Пошёл 30-й год без СССР. 8 декабря 1991 года мы все потеряли единую общую страну. В тот день, кстати, незрелым умам могло показаться, что потери на этом исчерпаны и дальше будет то же самое, только лучше. Потом-то оказалось, что нет, потери этим не исчерпываются. Но прошлого не воротишь, пришлось как-то свыкаться. И даже терять кое-что из того, с чем за прошедшие 29 лет свыклись.

Так, к исходу постсоюзного 30-летия из политического обихода незаметно исчез рождённый на обломках исторической России термин «зарубежные соотечественники».

Этим словом называли с 90-х годов жителей новых государств ближнего зарубежья, которые в одночасье и вне собственной воли оказались иностранцами, не поменяв прописки. Причём называли в весьма произвольном толковании. Вроде понятно, что подразумевается, но в словарное значение не укладывается никаким боком. Как правило, к термину добавлялось уточнение «русскоязычные», но от этого ничего на самом деле не распутывалось.

Строго говоря, по отношению к общей родине все граждане новых лимитрофных государств друг другу соотечественники — рождённые в СССР и их потомки. И все русскоязычные, потому что в школе учили и друг с другом межнационально общались. Все латыши, узбеки, грузины — и далее по всему списку дружбы народов. Включая Зеленского и Саакашвили.

Но не все они самоопределялись как «российские соотечественники» — в большинстве даже наоборот. Они не хотят иметь перед Россией никаких «патриотических долгов» и не просят никакой «защиты».

Поэтому под «зарубежными русскоязычными соотечественниками» по умолчанию подразумевали тех граждан бывшего СССР, которые иностранцами оказались вопреки воле, этому не рады и своё самоопределение как-то связывали с Россией.

При этом у самого государства РФ по части самоопределения не всё просто.

РФ — правопродолжатель СССР, так в конституции записано. При этом РФ — не СССР, а национальное государство, а это несколько другая сущность. А в отсутствие этнонационального содержания слова «русский» оно заменено словом «россиянин», которое на самом деле означает «гражданин РФ», будь он хоть негром преклонных годов. Соответственно, граждане других государств, даже если они умеют говорить по-русски и любят Пушкина, чисто юридически никак не могут быть соотечественниками гражданам РФ.

Опять же понятно, что на самом деле «соотечественники» — сущность политическая. Она рассматривалась если не как «пятая колонна», то как ресурс российского влияния в новых государствах по периметру.

Не сильно помогло, признаться. Хотя бы по той причине, что в первую очередь «для продолжения рода нужно совсем другое», а именно: внятная политика Российского государства, которая происходит от его собственного самоопределения.

Но сегодня, на 30-м году бессоюзной жизни, ломать голову над пониманием термина «зарубежные русскоязычные соотечественники» уже не нужно.

За это время они уже чётко самоопределились — и в первом поколении, и во втором, а то и в третьем.

Меньшая часть из них — те, для кого российская идентичность естественна, безусловна и неделима, пусть даже из соображений вынужденных или чисто житейских, — стала настоящими соотечественниками: гражданами РФ (с переездом в материковую Россию или без).

Большая часть стала гражданами своих национальных государств, эстоний, узбекистанов и иных украин. Именно по отношению к ним, а ни к какой не России они налогоплательщики, военнообязанные и патриоты. Какие-то их «нравственные долги» перед национальным государством РФ — это фантом перекормленного поп-патриотизмом воображения.

В реальной политической повестке ничего такого больше нет. Это не хорошо и не плохо — просто данность.

Заметьте: в Белоруссии никаких вымышленных «российских соотечественников» толком и не было. Только добрые друзья и граждане союзнического государства — так они и сейчас есть.