрд рублей, а площадь теплиц за эти годы выросла на 510 га. В 2017 году Минсельхоз РФ выбрал 4 инвестиционных проекта мощностью свыше 44 тыс. тонн грибов, которым выделил 5,4 млрд рублей кредита под 5 % годовых. Производство шампиньонов с 2017 по 2019 г. выросло в 3,5 раза. Как видно, ничего фантастического бизнес не требует и с удовольствием готов осваивать новые рыночные ниши. Ужесточение правил госзакупок (например, запрет на госзакупки импортных томатов и огурцов) в состоянии дополнительно поддержать спрос и производство продукции овощеводства, особенно по мере возвращения в школы бесплатного питания.

И это при том, что государство всё никак не может упростить правила обращения с помётом и навозом, которые предельно ужесточило в 2016 году, чем вынудило грибоводов импортировать компост, сырья для производства которого и в самой России достаточно.

Можно констатировать, что со своей задачей — импортозамещением овощей и грибов — бизнес при поддержке государства справляется, главное — не сворачивать меры поддержки. Однако по мере насыщения рынка вновь встанет вопрос о борьбе с контрабандным ввозом овощей и грибов из Польши через РБ, которая упустила часть возможностей по производству овощей и грибов в угоду торгово-контрабандному капиталу.

Отдельное влияние уже в краткосрочной перспективе на рынок овощей будет оказывать государственная политика: в 2018 году Минсельхоз не поддержал стратегию Минздрава по формированию здорового образа жизни населения из-за предложения ввести акцизы на сладкие напитки и продукты с избыточным содержанием соли. Однако продолжающаяся эпидемия ожирения не позволит снять этот вопрос с политической повестки, а государству рано или поздно придётся регулировать пищевые пристрастия граждан, призывая их к изменению рациона с помощью акцизов и пропаганды. Это в теории должно создать условия для дополнительного роста производства грибов и овощей.

В перспективе, по мере насыщения внутреннего рынка России, актуальным станет экспорт овощей, грибов и фруктов, особенно в соседние страны. Наиболее перспективным рынком может стать Украина, которая по мере запуска рынка земли и движения в сторону бикультурной страны со специализацией на выращивании зерновых и масличных будет наращивать импорт готовых овощей и фруктов. В частности, в 2019 году импорт яблок на Украину вырос в 6 раз, а картофеля — в 700. Во второй половине 2019 года российский картофель занял почти половину украинского рынка — совокупный импорт картофеля в 2019 году на Украине вырос в 234 раза по сравнению с 2018 годом.

Однако для выхода на украинский рынок российским овощам придётся победить поляков, чья продукция захватила рынок Украины, и научиться обходить как существующие, так и перспективные торговые ограничения, введённые Киевом. И в этом деле им могут помочь белорусские компании, ведь если можно организовать газовый и угольный реверс, то почему нельзя сделать то же с овощами и фруктами? Как говорится, было бы желание, а возможность всегда найдётся.