Этот обзор выходит в преддверии VI Всебелорусского народного собрания (ВНС). Съезд позиционируется властями как некий важный переломный момент. Он должен будет разрешить политический кризис и определить векторы движения белорусского государства на обозримое будущее. Такова официальная версия.

Исходя из опыта предыдущих собраний, информации из открытых источников, можно ожидать, что съезд соберёт главным образом представителей властной вертикали. Критиков предстоящего события хватает, и в обществе явно нет консенсуса. Значит, белорусский социум лишь частично примет этот форум как некую легитимную площадку для принятия решений. Остальные будут или открыто протестовать, или просто решат для себя, что это ритуальное мероприятие, то есть на решение внутриполитического кризиса рассчитывать не приходится.

Для многих это было очевидно и ранее, но сейчас стало ещё отчетливее. Один из признаков — отказ одного из альтернативных кандидатов в президенты (Сергей Черечень, кампания-2020). По задумке организаторов на собрании должны были присутствовать несколько оппозиционеров. Например, это Григорий Костусев (глава Партии БНФ, кандидат в президенты в 2010 году).

Все они, если придут, будут иметь статус лишь гостей. Не делегатов с правом голоса. Однако государственные СМИ получат возможность сообщить, что в ВНС принимала участие оппозиция. Это будет правдой, но, как говорится, есть нюансы. Не каждый обыватель будет разбираться в таких нюансах. По этой причине Черечень и заявил, что участвовать не намерен.


Сергей Черечень, фото: facebook.com

«...Моя партия могла бы рассматривать Всебелорусское народное собрание как площадку для обмена мнениями и обсуждениями плана развития Беларуси, но сейчас это невозможно.

Я уверен, что придёт время, когда обе стороны будут вынуждены договариваться, но это явно не сегодня. Сегодня как оппозиция, так и власть далеки от реальности и не готовы решать существующие проблемы.

Я всегда открыт к диалогу и готов совместно находить пути решения сложных ситуаций. Всебелорусское народное собрание не отражает интересов моих избирателей и не даёт возможности решить проблему политического, экономического и социального кризиса.

Я буду наблюдать за мероприятием, но среди участников меня не будет», — в частности, заявил Черечень.

Отказ такого политика, который не является радикальным оппозиционером, а именно — альтернативным экс-кандидатом в президенты, — это уже явный сигнал: что-то пошло не так. Конечно, власти из-за этого не отменят собрание. Механизм запущен. Да и не все оппозиционеры на данный момент отказались.

Изменить ситуацию смогут только какие-то радикальные (в хорошем смысле) заявления, которые одобрит ВНС. Например, ранее неоднократно говорилось, что Юрий Воскресенский, считающийся системным «оппозиционером», предложит амнистию для политзаключённых. Но тут есть ряд моментов. Власть не признаёт наличие политических заключённых. Хотя знаменитая встреча с первым лицом государства в СИЗО КГБ фигурантов разных по сути уголовных дел как бы говорит, что подсознательно власть всё-таки согласна с наличием узников совести. И всё же публично надо будет как-то обосновать подобную амнистию. Если это будет милость к политическим оппонентам, то данный вариант властям невыгоден.

Ещё одна тема недели показывает и другие сложности, более фундаментальные. Речь — о государственной идеологии. Мало того, что она за много лет в Беларуси так и не сформирована до конца, в ней ещё и сошлись слишком разные «три кита».

С этим напрямую связан интернет-спор, который имел место на прошлой неделе. Все началось с того, что Национальный исторический музей Беларуси сделал длинный пост в Instagram о Тадеуше Костюшко. Аккаунт российского посольства критически отреагировал на это, и, как всегда бывает в соцсетях, началась бесперспективная дискуссия. Обычно такие споры ни к чему конструктивному не приводят. Кому интересно, можно детально ознакомиться со спором по ссылке. Нам же в данном случае важен вот какой момент.

Костюшко имел очень бурную и неоднозначную биографию. Был довольно талантливым и незаурядным человеком, успел оставить след в истории и топонимике разных стран. Памятники ему есть на разных континентах. В Австралии даже существует гора его имени. Естественно, ряд стран считают его своим героем. Однако в России и Беларуси с этим все непросто. Сложно понять, чего в нём было больше: пропольского или пробелорусского. Всё-таки жил он в такое время, когда белорусская нация, по сути, ещё не сформировалась.

Но это нормально. Многие национальные идеологии и национальные государства строят свою идентичность через поиск героев в прошлом, желательно как можно более далёком. К примеру, часто одной из выдающихся белорусок прошлого называют княгиню Рогнеду (Горислава, Анастасия). Судя по дошедшим до нас сведениям, она действительно была незаурядной личностью. Только вот незадача: жила она ещё в X-XI веках. Говорить о том, что тогда были оформлены нации россиян, украинцев и белорусов, некорректно. Да и есть основания считать Рогнеду скандинавкой, которая жила на Руси.

Таких примеров много. Повторимся, повышение коллективной самооценки через далёких сакральных предков (даже если непонятно, насколько они предки) – частое явление. Но такой подход всё больше устаревает. И в целом строительство национального государства – вещь мало совместимая с XXI веком. Конечно, многие все равно продолжают гнуть эту линию. Что тут поделать? Пока люди сами не поймут, что это «программное обеспечение» не для нынешних «компьютеров», так будет продолжаться и далее.

Проблема в идее национального государства ещё и в том, что в Беларуси на этом поле конкурируют оппозиция и государство. Первая иногда доходит до националистической и антироссийской крайности. Кроме того, концепция обычно более проработанная, чем у власти. Последняя же не идёт до конца, опять-таки из нежелания ссориться с Кремлём.

Более того, национальная концепция мешает двум другим «китам». Один из них — «имперский». Он использовался в другие эпохи иными правителями. В постримской Британии, например, некоторые аристократы могли самоутверждаться через то, что они якобы потомки римлян, а значит, наследники великой империи. В Беларуси это выражается в использовании советского наследия, а конкретнее — «гражданских ритуалов» памяти о Великой Отечественной войне, «иконостаса» её героев и т. д.

Предыдущую мысль не стоит расценивать как отрицание прошлого и нежелание отмечать День Победы. Всё это вполне уместные вещи. Но если быть до конца честными при изучении истории той войны, то не совсем понятно, какое она имеет отношение ко Дню независимости Беларуси, который к тому же иногда называется Днем Республики. Да, частично война была испытанием для белорусского народа, решался вопрос его дальнейшего существования. Однако не только его одного, а всех жителей СССР. Это не была чисто белорусско-немецкая война, а мировая. И здесь явная почва для конфликта национальной концепции с имперской. В белорусском обществе данный конфликт постоянно реализуется. Теоретически можно найти некий баланс, но задача весьма сложная.

Если идти в имперской парадигме до конца, то можно договориться до того, что пора присоединиться к России. На данном историческом этапе для многих жителей Беларуси это неприемлемо. Дружить — да, но не объединяться.

Кроме того, наследие той войны — это и признание Холокоста. Он в Беларуси был, да ещё какой. Вот только многие евреи давно уехали. Возникает очень щекотливый момент. Этнические белорусы тоже страдали от оккупации, но евреи были в большинстве случаев первыми в очереди на уничтожение. Не на порабощение, а именно на физическое уничтожение. У некоторых белорусов ещё была надежда продержаться какое-то время. Тем более у коллаборационистов, которые опирались на национальную концепцию, где просматриваются, опять же, такие образы, как «древняя белоруска» Рогнеда. Явное противоречие.

И ещё пару слов о Костюшко. В недавнем прошлом и в России он принимался как герой, ведь это революционер. Сейчас в Беларуси его продвигают немного в другом образе, и пытливая молодёжь, внимательно сравнив современные агитки с советскими, может начать докапываться до правды: а каким на самом деле был Костюшко? Возникнут вопросы, на которые пропагандисты не всегда смогут ответить. Может быть, после этого для молодого поколения он героем останется, но уже другим.

Наконец, несколько слов о третьем «ките». Это идея государства, которая держится на одной личности. В какой-то мере она присуща России. В Беларуси очевидно, что данная концепция в госпропаганде имеет большое влияние. Она тоже противоречит имперской. Зачем опираться на некое прошлое, где тоже были великие личности, но правили они из Москвы или Санкт-Петербурга? Теперь личность здесь, и её преемник тоже будет здесь. Идея о некоем могущественном центре вне республики, который как бы сильнее нынешней столицы, не очень укрепляет государственность. Для России такой проблемы вообще нет. Москва осталась столицей. Частично имперскость можно эксплуатировать и далее.

В Беларуси же настал момент отказаться от «трёх китов» как основы идеологий. Можно принимать их элементы как культурно-политическое наследие. Для Беларуси более актуальна концепция юрисдикции. Важно, насколько страна развита в плане регулирования бизнеса, какая там промышленность, насколько устойчив механизм власти и т. д. В какой-то мере в данном русле действует и белорусская, и российская государственная пропаганда. Но в Беларуси это точно не основной фокус. Была попытка опереться на ПВТ. Это не удалось.

К тому же нет глобального проекта, сверхидеи. ВНС вряд ли заполнит этот вакуум, а значит, можно в очередной раз констатировать, что политико-идеологический кризис в Беларуси продолжится.