Известно, что на данный момент жители многих стран постсоветского пространства преимущественно поддерживают идею развития союзной интеграции. Если говорить о России и Беларуси, то общественное мнение здесь традиционно лояльно интеграции как в рамках ЕврАзЭС, так и в рамках Союзного государства. К примеру, в России последние пять лет доля респондентов, позитивно оценивающих создание ЕврАзЭС, колебалась в пределах 70-80%, а в Беларуси аналогичную поддержку высказывали 60-70% респондентов. Характеризуя эту динамику можно сказать, что в 2014 году произошел всплеск поддержки идей сближения стран, после чего наметился откат доли сторонников к более ранним показателям. Более детально эту динамику можно увидеть на данных полученных в рамках исследования «Интеграционный барометр», которое проводится под патронатом Евразийского банка развития начиная с 2012 года.

График 1 


Очевидно, подъем 2014 года связан с обострением международной обстановки и откат в общественном мнении обусловлен её относительной нормализацией. Однако, можно предполагать, что существует и тенденция к снижению поддержки идей интеграции в частности в России и Беларуси. Потенциальных причин для этого может быть несколько. Но одна из них, а именно вступление постсоветских стран в период смены поколений, может иметь наиболее значительные и долгоиграющие последствия. Ведь логично предположить, что при смене поколений постепенно возобладает та точка зрения, которая присуща нынешней молодежи. Конечно, мнение молодежи по мере жизненного опыта может меняться, но при этом все же сохраняется ряд установок характерных именно для этого поколения.  Благодаря ряду социологических исследований, которые проводятся на территории постсоветского пространства, в том числе упомянутому выше проекту «Интеграционный барометр», мы имеем возможность отследить возрастные характеристики общественного мнения в динамике и попытаться понять мотивацию поколений. В свою очередь, это облегчит понимание того, в каком направлении должна вестись работа по поддержанию лояльности общественного мнения к идеям союзной интеграции.

Характеристика возрастных групп

В самом простом приближении, возрастные группы можно разделить на три основных поколения: молодежь, средний и старший возраст. Рассмотрим их более детально. Итак, старшая группа — это в основном люди родившиеся в 40-50-е годы. Обобщенно, это поколение можно назвать «детьми войны». В детстве все они преимущественно испытали трудности, связанные с войной и послевоенными лишениями. Однако, уже с 50-х годов жизнь этого поколения протекает в условиях мира, а также экономического и культурного развития общества. Так продолжалось пока в 80-х не началась Перестройка, вслед за которой последовал распад СССР и 90-е. На этом этапе, что правда в разной степени и форме, но все же во всех бывших советских республиках, произошел слом моральных, культурных, социальных установок и, конечно же, экономического устройства. В последствии в России и Беларуси (как и в других республиках) именно старшая группа населения будет проявлять наибольшие симпатии как к советскому прошлому, так и вообще к идее восстановления союзных отношений. Большую роль в мотивации этого поколения играет ностальгия, чувство того, что лучшую часть своей жизни они прожили в советское время и имеют возможность сравнивать советские реалии с результатами демонтажа общего государства. Кроме того, это поколение имеет большее число родственных связей в других бывших советских республиках в сравнении с младшими поколениями. И что особенно будет влиять в будущем, число представителей этого поколения ежегодно уменьшается по вполне естественным причинам.  

Среднее в возрастном плане и наиболее активное на данный момент поколение, это люди, родившиеся в 70-х-80-х годах. Обобщенно, это поколение можно назвать «детьми перестройки», так как время их первичной социализации в значительной мере приходится на перестроечный период. Их еще успели воспитать в духе советских моральных норм, но к моменту вступления в активный общественный возраст это поколение людей оказалось вынуждено жить в условиях совершенной иной действительности, в сравнении с той к которой их готовили в детстве. А потому им с одной стороны присущ более рациональный и иногда даже более циничный взгляд на вопросы интеграции. И все же при этом слишком большого разрыва между «отцами и дедами» ни в российском, ни в белорусском обществе нет. И именно тот факт, что активное поколение не противопоставлено в вопросах интеграции старшему поколению, говорит о том, что нынешний высокий уровень поддержки интеграционных идей будет еще какое-то время сохраняться. 

Что же касается младшего поколения, то это родившиеся либо в конце 80-х, либо уже в 90-х, и их сознательная жизнь полностью прошла в условиях независимости. Поэтому и назвать образно это поколение можно «детьми независимости». Примерно с рубежа 2010 года молодежь начинает вступать в полноценную социальную, экономическую и политическую жизнь. С каждым годом доля этой возрастной группы возрастает, а потому возрастает и влияние этой группы на общественные процессы и конечно же общественное мнение.  Независимость собственных государств является для них привычным фактом жизни, а потому былая союзная идентичность в этом поколении ослаблена, а кроме того они имеют существенно меньше социальных связей с населением других постсоветских республик. Поэтому в случае молодежи, в отличие от более старших поколений, существует необходимость не возрождения и актуализации существующих психологических и социальных связей, а создание в значительной мере новой групповой наднациональной идентичности, которая бы объединяла молодежь разных республик. Поэтому необходимость развития интеграции молодому поколению стоит разъяснять существенно в иной манере, чем старшим поколениям, имеющим непосредственный опыт жизни в союзном государстве. Кроме того, молодежь многих постсоветских республик находится под сильным влиянием западных культурных и идеологических установок, транслируемых через СМИ, объекты массовой культуры и образования. Этот фактор зачастую вступает в противоречие с задачей повышения лояльности интеграции в рамках постсоветского пространства. 

Впрочем, и молодежи вполне присущи настроения, обусловленные чувством общей истории. Влияние «поколения войны», историко-патриотической концепции государства и те образцы общерусской и советской культуры, с которыми молодежи пришлось ознакомится в процессе жизни (кино, литература, музыка, достижения строительства, как гражданского, так и военного в той мере, в которой они заметны молодому поколению), – все это мотивирует к стремлению воссоздать единство разрушенной страны. В том числе, при помощи развития союзных связей между республиками.

Так как между симпатиями к советскому прошлому (не только в смысле к советскому строю как таковому, но и к периоду единства государства) и симпатиями к идее новой интеграции существует определенная зависимость, то уместно будет в качестве иллюстрации привести данные опроса, который был проведен Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) для международного исследовательского центра «Евразийский монитор» в ноябре-декабре 2016 года. Что правда, в этом опросе не принимали участия жители Белоруссии, однако, как мы увидим ниже на результатах других исследований, подобная картина разрыва между старшим и младшим поколениям для этой республики характерна в не меньшей, а иногда и в большей степени, чем для Российской Федерации. Показательным результатом (см. График 2), является ответ на вопрос о том, сожалеет ли респондент лично о распаде СССР. И здесь между мнением двух «крайних» поколений, самым старшим «дети войны» и самым младшим «дети независимости», обнаруживается ожидаемое отличие.  Если среди людей старше 60-ти доля тех, кто выразил сожаление составляет 85%, то среди респондентов в возрасте 18-24 года – лишь 27%. А тех, кто не сожалеет о распаде СССР 11% и 39% соответственно. Эти данные показывают, что в обозримой перспективе фактор ностальгии и исторической памяти уже не будет играть такой решающей роли, как это происходит сейчас.

График 2 


Влияние семьи и старших поколений на молодежь

Конечно, в оценке современных проблем интеграции и союзного будущего разница между поколениями зачастую не столь разительна, однако она существует. Данные проекта «Интеграционный барометр», дают возможность изучить возрастные особенности общественного мнения более детально.  И эти данные показывают, что европейские республики СНГ, на данный момент, характеризуется значительным разрывом между поколениями в отношении к различным вопросам интеграции. Для того чтобы наглядно выявить этот разрыв в 2015 году специалистами проекта был разработан коэффициент, позволяющий оценить возрастные расхождения в вопросах интеграции. Полученные данные представлены на Графике 3, а те, кто более подробно интересуется методикой подсчета коэффициента могут ознакомиться с ней в выпуске «Интеграционный барометр» за 2015 год.

График 3 


На приведенном графике отчетливо заметна разница между странами европейского и среднеазиатского регионов. Такое различие можно попытаться пояснить тем, что страны Средней Азии являются более традиционными обществами и здесь велико влияние семьи и старшего поколения на молодежь. Можно также предположить, что и более низкий коэффициент России в сравнение с другими европейскими республиками обусловлен тем же. Так как часть населения России принадлежит к более традиционным культурам с теми же особенностями, во взаимоотношении поколений, какие проявляются и в Средней Азии. 

В качестве интересной иллюстрации традиционности можно привести показатели отношения жителей различных постсоветских республик к двум ключевым деятелям советского периода, Ленину и Сталину. В 2010 году агентством «Евразийский монитор» было проведено исследование, во время которого и выявляли отношение респондентов к этим историческим персонажам.

Оказалось, что 74% респондентов в Таджикистане, 73% в Киргизии, 70% в Узбекистане и 63% в Казахстане оценивают личность Владимира Ленина положительно. При чем различие между старшим и младшим поколением в позитивных оценках не превышало 3-5%. В отношении Сталина картина, за исключением Казахстана, повторяется. Личность этого политика позитивно оценивают 50-60%, при таком же порядке разрыва во мнении между поколениями, как и в случае с Лениным. 

Что же касается европейских стран региона, то тут очевидно, что особенное влияние на молодежь оказывают массовая культура (которая, как известно, на постсоветском пространстве находится под сильным влиянием западной культуры), СМИ, образование, то есть внешние по отношению к семье источники. Что, кстати, на том же «ленинском» примере дает разрыв между поколениями в отношении к советским политикам уже в 10-20%.

График 4


Поколения и текущие вопросы интеграции

Теперь рассмотрим, как проявляются эти возрастные расхождения в различных конкретных вопросах, связанных с современной интеграцией. Исследование «Интеграционный барометр» традиционно разделяется на три блока вопросов - политические, экономические и социокультурные симпатии. В первом блоке выявляются государства, которые по мнению респондентов, являются дружественными или наоборот не дружественными по отношению к стране их проживания. А кроме того, выясняется принципиальное отношение граждан к участию их страны в межгосударственных объединениях. Экономический блок вопросов показывает заинтересованность в развитии торговли, привлечении инвестиций, заимствовании технологий, развитии общего рынка труда и т. д. Социокультурное притяжение позволяет оценить, какие страны мира являются для респондентов данной страны наиболее привлекательными в плане изучения их культуры, истории, посещения в туристических или учебных целях.

График 5


Начнем с политического блока вопросов. И тут обнаруживается, что если в России определение Беларуси как дружественного государства не выявляет заметной разницы во мнениях между поколениями – 65% респондентов называют страну дружественной, при этом разница между поколениями не превышает 3%, то в Беларуси наблюдается несколько иная картина. При этом, в целом доля респондентов, считающих Россию дружественным государством в Беларуси выше, чем доля россиян считающих дружественной Беларусь – 82% против 65%, здесь и разница между поколениями существенно заметнее. Так, если в старшей и средней возрастной группой дружественность высказывают до 85% респондентов, то среди «детей независимости» около 73%. Впрочем, даже этот показатель выше среднего по России.

Проявляется разница поколений и в вопросе о том, какие из мировых стран являются враждебными для страны проживания респондента. Молодежь Беларуси реже, чем старшие поколения, склонна считать США враждебным государством – 29%, против 46% в группе «детей войны». Кроме того, молодежь этой страны при ответе на вопрос о том, какие страны являются недружественными для Беларуси, несколько чаще выбирает ответ «таких стран нет» – 51% респондентов против 43% в старшем поколении.

Еще более ощутимая разница между поколениями наблюдается в экономических вопросах. На вопрос о том, в какой стране если представилась бы такая возможность хотел бы временно поработать респондент до 65% «детей независимости» в Беларуси выбирают страны Евросоюза или США (и лишь около 10% выбирают страны СНГ и России).  Старшая часть экономически активного населения (35-55 лет) выбирает западные страны лишь в 30% случаев (еще реже этот выбор делают лица пенсионного возраста, хотя в этой группе больше распространен отказ от возможности работать за границей, так собственно они уже находятся на пенсии). Совершенно идентичная картина наблюдается и в России, где выбор направления трудовой миграции также находится в прямой зависимости от возраста респондента. Более подробно эти данные приведены на Графике 6

Аналогичный разрыв существует и в вопросе о потенциальной стране для переезда. Так 47% белорусской молодежи в случае гипотетического переезда выбрали бы Евросоюз или другие западные страны, а в России такой выбор бы сделали около 30% «поколения независимости». При этом поколение старше 35 лет такой выбор делает лишь в 18% случаев в Белоруссии и в 10% в России. Интересно, что в отличие от временного трудоустройства в вопросе об эмиграции между российской и белорусской молодежью существует заметное различие. Так страны СНГ как приемлемое направление для переезда выбрали бы лишь около 9% белорусской молодежи, а вот в России это направление молодежь считает приемлемым в 25% (кстати, эта доля в России почти совпадает и с долей старшего поколения, в отличие от западного направления). 

Что касается обратного процесса, то есть переезда на работу и учебу в Беларусь и Россию иностранцев, то тут наблюдается более однородная картина с заметным более сильным интересом респондентов к западным странам.  Более 60% «детей независимости» и примерно 50% «детей войны» в Беларуси хотели бы видеть у себя в стране специалистов и студентов из Евросоюза и других стран, в то время как жителей СНГ и России лишь 27% и 30% соответственно. Сходная картина наблюдается и в России.

График 6


Еще более важные результаты для понимания будущего интеграции получены при ответе на вопрос о том, из каких стран стоит в первую очередь сотрудничать в вопросах науки и техники (График 7). При условии, что можно было выбрать несколько стран оказалось, что 55% белорусской молодежи видят в качестве партнеров в вопросах науки и техники Евросоюз, а около 70% другие страны, в первую очередь США и Японию. СНГ и Россию в этой связи называют около 44%. Что касается старшего поколения, тот тут мнения респондентов распределились следующим 53% стран СНГ и Россия, 49% и 56% – Евросоюз и и остальной мир соответственно. И тут мы вновь наблюдаем, что у «поколения войны» лояльность к научному и техническому сотрудничеству в рамках постсоветского пространства заметно выше чем у «поколения независимости». А вот в России этой разницы между поколениями нет, так как и молодежь и люди старшего возраста проявляют одинаково низкий интерес к сотрудничеству в этой сфере на постсоветском пространстве – 12% и 15% соответственно. Евросоюз и другие страны (в первую очередь США и Японию) назвали во всех возрастных группах более перспективными около 45% и 70% соответственно. То есть, интерес к западным технологиям в России выявлен на том же уровне, что и в Беларуси. Однако при том, что именно Россия является лидером в сфере науки и техники на постсоветском пространстве, взаимный интерес россиян в этой сфере к Беларуси значительно ниже. 

Существует поколенческие различия и в отношении интереса к товарам и услугам из различных стран (График 8). Тут также товары из стран СНГ проигрывают в общественном восприятии товарам из других стран, как и в случае с источниками научного и технологического сотрудничества. Так 26% «поколения независимости» и 33% старшего поколения в Беларуси отдают предпочтение товарам постсоветского пространства. В России этот показатель 19% и 24% соответственно. Заметно больший разрыв между поколениями отмечается в отношении к товарам из других стран. 54% белоруской молодежи и 42% российской молодежи отдают предпочтение товарам из ЕС, в то время как для «поколения независимости» эта доля составляет 42% и 33% соответственно. Как мы видим, респонденты в Беларуси в сравнении с россиянами, во-первых, испытывают в целом больше доверия к европейским товарам, чем к товарам из постсоветских стран, а во-вторых, молодежь интересуется европейской продукцией чаще, чем более старшие поколения. Схожая пропорция сохраняется и в отношении товаров из других стран кроме СНГ и Евросоюза.

График 7


Если интерес к товарам, технологиями и инвестициям оказывает влияние, в первую очередь, на текущие перспективы союзной интеграции, то что же касается более отдаленного будущего, здесь критическое значение имеют социокультурные интересы населения. А в этой сфере существуют проблемы. Главная – заметный автономизм, то есть отсутствие живого интереса и личных связей с другими странами. В Белоруссии 46% респондентов заявили, что не интересуются культурой и историей других стран, а в России этот процент колеблется уже многие годы в районе 40%. Впрочем, в Беларуси все же наблюдается серьезная заинтересованность российской историей и культурой, которую высказали 35% респондентов. Среди опрошенных в России обратный интерес к Беларуси колеблется на уровне нескольких процентов; в тройке лидеров вызывающих заинтересованность россиян находятся Франция, Индия и Украина (от 10% до 15% респондентов).

График 8


В значительной степени направленным во внешний мир остается интерес белорусской и российской молодежи к получению образования для себя или своих детей.  Если в Беларуси о привлекательности образования в ЕС и США заявляют примерно 60% молодежи, то среди старшего поколения (которым предлагалось выбрать, где получать образование детям или внукам), эта доля составляет не более 20%. Совершенно аналогичная картина наблюдается и в России, где молодежь также в несколько раз чаще называет Евросоюз и другие западные страны более привлекательными в плане получения образования, чем сама Россия или страны СНГ. Все это вполне соотносится с выявленными выше представлениями о большей привлекательности Запада в научно-техническом плане.

Потенциальную разницу в культурной заинтересованности показывают и туристические предпочтения. Привлекательными в качестве целей для туристических поездок Евросоюз называют 50% белорусской молодежи, а представители «поколения войны» считают это направление привлекательным только в 30% случаев. По части привлекательности стран СНГ расхождений между поколениями нет: и молодые люди, и люди старшего возраста интересуются туризмом в этом направлении в 23% случаев. В России картина еще более вестернизирована, тут интерес к СНГ проявляют лишь 11% молодежи и 14% старшего поколения, в то время как Евросоюз привлекает 44% и 25% респондентов соответствующих возрастов. 

Более оптимистично выглядят данные относительно заинтересованности в современной культуре стран СНГ (кино, музыка, литература, живопись и т. д.). Здесь сказывается то, что Россия и Беларусь находятся в одном языковом и культурном поле, хотя и тут уровень интереса не является взаимным. Беларусь отличается очень высокой степенью заинтересованности в музыке, кино и литературе из стран СНГ – около 60% молодежи и 65% старшего поколения отдают предпочтение подобной продукции. В самой России такой интерес по отношению ко всем странам СНГ, включая Беларусь высказывают только 25% и 32% соответственно. При этом если особой разницы в интересе к СНГ в данном контексте между поколениями не наблюдается, то в отношении европейской культурной продукции дело обстоит иначе. 44% белорусской и 42% российской молодежи проявляют интерес к европейским образцам современной культуры и искусства в то время как среди представителей старшего поколения результаты составляют 26% и 36% соответственно. Здесь вновь заметен больший отрыв белорусской молодежи от старшего поколения, чем это наблюдается в России.

График 9


Резюме и выводы

Итогом различий между поколениями в политической, культурной и экономической сферах становится и заметная разница в отношении к практике интеграции. На приведенный в начале статьи вопрос об отношении к созданию ЕврАзэс лишь 48% белорусского «поколения независимости» в 2015 году заявили, что поддерживают создание такого союза, при том что в группе «детей войны» доля таких сторонников достигла 67%. В России разрыв несколько меньший и тут доля респондентов поддерживающих создание ЕврАзэс составляет 73% и 82% соответственно (см. График 9). Аналогично больший скептицизм молодежь проявляет и в отношении будущего интеграционных процессов на постсоветском пространстве – 30% молодежи Беларуси и 40% молодежи России считают, что в обозримом будущем страны СНГ будут сближаться, при этом в старшем поколении России и Беларуси доля оптимистов составляет 50%.

Какие же выводы можно сделать из вышеприведенных результатов исследований? Их будет несколько.

Общий массив данных показывает, что с уменьшением возраста увеличивается доля симпатий к Евросоюзу в различных его проявлениях. При этом значительных различий между «поколением перестройки» и «поколением войны» пока что не наблюдается, а значит еще существует определенный запас времени до того, как эффект нового поколения скажется на общественном мнении в полной мере. Позитивный момент состоит в том, что, проявляя заметно больший интерес к западному направлению, молодежь России и Беларуси все же проявляет значительный интерес и к интеграционным и культурным процессам на постсоветском пространстве. Это обеспечивает на данный момент хорошую базу для развития лояльности среди молодежи.

Вместе с тем важная характеристика того ресурса поддержки, которым обладает идея союзной интеграции заключается в том, что ресурс этот не самовозобновляющийся. Поддержку интеграции в молодежной среде необходимо непрерывно формировать и популяризировать. То есть, если в предыдущие годы восстановление союзных связей могло базироваться на старых интересах и связях, как экономических, так и социокультурных, то теперь наступает время формирования новых связей, в меньшей степени ориентированных на воспоминаниях об общем прошлом и в большей степени ориентированных на общее будущее. В этой связи ключевую роль играет как формирование молодежной информационной и культурной повестки интеграции, так и вовлечение молодежи в практические проекты, связанные с развитием союзных отношений.

И в первую очередь эти проекты должны быть направлены на формирование наднациональной союзной идентичности. Именно сохранение и развитие общей идентичности является значительно более трудоемким и затратным по времени процессом в сравнении с развитием экономических и производственных связей. При этом такой подход более перспективен, чем сугубо экономоцентричный, который сейчас в значительной мере практикуется. В случае если пропаганда интеграции основывается на пропаганде экономической выгоды, то как показывают результаты исследований, в процессе возникновения экономических споров происходит резкие колебания в общественном мнении. То есть, общая идентичность, при всей проблемности ее формирования одновременно с этим более прочная интеграционная база, чем экономические интересы. Особенно в условиях капиталистической экономики, построенной на получении максимально возможной прибыли и конкуренции, которые могут зачастую противоречить интересам дальнейшего объединения. Конкретные же методы и проблемы развития идентичности стоит конечно же рассматривать в отдельном материале.

Если союзная идентичность ослабевает, то даже текущее позитивное отношение к интеграции может очень быстро смениться зеркальным неприятием. В этом смысле показательна Украина. Здесь конфликт с Россией и активная антироссийская пропаганда в СМИ привели к тому что доля сторонников присоединения Украины к Союзному государству упала с 65% до 25% в течение всего одного года. При этом число противников наоборот выросло с 25% до 65%. Во многом это результат того, что за 25 лет на Украине удалось существенно разрушить наднациональную идентичность, а выгоды от интеграции украинцы видели в первую очередь в экономической сфере (что кстати иллюстрируют и многие социологические исследования, проводившиеся на Украине до войны). Даже понимание значительной частью населения экономических выгод интеграции не помешало Украине, по сути, "вывалиться" из постсоветского пространства подобно тому, как это ранее произошло с Грузией или Азербайджаном. Конечно, ни в Беларуси, ни в России общая идентичность не разрушалась такими темпами, как это происходило на Украине. Однако и тут существует опасность подобного превращения в результате сокращения доходов, экономического кризиса или сильного политического катаклизма. Воспитание граждан союзной идентичности - это ресурс, который необходимо постоянно наращивать.