Интервью с руководителем Союза армян Вологодской области Гарлемом Заргаряном о российско-армянских отношениях, проникновении европейского и американского капитала в экономику Армении, значении русского языка в жизни армян и деятельности Никола Пашиняна на посту премьер-министра.

— Расскажите, пожалуйста, о себе и возглавляемой вами организации «Союз армян Вологодчины». Чем занимаетесь? Каких успехов добились?

— Я родился в Армении, но в детстве переехал в Россию. Первый университет заканчивал в Череповце, потом в Санкт-Петербурге, а затем в Москве. Возглавляю армянскую диаспору с 2007 года. Занимаюсь производством, строительством, сферой услуг и гостиничным бизнесом.

Вологодская область для армян — это комфортный регион, где мы себя чувствуем достаточно хорошо как с экономической, так и социально-политической точки зрения. Вологодская диаспора армян насчитывает около 10,5 тыс. человек — примерно по 3,5 тысячи человек в Вологде и Череповце, а остаток распределён по отдалённым регионам области.  

— К чему сводится роль вашей организации: вы координируете, объединяете, лоббируете?

— Нельзя сказать, что мы каким-то образом координируем. Диаспора — это точка объединения нации, людей, которые имеют армянские корни и происхождение. На первом месте социально-культурный, а не политический или экономический фактор. Армянская диаспора Вологодской области в лице Союза армян Вологодской области создала армянский культурный центр, проводит образовательные курсы и осуществляет коммуникацию между правительством Армении и жителями Вологодской области с армянским гражданством. При этом есть разные социальные программы, по которым мы помогаем соотечественникам, участвуем в социальной жизни региона: у нас есть бюджеты на благотворительность, в том числе для лиц не армянского происхождения. Мы достаточно плотно работаем с госорганами для регулирования миграционных потоков, определения социального направления развития общества.

Нельзя сказать, что мы являемся лоббистами, потому что лоббисты продвигают чужие интересы. А мы — граждане Российской Федерации, проживающие на территории Вологодской области, все мы являемся равноправными и не ощущаем какой-либо дискриминации ни со стороны государственной власти, ни силовых структур. Мы регулируем миграционные потоки, помогаем людям, прибывшим на территорию России, пройти адаптационный путь, а это снижает социальную напряжённость. Мы пытаемся трудоустроить человека, пытаемся показать ему перспективные направления самореализации, оказываем юридическую помощь и консультации.

— Как развиваются торгово-экономические отношения Вологодской области и Армении?

— Как официальный представитель от вологодского правительства, который посещал Армению не как армянин, а как гражданин России, могу сказать, что перспективы достаточно хорошие. Но на данный момент каких-то больших успехов мы не достигли.

Ситуация усложняется тем, что Вологодская область является достаточно отдалённой от Республики Армения. Мы пытались несколько раз заключить соглашения, обсудить вопросы о поставках в Армению стеклянной тары из Чагодощенского стекольного завода, а из Армении в Вологодскую область — продуктов питания и консервации. Они уже есть на рынках Вологодской области, но не в таких объёмах, как хотелось бы. Но дело в том, что эта сельхозпродукция является не только качественной и экологичной, но и достаточно дорогой, а население Вологодской области составляет 1,3 млн человек, из которых 600 тысяч проживают в городах, что не позволяет говорить о системных поставках таких продуктов — слишком маленький рынок.

Тем не менее ввиду того, что Вологодская область является производственным сердцем Северо-Запада и обладает развитым металлургическим и химическим производством (выпуск фосфатных удобрений), торговые вопросы сейчас активно обсуждаются.

— То есть будущее во взаимодействии Вологодчины и Армении — это прежде всего поставки металлургической и химической продукции?

— Скорее даже не столько металлургической продукции, сколько продукции химического производства, т. е. удобрений. Армения — на 70 % сельскохозяйственное государство, и, по моему мнению, это направление более перспективно на сегодняшний день и более реализуемо в будущем.

— А главная проблема — логистика?

— Логистика и расстояние покрытия. Т. е. если у нас нет логистики в два конца, то она невыгодна экономически. Железнодорожный транспорт сегодня не обсуждается, его просто нет, и мы не знаем, когда он будет, а производственно-экономический сектор не может сидеть и гадать. Стоимость логистики одного автопоезда грузоподъёмностью 20 тонн обходится примерно в 280 тыс. рублей. Перевозимый товар должен иметь небольшие весовые характеристики, но высокие ценовые показатели, чтобы можно было растворить стоимость доставки в себестоимости товара без потери конкурентоспособности. Если бы Вологодская область производила iPhone или сигареты, мы запросто выстроили логистику. А в случае с металлом его перевозка оказалась бы дороже его стоимости. Остаются только удобрения.

— А в каких отраслях экономики особенно сильны позиции армянского капитала?

— Как один из представителей строительной отрасли я скажу, что армяне — это созидающий народ. Отрасли с наиболее сильными позициями армянского капитала — это строительство, пищевая промышленность, сельское хозяйство и добыча полезных ископаемых. Строительная отрасль очень развита и насыщена именно армянами — практически во всех сферах строительства существуют крупные компании, чьи владельцы или генеральные директора — армяне. Сильно интегрирована и рабочая сила из Армении, которая возводит строения промышленного, производственного и социального значения.

Пищевая промышленность — это производство консервов, мясной продукции, кондитерская продукция, хлебобулочные изделия. Таких предприятий в Вологодской области насчитывается около 60, начиная с крупных городов и заканчивая регионами.

Что касается сельского хозяйства, то у нас есть много фермеров, владеющих частными фермерскими хозяйствами и занимающихся животноводством и выращиванием овощных культур.

— Есть ли продукция вологодских армян, которая стала широко известной за пределами области и, возможно, даже в других странах?

— В первую очередь это компания братьев Атамян по производству кондитерских продуктов «Атаг». Они известны за пределами России и реализуют продукцию по всей стране.


Конфеты производства фабрики «Атаг». Их особенность не только высокое качество, но и забавные названия: «Папа Коля», «Плотник Вася», «Слеза мужчины», «Укус женщины».

Есть и другие отрасли производства, оказывающие влияние на соседние регионы России, в частности Ленинградскую, Ярославскую, Костромскую области. Это добыча песчано-гравийной смеси, выделение гравия и гравийной щебёнки, которые используются в строительстве дорог, производстве асфальта и бетона. Есть фермеры, которые выпускают сельхозпродукцию в виде овощей и вывозят за пределы Вологодской области, но не за пределы РФ. Это компания «Зелень», которая работает с Архангельской, Ярославской, Тверской областью, т. е. достаточно мощное предприятие.

Хочу отметить, что именно в армянском сообществе кризисные колебания экономики достаточно легко переносятся. Потому что стратегия малого и среднего бизнеса завязывается не на административные и заёмные средства, а на внутренние ресурсы. С финансовыми институтами мы не работаем, кредиты не берём.

— Как вы полагаете, благодаря чему вологодские армяне смогли активно проявить себя в бизнесе?

— Вологодская область является не центральным регионом и достаточно нехарактерным местом жительства армян, так как это северный регион. Дело в том, что ни одни семена не могут вырасти в неблагодатной почве. Я бы сказал, что политика правительства, конъюнктура экономики и территориальное местоположение Вологодской области располагает к тому, чтобы в этот регион инвестировали.

За счёт чего мы этого добились? Нам помогли предпринимательский талант, взаимовыручка, и именно поэтому мы смогли достаточно рано самоопределиться и объединиться, а также найти привлекательные для инвестирования направления бизнеса и, помогая друг другу, добиться успеха. По всему миру живут 9 миллионов армян, и я не знаю мест, где их нет. Вологодская область — это один регионов, где мы чувствуем себя комфортно.

В этом есть заслуга правительства области и его специализированных программ, которыми мы пользуемся.

— Год назад, когда в России приняли решение запретить водителям с иностранными удостоверениями трудиться в сфере грузоперевозок, спикер Госдумы Вячеслав Володин предложил своему коллеге, председателю парламента Армении Аре Баблояну сделать русский язык в Армении официальным. Как вы думаете, почему в Армении отказались повысить статус русского языка? В чём причины?

— Дело не в том, что отказались, а в том, почему. Насколько я понял из консультаций с официальными лицами Армении, введение второго официального языка — это финансовые затраты и перестройка системы документооборота как электронного, так и бумажного. Это очень большие затраты. А страна, у которой большой государственный долг, этого может просто не вынести. Это во-первых.

Во-вторых, основной язык общения в Армении — армянский. За последние 10 лет в Армении учредили намного больше высших учебных заведений с другими иностранными языками, чем с русским.

Справка: русский язык в Закавказье

Все три закавказские республики — Грузия, Армения и Азербайджан — моноэтничны, обладают своей письменностью, основанной не на кириллической графике, и небольшими русскоязычными общинами (Грузия — 0,7 %, Армения — 0,39 %, Азербайджан — 1,34 % от общей численности населения).


Оранжевый цвет — этнические русские. Как видно, к югу от Кавказских гор оранжевых пятен немного.

В Армении действуют около 10 школ с государственным образовательным стандартом Российской Федерации, ещё около 200 армянских школ с углублённым изучением русского языка, и это только в Ереване.

В Армении становится очень распространённым образование на английском языке. Представители ЕС и США говорят, что раз у вас выросла доля учащихся на английском и практически всё деловое сообщество Армении ведёт переговоры на английском и подписывает контракты на английском, то делайте английский официальным языком. Но нет, Армения отказывает и США с ЕС.

Я считаю, что причина отказа в повышении статуса русского языка в Армении в том, что на сегодняшний день российского присутствия в экономике Армении недостаточно для получения таких дивидендов, которые позволили бы перекрыть расходы от повышения статуса русского языка. А так, 90 % населения Армении владеет русским языком.

Российская община Армении — самая большая национальная община в стране. РПЦ имеет самые большие приходы в Армении. Я не вижу никакой дискриминации. Власть Армении пытается сохранить национальную идентичность, но при этом приводит другие доводы, экономические и социальные, чтобы не принимать русский язык как официальный.

То есть на первом месте стоит вопрос не столько языка, сколько экономики. И чтобы повысить статус русского языка в Армении, нужно вывести экономические взаимоотношения Москвы и Еревана на качественно новый уровень.

— Соответственно, если сейчас Россия начнёт активно поднимать тему придания русскому языку статуса официального в Армении, то к каким последствиям это приведёт?

— К обратной реакции и неприятию. Я думаю, что на сегодняшний момент для Армении, где идёт геополитическое противостояние России и Запада, этот вопрос является тонким и болезненным.

Русский язык важен для армян и нужен Армении, но продвигать его нужно не только политическими, но и экономическими инструментами. У нас нет связи с Азербайджаном и Турцией, а примерно 80 % армян, выезжающих за пределы страны, ездят в Россию, а геополитическая ориентация Армении на Россию является, безусловно, приоритетной.

Если начать продвигать тему придания русскому языку статуса официального «в лоб», то это вызовет только отторжение. Но если подойти к данному вопросу с экономической стороны, то это будет воспринято естественно и без раздражения. Именно так делают американцы и европейцы. И этому у них стоит научиться.

— Следовательно, что же нужно для этого сделать? Инвестировать? Если да, то в какие отрасли экономики и проекты?

— Я приведу пример, как европейцы вошли в армянскую экономику. Сначала они дали нам управленцев, которые наблюдали за рынком.

— Прислали своих людей или обучили армян в странах ЕС и уже использовали их?

— Нет, приехали экспаты, изучили армянский рынок, поняли, по каким принципам он работает, сделали выводы, написали программы и уже под эти программы выдали финансирование, но не в виде денег, а в виде оборудования и технологий для развития экономики. И уже это оборудование и технологии связали Армению и Европу напрямую. После уже произошла интеграция на других уровнях: госуправления, финансов и сферы обслуживания. ЕС инвестировал в поставки своего оборудования и технологий для армянского рынка.

— То есть, условно, выделение кредита — это путь в никуда, так как деньги, как правило, исчезают в неизвестном направлении. Для успеха нужно прислать своих специалистов, привезти оборудование и запустить производство?

— Европейские финансовые институты инвестировали не столько в Армению, сколько в свои же предприятия и при этом получили возможность выкачивать из Армении денежные средства. Каким образом они это сделали?

Европейцы утверждают кредитный портфель только в рамках переоборудования вашего производства, и эти деньги остаются в их же стране, они только поставляют оборудование. А работают предприятия уже на их оборудовании, и, генерируя деньги на своём рынке, вы выплачиваете кредит европейским банкам. Но при этом они заводят своих управленцев, которые отслеживают ситуацию в экономике страны: в каких секторах экономики провалы, куда можно инвестировать чтобы поставки их оборудования приносили им максимальную прибыль. И при этом на европейском оборудовании вырастают целые предприятия.

Понимая конъюнктуру рынка, они могут загнать предприятие в кризис и выкупить его, когда им нужно будет это сделать, потому что они управляют экономическими процессами на предприятии. Они знают объёмы производства и, выдавая деньги в кредит, прописывают, что их оборудование должно обслуживаться их же специалистами. То есть обслуживание европейцами поставленного ими оборудования невозможно без предоставления им финансовой отчётности и раскрытия объёмов производства.

— Выходит, когда Китай выдаёт кому-то кредит и на эти же деньги закупается китайское оборудование и привозятся китайские специалисты, то это повторение европейской схемы?

— Да, именно так.

— И, к сожалению, я почему-то не вижу у российского бизнеса желания брать эту схему на вооружение.

— Дело не в желании, а в том, что армянский рынок очень маленький. Для того российского бизнеса, который системно работает, армянский рынок сродни статистической погрешности. Но и для европейского бизнеса, для крупных компаний, он тоже не является стратегически важным.

Тем не менее европейцы инвестируют в Армению, так как для них это вопрос постепенного усиления своего политического влияния с помощью экономических инструментов и поддержки своего бизнеса, ведь его фактически субсидируют. Российскому бизнесу нужно брать на вооружение европейские схемы и реализовывать проекты в Армении.

— И здесь же начинает работать фактор геополитики и геоэкономики?

— А вот на этом моменте стоит остановиться подробнее. Когда у нас произошла народная революция и премьер-министром Армении стал многоуважаемый Никол Пашинян, Россия на территории Армении ничего не потеряла. Но западный капитал заполнил те дыры, которые не заполнила Россия при выстраивании экономического сотрудничества с Арменией.

Дело в том, что, когда мы говорим об интеграции Армении и России, нужно брать не только сферу культуры, где связь является самой сильной, но и геополитику с экономикой. К сожалению, экономические связи на порядок слабее культурных. Нужно на правительственном уровне принимать программы развития, назначать ответственных лиц и пытаться поднять экономику Армении, что укрепит армяно-российские связи.

Западные компании инвестируют в образовательные центры на территории Армении, в результате чего вырастают дети с западным менталитетом, которые не видят присутствия России в армянской экономике. Тогда спрашивается, как можно прозападных управленцев переориентировать на их взаимодействие с российской экономикой? А никак.

России нужно создавать в Армении новые учебные заведения, открывать филиалы МГУ, МГИМО, обучать новые кадры, улучшать студенческие программы, проводить программы обмена.

— Параллельно с этим ещё и реализовывать инфраструктурные и промышленные проекты, иначе все обученные кадры будут стремиться в Россию, где больше перспективы.

— В Армении есть такое учебное заведение «Тумо» — центр креативного мышления и IT, где учат детей IT-технологиям.


Одна из аудиторий центра «Тумо».

По статистике, 8 выдающихся выпускников «Тумо» из 10 по контракту уезжают за пределы Армении. Дети учились в Армении, а лучшие уезжают на Запад. И не только они, но и их семьи автоматически получили вид на жительство, а дети, уехавшие по контракту, получили гражданство. Что происходит? Отток кадров за границу, потеря интеллектуального потенциала.

Человеку, который получил прозападное образование и вырос там, практически невозможно изменить мировоззрение и повернуть его в сторону России. Он сформировался там, ему там лучше, у него больше перспектив для самореализации. Мы можем изменить взгляды в лучшем случае у двух процентов.

— Чтобы это стало возможным, нужно сделать так, чтобы он понимал, что у него больше перспектив в Армении, чем на Западе. Следовательно, если реализовывать подобные проекты, то на что нужно делать упор в экономике? На сельское хозяйство?

— Нет, на ближайшие 10 лет стоит задача превратить Армению из аграрной страны в страну высокотехнологической экономики, производящую продукцию электронной промышленности.

И эти предприятия сейчас учреждаются и работают, производят продукцию с высокой добавленной стоимостью. И это при том, что в них есть и российский капитал.

Но сельское хозяйство остаётся отраслью экономики, в которую вовлечено наибольшее количество населения Армении, и российскому производителю нужно инвестировать в отрасль, повышать производительность труда и уровень механизации, реализовывать через структуры ЕАЭС экономические программы, которые позволили бы завязать экономику Армении на российский рынок.

— То есть нужны три вещи: техника на приемлемых финансовых условиях, удобрения для повышения урожайности и логистика для облегчения сбыта?

— Да, тогда у России появятся самые сильные козыри для интеграции экономики Армении в экономику России. Тогда уже можно будет говорить о придании русскому языку статуса официального в Армении. Ведь чем больше экономически интегрированы две страны, тем больше точек соприкосновения у бизнеса и населения, следовательно, больше востребованность русского языка.

— А есть ли у армянских националистов русофобского толка какое-либо существенное влияние на политические и культурно-социальные процессы?

— Я считаю, что в Армении нет национализма и русофобии как таковых. Есть реакция на те или иные события. Скажу так: есть неоправдавшиеся ожидания. За последние 4–5 лет, пока республикой управлял Серж Саргсян, был ряд упущений со стороны российского правительства, которые привели к тому, что армянские ожидания не осуществились.

Это не говорит о том, что Россия была плохим партнёром. Нет, просто у Армении были завышенные ожидания. Это было связано с конфликтом, который был 2 апреля: мы и подумать не могли, что, будучи членом ЕАЭС и страной, где размещена российская военная база, столкнёмся с такой агрессией со стороны Азербайджана. Это привело к разговорам о том, что Россия не оправдывает надежд армянского народа и правительства. Но последняя революция, когда Москва выдержала нейтралитет по отношению к решению народа о смене власти, дала России большие плюсы.

На сегодняшний день я лично не знаю ни одного армянина, который относился бы к России отрицательно. Даже больше скажу: армянская диаспора Америки становится пророссийской. С приходом к власти Трампа армяне в Америке перестали воспринимать антироссийскую пропаганду в США. В угрозу со стороны России, о которой говорят по американскими телеканалам, в частности CNN, армяне не верят. Потому что армяне видят несколько иную ситуацию, например, за последние полгода Никол Пашинян только с Владимиром Путиным встретился 4 раза.

— А на что направлены усилия Пашиняна в Армении сейчас? Просто понять со стороны, что происходит в Армении, сложно: люди собираются на площадях, перекрывают дороги, кого-то сажают, создаётся впечатление какого-то хаоса.

— Активность Пашиняна направлена на повышение уровня жизни населения и повышение бюджетной дисциплины, на борьбу с коррупцией и разворовыванием бюджета.

Пашинян делает точно то же, что делал в начале 2000-х Владимир Путин в России: наводит порядок в стране, убирает олигархов, национализирует предприятия, создаёт конкурентную среду, меняет государственный строй и ломает лоббистские схемы для того, чтобы можно было поднять уровень жизни населения.

Я ещё раз хочу отметить: в геополитическом плане Армения однозначно ориентируется на Россию. Однако рано или поздно экономика победит геополитику, и для того, чтобы не дать шансов разрушить дружбу Армении и России, нужно, помимо геополитики, активно заниматься экономикой, в частности углублять экономическую интеграцию двух стран.