В 2016 году тогдашний премьер-министр России Дмитрий Медведев в ходе разговора с феодосийской пенсионеркой Анной Буяновой произнёс фразу: «Денег нет, но вы держитесь», которая стала квинтэссенцией всех проблем в экономике и особенностей проводимой в стране финансово-экономической политики. Фраза мгновенно превратилась в остросоциальный интернет-мем.

Прошло 4 года, и пандемия коронавируса вновь вернула к жизни слоган «Денег нет, но вы держитесь» в тот момент, когда власти принялись проводить секвестр бюджета на сумму 1,8 трлн рублей из-за необходимости финансировать антикоронавирусный стимулирующий пакет для экономики.

Однако вместо урезания социальных расходов чиновники решили сэкономить на бизнесе и подняли ряд налогов, что свидетельствует об изменении образа мышления у российской бюрократии.

Российская высшая бюрократия стала прагматичной как в сфере внутренней политики, так и по отношению к внешним субъектам. Эти перемены уже очевидны всем, кто погружён в информационную повестку, но их масштаб не всегда понятен.

Задача данного исследования — описать на примере конкретных управленческих решений трансформацию мышления российской высшей бюрократии, вызванную наложившимися друг на друга кризисами, а также спрогнозировать дальнейшие контуры финансовой и социально-экономической политики России.

• Российская экономическая политика после 2014 года всё дальше отходит от неолиберализма, а чиновники всё активнее осваивают инструментарий неомеркантилизма. Государство после 2014 года — не ночной сторож, а активный субъект экономической политики практически во всех сферах экономики.
• Отход от неолиберализма носил эволюционный характер и начался ещё с начала 2000-х по мере роста стоимости углеводородов и стабилизации внутриполитической обстановки. В середине нулевых государство активно собирало в госкорпорации разрозненные предприятия, а с наступлением первой волны финансово-экономического кризиса роль государства как регулятора экономических процессов стала возрастать.
• К 2014 году российская бюрократия оказалась в новой санкционно-кризисной реальности. Санкции сделали невозможным привычную экономическую деятельность, которая сводилась к продаже углеводородов и покупке товаров высокого передела, а падение цен на углеводороды привело к возникновению дефицита бюджета, спровоцировавшего изменение мышления бюрократии.
• Момент диалектического перехода изменений из количества в качество в сфере госуправления пришёлся на 2014 год. С помощью санкций государство зачистило внутренний рынок от иностранного продовольствия, успехи в построении цифровой налоговой системы сделали возможным проведение ряда налоговых манёвров в различных отраслях экономики, от виноградарства и виноделия до газохимии, IT и судостроения.
• К 2015 году власть озаботилась утечкой государственных денег из страны в рамках процедуры госзакупок и стала ужесточать требования к исполнителям государственных контрактов, принуждая госкомпании уходить из офшорных юрисдикций. Вскоре государство сделало ставку на госзакупки как инструмент поддержания спроса на многие категории товаров и выстроило такой механизм проведения муниципальных и государственных закупок, который позволяет поддерживать процесс импортозамещения.
• Инструментом развития промышленности стали специнвестконтракты в версии 1.0, а к 2019 году данный инструмент был усовершенствован.
• Средством для вывода товарных рынков из тени стали системы маркировки и прослеживания товаров. Маркировка в ближайшие годы превратится в один из ключевых инструментов для борьбы с контрафактом.
• Не менее важной и не до конца решённой проблемой является отток капитала, с которым власть борется с 2013 года, проводя политику деофшоризации. Госкомпании принудительно перерегистрировали в России, создан правовой институт Контролируемых иностранных компаний (КИК), частному капиталу из офшорных юрисдикций отказывают в праве участия в госзакупках и получении поддержки из бюджета. С 2014 года проводится амнистия капиталов, а с 2020 года, после длительной подготовки, государство начало пересматривать соглашения об избежании двойного налогообложения, позволяющие выводить деньги из России без уплаты налогов.
• Затронула прагматизация и госполитику по отношению к мигрантам: с 2015 года всех трудовых мигрантов перевели на патентную систему, а в 2019 году чиновники осознали, что ставку необходимо делать на новых граждан.
• К 2020 году до логического завершения дошла политика «национализации» элит, и правительство Мишутина приступило к реформированию системы органов государственной власти, а также реорганизации системы институтов развития.

Скачать полную версию исследования можно по ссылке (.pdf).