Белорусская стабильность всё больше превращается в стабильный конфликт. Это и столкновение населения с властью, и противостояние людей разных взглядов внутри общества. Социум в республике традиционно был спокоен, конфликтовала только самая активная и малочисленная часть общества, да и то, как правило, в соцсетях. Сейчас конфликты стали более открытыми и переходят в офлайн. Люди ругаются в общественном транспорте, как в старые добрые советские времена. Власти пока удаётся держать ситуацию более-менее под контролем. Другое дело, каковы методы. Об этом чуть позже.

К сожалению, наблюдатели из России и ряда других стран нередко злоупотребляют чрезмерным проецированием особенностей украинского «майдана» на белорусские протесты. Скорее всего, это попытка ряда политических сил защитить себя от «бациллы» цветной революции. Основная ошибка при такой тактике — это непонимание, что методы цветных революций являются лишь технологиями, а причина всегда разная.

Вот и в белорусской ситуации всё чётче проявляется именно местный глубинный характер протестов. Безусловно, очевидно влияние внешних сил, таких как, например, телеграм-проект NEXTA, но всё это лишь катализаторы процесса. Сложно сказать, понимает ли это белорусская власть. Скорее всего, более объективная картина сложилась у чиновников низового уровня. Однако это мало что значит, потому как они не принимают решений и не влияют на их принятие.

Власть в Беларуси при этом продолжает придерживаться линии на обострение конфликта с частью общества. К сожалению, есть основания не доверять данным о политических настроениях, которые предлагают государственные и негосударственные социологические организации. Поэтому непонятно, насколько масштабен этот конфликт. Более того, монолитности среди не поддерживающих власть нет. Некоторые участники массовых шествий, например, перестали ходить на акции протеста из-за засилья бело-красно-белых флагов. При этом они выступают против официального политического лидера страны.

Есть и такая часть, которая не просто использует бело-красно-белые флаги как символ протеста, но принимает и весь традиционный «пантеон» героев, куда входит штандартенфюрер СС Франц Кушель. Есть менее радикальная часть. В общем, спектр довольно широкий и можно использовать противоречия этих групп. Но…

От главного спикера исходит нагнетание ситуации. 27 октября Александр Лукашенко заявил, что против власти «развернули уже не информационную, а террористическую войну». Речь о камнях, которые кто-то подкладывает на железнодорожные пути, о проволоке, которой замыкают автоматику. С одной стороны, можно согласиться с посылом власти, что это нужно пресечь. С другой — непонятно, зачем на этом делается такой акцент. В некоторых телеграм-каналах был призыв делать такие диверсии, кто-то откликнулся, и власть показывает, что её это задело. Радикалов это только раззадоривает, не снижает градус протестного настроения, а наоборот. К тому же в телерепортажах и публикациях госСМИ не говорится, что подобными шалостями на железнодорожной инфраструктуре в Беларуси занимались подростки, что это не есть что-то небывалое. И наконец, официальная пропаганда не задаётся вопросом, почему именно сейчас граждане откликаются на такие призывы и замыкают контакты на ж/д-путях в своей собственной стране.

Фото: president.gov.by

А вот ещё одно интересное заявление лидера страны, которое он сделал на встрече с силовиками:

«Тем, кто сегодня выходит на железную дорогу, тем, кто вешает фашистские знамёна на линии электропередачи… Словом, те, кто сегодня пытается разрушить, дестабилизировать инфраструктуру государства, должны знать. С сегодняшнего дня, особенно в квартирах граждан, куда они прячутся, мы в плен никого не берём.

Если кто-то прикоснётся к военнослужащему, я уже замечание делал генералам, он должен уйти оттуда как минимум без рук. Я говорю это публично, чтоб все понимали нашу дальнейшую решительность. Дальше — всё. Нам отступать некуда, и мы отступать не собираемся. Кто готов, будем действовать».

Первый момент, на который стоит обратить внимание. Если участник массовой несанкционированной акции не является радикальным элементом, а просто участвует в марше и попадает под разгон, а потом убегает во двор жилого дома и прячется у случайных людей в квартире, то, как уже показала практика, никто разбираться не будет, радикал это или нет. Фактически разрешено вторгаться в частное жилище и изымать оттуда любого участника марша. Не подозреваемого в уголовном преступлении, а просто рядового участника несанкционированной акции.

Второй момент. Бело-красно-белый флаг при всей его неоднозначности определяется исключительно как знамя коллаборантов. С этим не согласна часть протестной массы, и такие заявления лишь злят её и толкают к радикализации, а не потенциальному диалогу.

Третий момент. Фраза «уйти оттуда как минимум без рук» даёт силовикам индульгенцию и разрешает чрезмерное применение силы. Это может на время запугать многих из протестного электората, но не решит проблему «протестности». Здесь также отвлечемся на немного другую тему и отметим, что в стране продолжаются задержания негосударственных журналистов и сомнительные административные процессы над ними. Это только подливает масла в огонь и не даёт никаких преимуществ госпропаганде. К тому же подобные действия могут радикализировать настроения в медиасреде.

Возникает ощущение, что в преддверии Всебелорусского народного собрания, которое по замыслу власти должно «легитимизировать» будущий проект конституции в глазах общества, правящий режим использует шоковые методы ургентной медицины, чтобы временно снять симптомы запущенной хронической болезни. На это указывают и недавние кадровые перестановки. Александр Лукашенко поставил на некоторые гражданские должности силовиков. Недавний глава МВД Юрий Караев стал его помощником по Гродненской области. В Минске аналогичный пост занял вчерашний зам Караева — генерал Барсуков.

Кроме того, есть явный расчёт на спад протестных акций, в том числе из-за сезонного похолодания. То есть власть как бы уходит на «зимовку», рассчитывает переждать до весны-лета. Как говорится, там что-нибудь придумаем.

Такие неопределённость и неочевидность стратегической линии тормозят дальнейшую работу по выстраиванию союзных отношений с Россией и в целом на площадке ЕАЭС. Партнёрам по интеграционным структурам выгоднее дождаться стабилизации и договариваться уже или с совершенно новой политической элитой, или с обновлённой и «устаканившейся».

Теперь обратим внимание на интервью известной белорусской юристки Лилии Власовой российскому «Дождю». Власова — это не просто юрист, а одна из пионеров института медиации в стране. Она профессионально разбирается в конфликтах и методах их разрешения. 

В этом интервью у неё проскакивают фразы о том, что, конечно, диалог необходим. Однако не совсем понятно, кто в нём должен участвовать, а ещё Власова считает, что время по большому счёту упущено.

Другой тревожный сигнал в её речи. Со слов Власовой, на встрече в СИЗО из четырёх с половиной часов большая часть времени — это монолог Лукашенко. Другие говорили только 45 минут. Такой формат вряд ли можно назвать диалогом. Кроме того, можно задать риторический вопрос: все ли участники были подготовлены к диалогу и участвовали добровольно?

Есть вероятность, что Лукашенко захочет привлечь некоторых участников той встречи к публичному диалогу, возможно, позовёт на Всебелорусское народное собрание. Вопрос в том, насколько это воспримет общество, будет ли диалог реальным, а не имитационным.

Другая тема минувшей недели — забастовки. Массовой стачки, на которую рассчитывал штаб Тихановской, не произошло. Однако всё же реальный сектор немного штормило. Интересная ситуация сложилась на «Гродно Азот». По факту часть коллектива бастовала. Но гендиректор Игорь Бобырь заявил: «Никакой забастовки нет». По его словам, есть небольшой политизированный стачком, которых Бобырь считает «самозванцами».

Вот ещё одна его цитата:

«Мы полностью изолируем все критически важные объекты завода от вредоносного влияния саботажников. За нами завод и десятитысячный рабочий коллектив, за нами Гродно. На данный момент группы практической помощи уже сформированы. Первая из них в количестве 40 человек сегодня выдвигается в Гродно из Гомеля, Могилёва и Новополоцка. Они полностью готовы приступить к работе. Это операция настоящей рабочей солидарности в масштабах отрасли за своё право на труд, достойную и мирную жизнь».

То есть нам говорят, что забастовки нет, но в то же время сообщают о мобилизации 40 штрейкбрехеров. Это уже индикатор нездоровой обстановки.

«Гродно Азот». Фото с сайта предприятия

Другой тревожный звоночек — это ситуация со въездом в страну. К концу недели от белорусских граждан в редакции национальных СМИ стали поступать сообщения о том, что их не пропускают на Родину из Литвы, Латвии, Польши и Украины. Внятных комментариев от погранслужбы не было. Звучали какие-то туманные ссылки на эпидемиологическую ситуацию. Затем граждан стали пускать, но, если выяснялось, что это учащиеся польских вузов, их разворачивали.

Незадолго до этого Александр Лукашенко заявил:

«Нам надо сегодня ещё раз посмотреть, мы многое сделали, когда я говорил: мы должны закрыть границу. Закрыть границу — не сделать её железным занавесом, это никому не нужно. Граница — это зона дружбы народов. Вы видите, нам бросили вызов. Какая здесь дружба… Но народы не виноваты».

Что касается студентов, то было такое заявление:

«Я поручил правительству. В ближайшее время будут приняты меры о непризнании дипломов, полученных за границей».

Непонятно, касается ли это дипломов российских вузов, но, судя по всему, основная мишень — учащиеся в Польше. Непризнание их дипломов может закрыть путь выпускникам в белорусские госструктуры. Частникам в ряде сфер всё равно, признан ли документ государством. Сложно сказать, будет ли вообще эта мера иметь какой-то эффект. Власти хотелось бы, чтобы молодёжь меньше ехала учиться в Польшу, но таким путём этого не добьёшься. Нужен какой-то стимул, необходимо нечто дать взамен, чего не наблюдается.

Что же до закрытия границы, только в выходные появилась ясность. Было обнародовано постановление Совета министров, по которому в Беларуси вводится режим, похожий на российский. Въехать в страну могут далеко не все иностранные граждане, а лишь отдельные категории. При этом ограничения не распространяются на границу с Россией, и россиянам-транзитникам разрешается ехать через Беларусь для возвращения в РФ. Официальная причина ограничений — коронавирус. Но ведь он есть и в России, да и вообще пандемия возникла не вчера. Напрашивается вывод, что решение политическое. И опять же власть пытается искать внешние причины протестов. Внутренние почти не замечает.

В этой ситуации остаётся только ждать, когда круг людей, принимающих ключевые решения в Беларуси, дозреет до осознания истинного положения вещей. Многое упущено. С другой стороны, вероятный спад протестов может дать возможность выстроить некий диалог с нерадикальной оппозицией и свыкнуться с мыслью о том, что кто-то должен навсегда уйти с важных постов не только в госсекторе экономики, но и в системе власти. Чем больше с этим затягивать, тем выше вероятность прихода на эти посты радикалов и случайных людей.

В завершении хотелось бы напомнить о теме роуминга. Беларусь и Россия, видимо, не отменят его до конца года, но удалось добиться снижения тарифов. Хоть какое-то достижение в это непростое время...