Заседание союзного Совета министров 19 ноября было посвящено
одной теме: последней перед декабрьской встречей лидеров России и Беларуси
сверке часов. Без малого год рабочие группы правительств РФ и РБ готовили сначала текст интеграционного соглашения, а затем дорожные карты к нему. Что
же в итоге получилось?
Получилось примерно как в раннем СССР: обострение классовой
борьбы по мере продвижения к социализму. Сразу же после Совмина эту мысль
выразил, мягко говоря, не самый дружественный комментатор — Игорь Тышкевич: «О
чём договорились? Оба (премьер-министра. — Ред.) отрапортовали об успехе — типа
20 из 31 документа (речь о дорожных картах. — Ред.) согласовали. Забавно, но
летом Румас заявлял о согласованности позиций на 90 % в начале июня 2019 года.
В начале июля согласования тот же источник поправил — уже стало 70 %. В конце
ноября, судя по результатам (20 из 31), едва переваливает за 64. Прогресс,
однако».
Наверняка так или примерно так могли подумать и другие люди.
В т. ч. те, кто, в отличие от националиста Тышкевича, относится к Союзному
государству вполне сочувственно. Что же происходит и почему, действительно, 90 %
превратились в 64 %?
На самом деле ничего ни во что не превратилось. Тышкевич в
свойственной сторонникам европейского вектора развития Беларуси манере
сознательно путает понятия. Июньские 90 % относятся к выработке текста
союзного соглашения — документа, который, не заменяя Союзный договор 1999 года,
придаст ему новое звучание. Однако само соглашение — это декларация намерений.
Поэтому в этот раз было решено не ограничиваться перечислением благих
намерений и прописать конкретные процедуры выполнения намеченного, а также
сроки реализации. И как раз этим рабочие группы занимались всю вторую половину
года.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что проценты
разнятся. Это разные проценты. И если в видении того, что нужно сделать, к чему
нужно стремиться, рабочие группы в основном согласны, то в отношении того, как
этого добиться, разногласий больше.
Итак, нам известно:
- Реализовывать пункты грядущего соглашения планируется по
пунктам и срокам, изложенным в 31 дорожной карте. Карты, как и сам текст
соглашения, общественности пока не были представлены (за исключением российского
черновика карты по сельскому хозяйству, опубликованного
в оппозиционном телеграм-канале NEXTA).
- По 21 из них всё полностью согласовано. Вероятно, в
очередной раз стоит вспомнить летнюю формулу согласований, когда все
обсуждаемые вопросы Сергей Румас поделил на 3 корзины: «Есть три группы
вопросов, или три корзины вопросов. Первая — полностью согласованная позиция.
Вторая — позиция общая, но пока обсуждаются сроки реализации. Наконец, третья —
то, о чём не договорились».
- Вторая корзина в данном случае — карты, по которым рабочие
группы ещё надеются успеть договориться до начала декабря. Третья,
соответственно, то, о чём главы государств будут договариваться лично.
- Следует ли воспринимать это как саботаж, стремление одной из
сторон к срыву переговоров? Нам так не кажется. В одном из обзоров мы говорили
об изначально разном весе дорожных карт, о том, что уже сложилась традиция, в
рамках которой вопросы, имеющие решающее значение, согласовываются на
наивысшем уровне. Т. е. дело не в неспособности рабочих групп договориться (а
именно такое ощущение и возникает: мол, что они топчутся вокруг одного и того
же ещё с весны?), а в том, что это изначально компетенция не правительств, а
исключительно глав государств. И за примерами далеко ходить не надо. Последний —
апрельские соглашения 2017 года, установившие объёмы поставок нефти в Беларусь,
стоимость газа, а также урегулировавшие ряд других спорных моментов, связанных
с поставками газа. Если отследить российско-белорусские отношения в сфере
торговли энергоносителями, можно заметить, что так же или примерно так же было
всегда, а не только в 2017 году.
От всего этого остаётся ощущение тревожности, непрочности как самих переговоров, так и их цели. Противники интеграции имеют возможность придумывать любые небылицы (и радостно ею пользуются), тогда как сторонники живут с ожиданием скорого краха любых начинаний.
Такую тотальную секретность есть за что критиковать, но есть
как минимум одно оправдывающее её обстоятельство: за переговорами и согласованием
следят не только сторонники.
В конце ноября в конгрессе США состоялись специальные
слушания, посвящённые подготовке союзного соглашения. Спикеры нам хорошо
знакомы: представители CEPA, ISANS, EAST. Т. е. поговорить-то они поговорили, но
продуктивность этих слушаний была бы неизмеримо выше, если бы участники были
знакомы с предметом обсуждения.
Рано или поздно они с ним, конечно же, познакомятся, как и все
мы. Но в текущей ситуации агенты влияния вынуждены работать вслепую, а значит менее эффективно.
В общем, надеемся на верность наших предположений.
Балансы поставок продовольствия
Как известно, ежегодно Россия и Беларусь составляют балансы
поставок продовольствия — кто, кому и сколько привезёт. Есть сразу несколько
причин, по которым такие документы необходимы:
- Агроэкспорт — ощутимая статья внешней торговли РБ.
- Порядка 70 % всего экспорта уходит в Россию, российский
рынок для РБ основной.
- Провозглашённый РФ курс на импортозамещение продуктов
питания начинает приводить к тому, что РФ
покрывает собственным производством всё больше экспортных статей. Балансы в данном случае позволяют избежать
неравномерности поставок и ценовых перекосов.
Такой механизм используется в торговле ещё с 2008 года.
Поэтому сообщение о грядущей отмене балансов не могло не
привлечь внимания.
Известно об этом стало со слов главы Минсельхозпрода
Беларуси Анатолия Хотько: «Может быть, будет несколько изменён формат этих
балансов с учётом того, что планируется подписание дорожных карт. Мы будем
видеть, насколько они нам в целом необходимы».
Впрочем, как переходный инструмент балансы точно сохранятся.
По крайней мере, в дорожных картах по с/х (опубликованы в телеграм-канале NEXTA)
предусматриваются «разработка и утверждение методологии составления единых
прогнозных балансов спроса и предложения СГ по чувствительным с/х товарам». К
таковым относятся молоко и молокопродукты, мясо и мясопродукты, сахар и
кондитерские изделия из него, выпечка, шоколад, рыба, растительные масла и т. п.
Однако вместе с тем в документе говорится об обеспечении
равного статуса товаров и услуг в сфере агропромышленного комплекса на
территории СГ. Что это означает? Цитируем: «Исключение ситуации, при которой
торговля и предоставление услуг в сфере с/х на территории СГ позиционируются
как экспортные (импортные) операции». Срок исполнения — до 1 июня 2020 года.
По сути это означает, что с 2021 года в
российско-белорусской торговле продукцией АПК будет создан общий рынок — так,
как сегодня это реализовано в ЕС, где для производителя нет принципиальной
разницы, где продавать (на месте или в соседних странах).
Разумеется, балансировать этот рынок как-то придётся.
Вероятнее всего, велосипед изобретать не станут, ведь уже сходу напрашиваются
как минимум 3 модели:
- квотирование;
- регионализация производства;
- сочетание первой и второй модели.
Какую бы модель в итоге ни выбрали, наверняка она будет
лучше сегодняшнего составления балансов. Ведь этот способ фактически опирается
на методологию 10-летней давности, хотя номенклатура производства и объёмы с
тех пор изменились — ежегодное невыполнение балансов тому свидетельство.
Мы специально выделяем эту дорожную карту среди прочих,
поскольку она регулирует наиболее крупный сегмент взаимной торговли между
Россией и Беларусью (исключая углеводороды): только с белорусской стороны в
последние годы он превышает 3 млрд долларов (3,1 млрд долларов за
январь — октябрь 2019 года). Кроме того, именно торговля продовольственными
товарами создаёт наибольшее количество точек напряжения (по крайней мере, если
судить по публикациям в СМИ).
Отметим также, что новый метод (создание общего рынка и его
раздел) должен усилить заинтересованность белорусской стороны в борьбе со
схемами реэкспорта. Ведь теперь такие бизнесмены будут вредить уже скорее
белорусскому АПК и его развитию.
Монетарная политика
Переговоры по интеграционному соглашению вышли на финишную
прямую в ноябре, поэтому логично, что в основном наш обзор посвящён их
отдельным аспектам. С другой стороны, даже если бы РФ и РБ не готовились к
подписанию такого соглашения последние 10 месяцев, работу по гармонизации
монетарной политики им всё равно следовало бы вести.
И вот почему. Известно, что как минимум с начала 2010-х
Россия и Беларусь во взаимной торговле взяли курс на максимальный уход от
доллара в пользу использования национальных валют. Как раз доллар позволял
России и Беларуси быть в этом вопросе относительно независимыми друг от друга.
В самом деле, какая разница, какую монетарную политику проводит твой партнёр,
если сделки всё равно фиксируются в долларах? Курс формируется общемировым
спросом и динамикой мировой торговли, что страхует от возможных перекосов
национальных финансов.
А вот с переходом на торговлю в национальных валютах
всё становится гораздо сложнее. Правительства вынуждены проводить согласованную
(а в перспективе даже общую) монетарную политику, сближать показатели инфляции,
чтобы избежать резких скачков курса национальных валют, поскольку это резко
повышает валютные риски, возможные потери и снижает торговые показатели:
опасаясь этих рисков, капитал ищет стабильности на более прогнозируемых
рынках.
Итак, до чего же договорились представители Центробанка РФ и
Нацбанка РБ, встречавшиеся в самом начале ноября? «Мы предусматриваем, что если
законодательство будет приведено в порядок для соответствия этому режиму
(таргетирование инфляции. — Ред.), то он может функционировать с 1 января 2021
года».
Справка. Таргетирование инфляции — совокупность мер центробанка (центробанков), посредством которых достигается ценовая стабильность, для чего показатели инфляции постепенно уменьшаются и приводятся к некоторому стабильному позитивному показателю (1–2 % в год).
Инфляционное таргетирование в России введено с 2014 года. Задача: поддерживать в среднесрочной перспективе инфляцию на уровне не выше 4 % в год. В Беларуси частичное таргетирование введено в 2017 году.
Следует отметить, что достигнутое соглашение о гармонизации
монетарной политики сразу же всколыхнуло старые слухи о перспективах введения
общей российско-белорусской валюты. Во-первых, подобные слухи муссируются не
первый год. Во-вторых, перед её введением действительно было бы нужно проводить
гармонизацию. В-третьих, белорусско-российскую интеграцию, в основном усилиями
её недоброжелателей, постоянно сопровождают разного рода небылицы. Достаточно
вспомнить, как этой осенью в СМИ уже прокатилась волна слухов об отмене (уже с
будущего года) белорусского гражданства и раздаче белорусам российских
паспортов. А также о том, что белорусские налоги теперь будут идти в федеральный
бюджет РФ. Единая валюта на этом фоне — относительно безобидная фантазия, тем
более что в последнее время 80 % взаимной торговли России и Беларуси ведётся в
национальных валютах (в основном в российских рублях), а в марте текущего года
Александр Лукашенко предложил довести этот показатель до 100 %.
Однако председатель правления Национального банка Беларуси Павел
Каллаур эти слухи опроверг: «Ещё раз подчеркну, что для такого рода
высказываний никаких оснований нет. Мы вчера рассматривали вопрос в рамках ЕАЭС
о реализации уже принятой главами государств концепции формирования общего
финансового рынка. Речь не идёт о каких-то наднациональных валютах».
Иными словами, ещё одна причина гармонизировать монетарную
политику РФ и РБ — членство обеих стран в ЕАЭС, а отнюдь не только
интеграционное соглашение.
БелАЗ
В ноябре имя БелАЗа в контексте российско-белорусских
отношений прозвучало в непривычном (скандальном) качестве. Вначале
«Независимая газета» опубликовала материал о том, что дилерами ТД «БелАЗ» в
России (якобы) становятся исключительно те, кто тесно связан с учредителями
торгового дома. Затем стало известно, что эта же публикация предлагалась и
другим СМИ на условиях платного размещения. Т. е. даже если изначально в таком
утверждении и есть какая-то правда, то налицо попытка информационной атаки на
белорусского производителя карьерных самосвалов.
Основания для такой атаки налицо. По итогам I-III кварталов
доля РФ во внешнеторговом обороте предприятия составляет весомые 66,7 %.
Похоже, что такой расклад кому-то поперёк горла.
Эта статистика пока не полностью учитывает крупную партию
90-тонных самосвалов: их отгрузка Промышленно-металлургическому холдингу
завершена в октябре. «Контракт исполнен в рекордные сроки – в июне на "Коксовом" заработали первые БелАЗы данной поставки, а уже в октябре к работе
приступили последние самосвалы этой партии», — говорится в сообщении пресс-службы
БелАЗа. Всего российские угледобытчики получили 31 машину.
В конце ноября стало известно о крупной сделке,
профинансированной ВТБ Лизинг: АО «Междуречье» (снова угледобыча) получит 24
автомобиля «БелАЗ» (130 и 220 тонн).
Для ВТБ Лизинг — это новое направление деятельности (покупку
«БелАЗов» ВТБ финансирует с 2019 года), однако за это время с его помощью
российские предприятия уже успели приобрести 49 самосвалов.
О начале работы новых 90-тонников БелАЗ-75585 в Красноярском
крае мы знаем из сообщения пресс-службы посольства Беларуси в России. Об их
количестве не сообщается, зато известно, что они будут использоваться
предприятиями «Ирбейский разрез» и «РУСАЛ Ачинск».
Наконец, в конце этого месяца ещё на одном российском
угледобывающем предприятии (СУЭК) начал работу 240-тонный БелАЗ-75319. Это
первая такая машина на Тугнуйском угольном разрезе, т. е. можно предположить,
что руководство предприятия приобрело её в качестве пробного образца перед
обновлением парка техники.
Важный момент: данная модель выпускается с новым двигателем
ДМ-185 производства Уральского дизель-моторного завода. Их поставки стартовали
в июне 2017 года.
Итого как минимум 56 машин (сколько уехало в Красноярский
край, не сообщалось). Дважды Кемеровская область, Бурятия, Красноярский край —
совсем неплохой результат для одного месяца. А главное — достойный ответ
попыткам информационной атаки на крупнейшего поставщика большегрузной техники и
важного потребителя российских комплектующих. Ведь это удар не только по
белорусскому, но и по российскому машиностроению.
Ради справедливости следует отметить, что количественные и
стоимостные показатели экспорта за I-III кварталы отстают от прошлогодних.
Однако, во-первых, этому способствует довольно высокая база сравнения. К тому
же крупная карьерная техника — товар специфический: это не «Айфон», чтобы каждый
год покупать новый.
Во-вторых, в январе — сентябре российские покупатели приобрели
440 единиц техники (-57 % к аналогичному
периоду прошлого года). Однако выручка сократилась только до 410 млн
долларов (-9,3 %), т. е. средняя цена экспорта выросла в 1,5 раза, покупатели
стали брать более оснащённую технику. Для сравнения: в мировом масштабе продажи
просели на 52,6 %, зато выручка — на 25,8 %.
Таким образом, если по обороту доля России — 66,7 %, то по количеству
приобретённых грузовиков — уже 71 %, а по выручке — 77,5 %. Иными словами, сбыт
падает не только в Россию, но именно российские покупатели сейчас позволяют БелАЗу чувствовать себя относительно неплохо.