В отличие от США, при анализе военных проблем безопасности в Восточной Азии китайские эксперты принимают в расчёт все четыре основные державы и, помимо США, Японии, Китая, включают и Россию (да никто этого и не отрицал). При этом, правда, чётко оговаривая реальный статус каждой из них. По их мнению, Китай и Япония — на подъёме, Россия в результате распада СССР (до сих пор) ныне только «региональная держава», а США — единственная сверхдержава. Поэтому именно Соединённые Штаты являются страной, которая в состоянии сильнее других воздействовать на все аспекты национальных интересов КНР (политика, экономика, безопасность). Естественно, в этой связи Америке придаётся первостепенное значение в совокупной внешней политике Пекина.

Между США и КНР существуют серьёзные различия по широкому кругу проблем, что, в свою очередь, делает двусторонние отношения нестабильными, ситуативными и непредсказуемыми. У Китая особое беспокойство вызывают:

  • вмешательство США во внутренние дела КНР, в частности, в связи с «плохой историей» по правам человека;
  • усиление военного присутствия США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) в форме качественного реформирования военных отношений с Японией и Австралией, что «может обернуться частью стратегии сдерживания восходящего Китая»;
  • поддержка политики Ли Дэнхуя, нацеленная на инициирование движения за независимость Тайваня.

Пекин выступает не просто против «превосходства», а в принципе против военного присутствия США, поскольку Восточная Азия «не нуждается в американском покровительстве». Ещё в апреле 1997 года в ответ на утверждение Вашингтона о необходимости сохранения 100 тысяч американских военнослужащих в Азии МИД КНР заявил о том, что «мир и стабильность в Азии должны поддерживаться самими азиатскими странами, и азиатские страны в полной мере в состоянии это сделать». Многие китайские эксперты постоянно подчёркивают, что страны Восточной Азии «не желают увязывать свою безопасность и судьбу с Соединёнными Штатами — страной, которая привержена силовой политике и утверждает себя в качестве мирового жандарма».


При таком «стратегическом» подходе к США совершенно естественно то внимание, какое придается «русскому фактору» в Восточной Азии. Выстраивая цели в отношении России, Китай исходит из того, что:

  • во-первых, очевидна завершённость процесса демаркации российско-китайской границы, за исключением (до сих пор) небольших участков в районе Приморья и по реке Амур;
  • во-вторых, Китай позитивно оценивает военно-техническое сотрудничество, особенно в связи с тем, что сами американцы заблокировали ему доступ на военный рынок США после событий на площади Тяньаньмынь в 1989 году;
  • в-третьих, в Китае заинтересованы в технической помощи со стороны России в переоборудовании значительного числа промышленных предприятий, построенных с её помощью в 50-е годы. Кроме того, большие планы связаны и с поставками нефти и газа из Сибири и постройки (достройки) АЭС.
  • в-четвёртых, китайско-российское сотрудничество призвано оказать противодействие доминирующему влиянию США как единственной сверхдержавы мира. Стратегическое партнёрство между КНР и РФ даёт основу для более успешного выстраивания многополярной системы в мире.
Руководство Китая занимает резко негативную позицию по поводу реформирования японо-американского военного альянса, идея которого зафиксирована и успешно реализуется в настоящее время.

В ответ на аргумент американцев о том, что их военное сотрудничество с Японией является фактором, сдерживающим милитаризацию последней, Китай указывает на усиление военного потенциала собственно Японии, расширение зоны её национальной, следовательно, военной безопасности, т. е. расширение действия «сил самообороны» страны чуть ли не до Австралии. Более же тесное сотрудничество двух стран, по мнению экспертов, может втянуть и Японию в тайваньскую проблему. Наконец, реформирование альянса усиливает ряд компонентов доктрины «превентивной дипломатии США», что в первую очередь затрагивает китайскую сторону. К примеру, если Вашингтон и Токио решат создать «театр ракетной обороны» Японии, это окажет дестабилизирующее воздействие в регионе и затронет систему безопасности КНР.

В Пекине с настороженностью относятся к предложениям о формировании различного рода коллективных организаций в сфере обеспечения безопасности. Например, выдвигаемым американцами предложениям о создании Совета по сотрудничеству в области безопасности — нечто вроде оборонного АТЭС. Незаинтересованность в подобного рода организациях объясняется просто: так или иначе в них будут доминировать США с их представлениями о безопасности в регионе, которая стратегически не совпадает с национальными интересами стран АТР.

Военно-стратегические концепции КНР по обеспечению национальной безопасности сегодня

Несмотря на то, что Китай в обеспечении национальной безопасности делает упор на экономический рост и модернизацию экономики, сохранение социально-политической стабильности, военно-политическое руководство КНР уделяет большое внимание обеспечению военной безопасности страны. В итоговых документах XIX съезда КПК указывалось, что армия должна «обеспечить полную гарантию сохранения государственной безопасности в ходе осуществления политики реформ и модернизации Китая». Темпы роста военного потенциала, по взглядам китайского руководства, должны соответствовать динамике экономического развития.

В настоящее время (вплоть до 2050 года) вооружённые силы Китая должны быть способны обеспечить защиту государственных интересов Китая, в том числе путём успешного проведения локальных войн малого и среднего масштабов по всему периметру своих границ.

Но на втором этапе (с 2020 года) вооружённые силы должны достичь уровня и обладать возможностями расширять «стратегические границы и жизненное пространство» посредством применения или угрозы применения силы в отношении других держав, а также быть способны одержать победу в войне любого масштаба и продолжительности с использованием любых средств и способов ведения вооружённой борьбы.

Изменения в подходах китайского руководства к вопросу о характере военных угроз и уточнение долгосрочных политических целей страны потребовали и конкретизации стратегических задач для вооружённых сил и каждого их вида.

Заявления политических лидеров и анализ мероприятий, проводимых в рамках реформы вооружённых сил, показывают, что руководство КНР намерено поддерживать размеры военных ассигнований на таком уровне, который обеспечивал бы достаточный сдерживающий военный потенциал. Имеющееся в Народно-освободительной армии Китая (НОАК) вооружение, хотя и уступает по своему техническому уровню современным зарубежным аналогам, однако обеспечивает решение поставленных перед вооружёнными силами задач. Военное производство сокращается до масштабов, определяемых потребностями «компактной армии мирного времени», при одновременном росте расходов на военные исследования и социальное обеспечение военнослужащих.


Осуществлённая в 80-е годы переоценка источников опасности для Китая способствовала снижению доли военных расходов в бюджете страны, благодаря чему КНР значительно усилила свою экономическую мощь и укрепила своё положение в борьбе за лидерство в регионе мирным путём. Вооружённые силы до некоторого времени предусматривается использовать как средство сдерживания, а при определённых ситуациях — для демонстрации силы. В целом комплексная направленность концепции «национальной безопасности» способствует концентрации всех возможностей на выполнении известной программы «четырёх модернизаций» (сельского хозяйства, промышленности, науки и техники, обороны).

В целях наиболее эффективного обеспечения национальной безопасности были переосмыслены старые доктринальные концепции и разработаны новые, в наибольшей степени соответствующие сложившимся военно-политическим условиям. Они в полном объёме учитывают политические цели КНР, уровень развития экономики, науки и техники вероятных противников и возможных союзников, физико-географические условия и особенности ТВД.

Выделяют следующие основные концепции военно-стратегического плана:

  • концепция «ограниченного ядерного контрудара в целях самозащиты»;
  • концепция «народной войны в современных условиях»;
  • концепция «активной обороны»;
  • концепция «триединой системы вооружённых сил»;
  • концепция «быстрого реагирования»;
  • концепция «локальных войн»;
  • концепция «стратегических границ и жизненного пространства»;
  • концепция «ограниченного ядерного контрудара в целях самозащиты».

То, что касается Союзного государства

Руководство Китая, приняв обязательство не применять ядерное оружие первым, в то же время признаёт возможность вовлечения КНР в ядерную войну. В соответствии с этим перед ядерными силами страны поставлена задача в военное время своими ответными действиями обеспечивать в любых условиях обстановки нанесение неприемлемого для нападающей стороны ущерба.

Ядерное оружие в мирное время является средством «сдерживания» других держав от нанесения ударов по Китаю и противодействия их ядерному шантажу, а также устрашения региональных гегемонистов (Япония, Индия). Таково основное содержание концепции «ограниченного ядерного контрудара в целях самозащиты», согласно которой предусмотрено совершенствование ядерного оружия не путём наращивания количественных показателей, а за счёт улучшения его качественных характеристик. Она ориентирует не на достижение решительной победы над противником, а на эффективное и неотвратимое возмездие. В этой связи большое значение придаётся повышению боеспособности ограниченных по составу ядерных сил, обеспечению высокой эффективности их боевого применения, улучшению живучести и надёжности функционирования. Концепция «ограниченного ядерного контрудара в целях самозащиты» характеризуется оборонительной направленностью и имеет своею целью не допустить возможности применения противником ядерных сил при нападении.

Главным же военным фактором сдерживания противника от нападения на страну и обеспечения национальной безопасности, согласно ещё мао-цзедуновской военной теории, остаются пока концепции «народной войны», «активной обороны» и «триединой системы вооружённых сил».

Принципиальной особенностью концепции «народной войны» явились различия в её ориентации: до середины 60-х годов основным направлением военной угрозы считалось приморское направление (США), а позже, после осложнения отношений с СССР, — северное. При этом в любых сценариях развития военно-политической обстановки в мире предполагалось, что война, в которую будет втянут Китай, сразу же станет крупномасштабной «большой», или непременно перерастёт в неё из «малой», но главное — противники будут иметь техническое превосходство над НОАК.

В настоящее время мао-цзэдуновская концепция «народной войны», предполагавшая наличие крупной армии и многомиллионного резерва, модернизирована. Концепция «народной войны в современных условиях» предусматривает ориентацию на перспективные системы военной техники, определяющие успех при ведении всех видов войн.


В качестве основных направлений повышения потенциальных возможностей НОАК она рассматривает прежде всего улучшение качественных характеристик вооружения при дальнейшем сокращении количества военной техники и численности личного состава регулярных войск. Для армии сегодня заказывается только высокотехнологичная военная продукция. Продолжается процесс списания старого вооружения, которое или утилизируется, или складируется и продаётся. Сокращение численного и боевого состава во всех видах вооружённых сил предусмотрено не ниже уровня, обеспечивающего ведение «народной войны в современных условиях» и сопровождается увеличением мобилизационных запасов боевой техники.

Китайские военные учёные пришли к выводу, что противник уже на первом этапе войны (даже безъядерной) в состоянии уничтожить силами общего назначения многие стратегические важные военно-экономические центры, особенно находящиеся в планируемых для оставления НОАК зонах, а также китайский ядерный потенциал, что может привести к невосполнимому нарушению функционирования экономики всей страны, срыву планов стратегического развертывания НОАК и исключить возможность использования китайских ядерных сил для ответного удара. Уровень жёсткости и прочности обороны границ Китая должен быть таким, чтобы потенциальный противник уже на первом этапе войны осознал неприемлемость цены за вторжение на территорию государства.

Концепция «народной войны в современных условиях» является переходной, как бы компромиссом между требованиями ведения современной войны и современными возможностями Китая, ограниченными техническим уровнем вооружения НОАК. Вместе с тем она уже сегодня ориентируется на модернизацию оружия и военной техники, оборону на приграничных рубежах, а когда необходимо — и на ограниченную агрессию (оборонительный удар в целях самозащиты).

Концепция «активной обороны» имеет двойное предназначение: в военное время нацеливает на достижение победы в войне, а в мирное — на укрепление обороноспособности государства. Она предполагает, что Китай не начнёт боевые действия против технически превосходящего противника. Предусматривается, что с началом агрессии всё население будет мобилизовано для ведения решительной самообороны и отражения агрессии. Активность обороны в стратегическом плане не только предусматривала рациональное сочетание позиционной и мобильной обороны, но и предполагала нарушение планов первых операций противника, срыв его замысла на молниеносную войну. В ходе «активной обороны» предполагалось проведение в нужный момент наступательных операций оперативно-тактического масштаба (контрудары осуществляются непосредственно обороняющимися войсками или специально выделенными мобильными силами). Такие операции должны начинаться внезапным ударом авиации и артиллерии, а на море и в прибрежной полосе — ещё и ударами сил флота. После изменения соотношения сил в свою пользу планируется переход в стратегическое контрнаступление и ведение боевых действий до полной победы.

Данная концепция ориентирует на оборудование укреплённых районов, в том числе в оперативной и стратегической глубине обороны, для защиты ключевых участков местности и прикрытия направлений, на которых наиболее вероятен прорыв войск потенциального противника, а также предполагает наличие мобильных сил, предназначенных для эффективного противодействия агрессору, обходящему оборонительные позиции НОАК. Концепция «активной обороны» предписывает войскам не только отрабатывать вопросы стратегической обороны и наступления, но и добиваться умения вести наступательные и оборонительные действия на тактическом и оперативном уровнях (Южно-Азиатского региона).

Китайское военно-политическое руководство, следуя этой концепции, учитывает постоянные изменения в соотношении сил и важность сохранения военного потенциала страны. Одновременно с отказом от принципа «заманивания противника вглубь страны» выдвинуто требование к НОАК не допускать глубокого вторжения войск противника вглубь своей территории и быть способной вести позиционную и мобильную оборону в сочетании с партизанскими действиями. При этом главными задачами войск должны стать максимально возможный срыв темпов наступления противника, нанесение ему значительных потерь и подготовка условий для быстрого перехода к наступательным действиям стратегического масштаба.

Характерной особенностью концепции «активной обороны» явилось то, что она обосновывает необходимость для Китая иметь тактическое ядерное оружие, которое, по мнению китайских теоретиков, устраняет имеющийся дисбаланс в силах общего назначения. Применение НОАК тактического ядерного оружия на своей территории, как предполагалось, удержит потенциального противника от развязывания военного конфликта любого уровня, за исключением всеобщей ядерной войны.

Поэтому ещё одним важным аспектом указанной концепции стало требование такого развития стратегических ядерных сил, которое в любой обстановке обеспечило бы нанесение со стороны Китая ответного достаточно мощного удара, чтобы удержать США и Россию от использования в конфликте своих стратегических ядерных сил.

На сегодняшний день НОАК юридически освобождена от функций обеспечения внутренней безопасности государства и является главным боевым компонентом вооружённых сил. Она предназначена для защиты территориальной целостности государства и реализации внешнеполитических замыслов военным путём.

Пекинские события 1989 года показали, что сил у народной вооружённой милиции не всегда достаточно для эффективного выполнения возложенных на неё функций. Поэтому при разрешении внутриполитических кризисных ситуаций не исключается возможность использования формирований НОАК. Народная вооружённая милиция включает войска внутренней и пограничной охраны, специальные войска (пожарной и лесной охраны, производственно-строительные и другие). И их финансирование осуществляется на средства госбюджета, выделяемых министерству общественной безопасности, и местных ассигнований, которые в общие военные расходы страны не включаются.


В целом концепция «триединой системы вооружённых сил» призвана способствовать более рациональному использованию возможностей страны в интересах обеспечения военной безопасности, подготовки и ведения войны путём чёткого распределения задач между компонентами вооружённых сил, максимального использования многочисленных людских ресурсов, а также государственного и местных бюджетов, средства из которых идут на содержание и развитие НОАК. В основу этой концепции положена идея создания системы, обеспечивающей как полное, так и частичное мобилизационное развёртывание вооружённых сил, а также ведение «народной войны в современных условиях» способом «активной обороны» против вторгшегося противника, превосходящего НОАК, и быструю реакцию на различные изменения обстановки локального характера.

А уж концепция «быстрого реагирования» выдвигает боевую и мобилизационную готовность в качестве важнейших показателей боевой мощи вооружённых сил и предусматривает уже на ближайшую перспективу развитие Сил быстрого реагирования (СБР), которые были бы оснащены передовой техникой и способны решать задачи начального этапа войны. В настоящее время эти силы ориентируются на самостоятельное решение таких задач в пограничных конфликтах и локальных войнах, которые рассматриваются в качестве наиболее эффективного и безопасного способа достижения политических целей военным путём, а реальная опасность их развязывания якобы сохранилась по всему периметру границ Китая на прогнозируемый период.

Китай стремится к такому развитию экономики и вооружённых сил, которое позволило бы ему активно вступить в борьбу за передел «стратегических границ» и расширение «жизненного пространства» в XXI веке. Поэтому практическая реализация этой концепции связывается с необходимостью всестороннего обеспечения дальнейшего роста «комплексной мощи государства», одной из основных составляющих которой является мощь военная.

Анализ военно-стратегических концепций Китая показывает, что их политическое содержание определяется стремлением руководства к превращению страны в мощную современную державу, способную наравне с ведущими государствами мира оказывать значительное влияние на развитие международной обстановки. Но, в отличие от прежних лет, достичь данной цели планируется не с помощью военной силы, а прежде всего через лидерство, базирующееся на «комплексной мощи государства» и политическом авторитете. При этом не исключается в интересах решения конкретных задач проведение ограниченных по масштабам военный акций, если их последствия не будут обременительны для экономики и не приведут к осложнениям в выполнении программы «четырёх модернизаций».

В целом доктринальные концепции Китая достаточно подробно раскрывают сущность подходов к решению проблем войны и мира, национальной безопасности страны, развития НОАК, определяют стратегические задачи её компонентов и источники их финансирования. В последнее время в КНР уделяется достаточное внимание готовности страны к ведению войны, быстрой реакции всего государственного механизма, экономики, людских ресурсов, инфраструктуры и т. д. на изменение военно-политической обстановки в регионе.

Анализ сформулированных стратегических задач и направлений развития НОАК, намеченных китайским военно-политическим руководством, показывает, что они не только соответствуют нынешней военно-политической обстановке и состоянию вооружённых сил Китая, но и весьма перспективны, так как в наибольшей степени отвечают доктринальным требованиям подготовки страны к борьбе за передел «стратегических границ» и расширению «жизненного пространства» в XXI веке.