Российская политическая мысль предлагает интересные упражнения для интеллектуальной гимнастики. Так, Центр исследований политических элит ИМИ МГИМО при поддержке Комитета по политтехнологиям РАСО представил серию докладов в рамках онлайн-конференции «Элиты будущего».

Участникам было предложено сравнить процессы трансформации правящих прослоек в России, США, Великобритании, ЕС, арабских странах, Индии и Китае. Рекомендую ознакомиться с основными докладами, которые можно скачать в телеграм-канале POLITTECH:

• «Перезагрузка глобальных элит» (Андрей Безруков);
• «Новые элиты для нового человечества» (Евгений Минченко и Кирилл Петров);
• «Китайские элиты: влияние вспышки коронавируса» (Игорь Денисов);
• «Европейские политические элиты в условиях коронакризиса» (Владислав Воротников);
• «Новая миссия британской элиты» (Вадим Малкин);
• «Политические элиты Индии» (Анита Муджумдар);
• «Арабские элиты как глобальный игрок» (Максим Сучков).

Докладчики солидарны, что процесс смены элит либо уже запущен, либо произойдёт в ближайшее время. Наиболее смелый тезис прозвучал в докладе Андрея Безрукова о роли «сирийских полковников» в российском политическом пространстве. Евгений Минченко считает, что роль «силовиков» несколько преувеличена и эта прослойка вряд ли будет играть серьёзную роль в ходе трансфера.

Схожесть политических моделей заключается в том, что новая волна глобального кризиса поставит в центр политической повестки контрэлитные настроения и вопросы социальной справедливости, которые будут пытаться решать с помощью ротации политиков. Вопрос в том, будет ли эта ротация управляемой или пройдёт через кризис.

Главная ценность подобных конференций и докладов в том, что они направлены в будущее. Так, Андрей Безруков выделяет два периода: острого глобального кризиса (2020–2024) и установления нового мироустройства (2025–2035).

Но если с внешними обстоятельствами всё более-менее понятно, то вот внутренняя мотивация конфликтов элит остаётся под вопросом. Поэтому ситуацию в России можно было обсудить предметно, а наблюдения за США, Британией, Китаем, Индией и арабскими странами носят более академический, чем практический характер. Видно, что у отечественных специалистов не такой богатый опыт полевой работы за рубежом. ЕАЭС и вовсе остался за пределами предметных обсуждений — местные специалисты не спешат делиться пониманием.

Данные исследования надо обязательно продолжать, вскрывая экономические мотивации элитарных группировок. Глобализация привела к тому, что подлинно национальных элит практически не осталось. В каждой стране сформировались политические группы и экономические кланы, которые балансируют между интересами национального капитала и внешними партнёрами. Современная система разделения производственных цепочек и изъятия добавленной стоимости позволяет говорить о том, что правящие элиты группируются вокруг корпоративных интересов, а национальное государство является политической ширмой конфликтов корпоративных игроков.

Глобальный кризис приведёт к обострению конфликтов между элитами политическими (национальное государство и местный капитал) и экономическими (корпоративный капитал). Национальное государство будет стремиться сгладить социальные и политические конфликты путём принуждения корпораций к сохранению добавленной стоимости внутри страны. А корпорации будут всячески обходить эти ограничения.

Таким образом, конфликт элит будет проходить на уровне «нацгосударство — корпорация» и только потом переводиться на уровень политики. С моей точки зрения, именно этот политэкономический дуализм будет определять период «острого глобального кризиса» (2020–2024). Следовательно, трансформацию элит можно исследовать в этом залоге, дабы вычленить общие закономерности в России, ЕС, Китае, США, Британии, Индии и на Ближнем Востоке.