Завершением минувшей рабочей недели в Беларуси была встреча Александра Лукашенко с чиновниками. Официально она была названа «Встреча с активом местной вертикали по актуальным вопросам общественно-политической обстановки». Это в нынешний отпускной сезон одна из немногих тем, о которых стоит говорить. Если анализировать другие крупные события, то, как отмечалось в предыдущих обзорах, сейчас Беларусь и Россия находятся в очередной фазе расхождения информационных повесток.

Во-первых, в каждой из стран аудитории сильно отвлечены на Олимпиаду в Токио. Во-вторых, в России уже в самом разгаре предвыборная кампания. В Беларуси ждут референдума. Но внутренние процессы, конечно, имеют взаимное влияние.

Чуть ниже остановимся на важных событиях внутри Беларуси, а пока — пара слов о внешних. Встреча Джо Байдена и Светланы Тихановской. Если коротко, то это, скорее, было игнорирование Александра Лукашенко. Обратим особое внимание на то, что нигде не раскрывается повестка встречи. Не потому, что она секретная. Очевидно, что это просто дипломатический сигнал. Американский президент не обязан на таких встречах брать на себя какие-то обязательства или о чём-то договариваться. Он просто посылает официальному Минску сообщение: «С вами мы не встречаемся».

Все остальные нюансы вторичны. Если проанализировать комментарии Тихановской для прессы по итогам встречи и отбросить лирику типа «печенек из Белого Дома» и борьбы за свободу, то остаются лишь два пункта. Она просила Байдена о новых санкциях и о финансировании неких протестных проектов. История довольно простая: скорее всего, США дадут добро на такую помощь оппозиции, но делаться это будет так, чтобы имелась польза для американских национальных интересов.

Кстати, о протестных проектах, на которые могут пойти финансы из Штатов. На прошлой неделе группа хакеров выложила в открытый доступ информацию из закрытых баз МВД Беларуси: от личных данных высокопоставленных силовиков и чиновников до журнала поступающих сообщений милицейской диспетчерской службы. Вполне возможно, что это не партизанская акция, но часть информационной войны по линии спецслужб.

Другие оппозиционные активности, координаторы которых в массе своей переместились за рубеж, на данный момент особого резонанса в обществе не имеют. Была попытка перехватить олимпийскую тему со стороны оппозиционных спортсменов. Для этого организован не совсем понятный проект: марафон, который все бегут индивидуально, регистрируясь онлайн. Его в инфополе перебила первая белорусская медаль в Токио, которую завоевал батутист Иван Литвинович.

Это не означает, что политический кризис в стране разрешён. Просто ситуация купирована силовыми методами, которые сами по себе от протестных настроений не избавляют.

В стране продолжается ликвидация НКО, и на встрече, о которой упомянуто вначале, Александр Лукашенко заявил:

«За каждой структурой стоят десятки и сотни активистов, тысячи попавших под их влияние людей. Фактически был создан легальный ресурс для деструктивной деятельности зарубежных координаторов, которые подбирали и тренировали кадры. Эти кадры, обученные психологическим методикам работы с людьми (не все, руководители), навыкам объединения людей на протестных акциях, мы видели в августе».

Также президент отметил, что ближе к 2020 году в стране создавалось все больше НКО. И здесь, конечно, возникают вопросы. Природа ряда НКО, цели их создания давно были очевидны: трансформация Беларуси. Трансформация идеологическая и политическая. В то же время без позволения властей никто бы это НКО не открыл. Так что либо это проявление пресловутой многовекторности, либо ошибки правящего режима. Можно сколько угодно говорить о внешних врагах, но внутренние просчёты имеют место.

К тому же массовая ликвидация НКО не решит проблемы общественно-политического кризиса. И вот почему: если вспомнить XX век, то в те времена всё было более откровенно и централизованно. У СССР какое-то время для внешнего влияния был Коминтерн. Позже у Штатов был The Congress for Cultural Freedom (Конгресс за свободу культуры). Цели организаций практически на поверхности, и понятно, кто ими фактически руководил.

Сейчас технологии шагнули намного дальше. Конечный активист конкретного НКО может не знать изначального источника финансов и не понимать истинных целей тех, кто его поддерживает. В этом и есть уязвимость. Например, экологическое НКО по своей природе необязательно всегда должно быть проамериканским, прогерманским или прошведским. Оно просто выступает за аккуратное отношение к природе. Значит, таких активистов можно перевербовать, «обратить в свою веру».

В Беларуси в том и заключается основная проблема, что никакой «веры» или чёткой идеологии нет. Поэтому с НКО сейчас разбираются силовые структуры, суды и регистрирующие органы. Понятно, что гибкого подхода у них быть не может. Поэтому закрываются даже те организации, которые потенциально могли не быть оппозицией власти и не финансироваться зарубежными оппонентами.

В стратегической перспективе всей или части правящей элиты придётся уступать место другим. Это неизбежный эффект времени. Если новые люди не создадут идеологии, она придёт извне со всеми вытекающими последствиями. Будет это сделано через НКО либо как-то ещё, не имеет значения.

Кроме того, бывшие активисты НКО и в целом все, кто сейчас попал под репрессии, в будущем могут взять реванш. Вполне вероятно, что многие будут действовать намного более осторожно, а может, и более радикально.

Лукашенко на встрече также обвинил часть белорусского бизнеса то ли в финансировании протестов, то ли в неуплате налогов, то ли сразу и в том, и в другом. Политик выразил недовольство тем, что один из крупных интернет-магазинов выводит капиталы на Кипр. В связи с этим было сказано:

«Надо эту лазейку закрывать. Это Нацбанка касается и правительства — надо посмотреть на наших айтишников. Деньги оттуда шли на эти дочерние в основном компании, и все ахали, охали: «ах, IT», «у нас такие компании крупные» и прочее. А они открыли здесь дочерние компании и перечисляли им деньги, причём активно — в криптовалюте».

Объёмы вывода капитала из Беларуси, конечно, не такие, как в России, но проблема эта существовала давно. И здесь опять же нет открытия Америки. Но почему-то на высшем уровне так остро и принципиально вопрос поставлен только сейчас. Структуры на Кипре и в других интересных юрисдикциях использовались годами. Это делалось в торговле и другом бизнесе ещё до появления развитой ИТ-индустрии. Очень странно, что раньше такой озабоченности не было.

Похоже на ревность государства, которое увидело в бизнесе политический потенциал. Такой же, который был в начале XX века у Центрального военно-промышленного комитета во главе с Александром Гучковым. Именно эта общественная организация промышленников стал одним из основных катализаторов свержения власти.

Что касается проблемы вывода капитала, о которой так ясно сказал Лукашенко, то она, безусловно, очень важна и для интеграционных проектов: Союзного государства и ЕАЭС. В первую очередь, пример должна показать Россия, чьи элиты вывели за границу гигантские объёмы денег. Правительство Михаила Мишустина уже занимается этой проблемой, и определённые достижения есть. Также ранее были созданы «внутренние офшоры» на островах Русском и Октябрьском. Однако пока нельзя похвастаться головокружительными успехами, как и в случае с белорусскими «офшорами» («Великий камень» и Оршанский район).

Среди способов удержания капитала внутри ЕАЭС могут быть привлекательные крупные проекты и развитые фондовые рынки. Если говорить о Беларуси, то в силу масштабов страны много крупных проектов создать сложно, а фондовый рынок отстал от российского очень серьёзно. В республике его почти нет, и нужна политическая воля, чтобы дать хороший старт.

Проблема экономического базиса на самом деле в ЕАЭС и Союзном государстве намного серьёзнее отсутствия идеологии. Беларусь и многие её партнёры по интеграции до сих пор не определились до конца, какую социально-экономическую формацию хотят построить. Чаще всего мы имеем дело с попытками скрестить капитализм и социализм. Теоретически можно было создать нечто похожее на системы скандинавских стран. Но тогда нужно расставить чёткие приоритеты и расписать конкретные дорожные карты.

Мы не первый год наблюдаем, как Москва и Минск пытаются согласовать некие дорожные карты интеграции, сейчас уже переименованные в программы. К сожалению, их мало кто читал. На недавней видеосессии для экспертов и журналистов, организованной Центром изучения проблем интеграции, ректор минского института «Кадры индустрии» Георгий Гриц заявил, что он читал некоторые из дорожных карт.

По его заверениям, они носят «долгоиграющий характер», и суть сводится к тому, что определённые вопросы надо решить к 2025 году. Эксперт настаивает, что решать нужно здесь и сейчас. Гриц подчёркивает, что необходимо интенсифицировать процессы и переводить в экономическую плоскость, прописывая KPI для конкретных исполнителей. С этим сложно не согласиться, но, видимо, пока Минск не проведёт референдум, а Москва — выборы в Госдуму, прогресс в этом вопросе вряд ли будет.