Похоже, у России и Беларуси назревает ещё одна точка соприкосновения спроса и предложения — городской электротранспорт, а именно электробусы. О том, что белорусские машиностроители их уже какое-то время выпускают, мы неоднократно писали. Скажем, ещё в декабре 2017 года городские власти Тамбова договорились о тестовой эксплуатации белорусского электробуса. А власти Санкт-Петербурга на форуме SmartTRANSPORT 2017 и вовсе подписали соглашение о создании сборочного производства троллейбусов и электробусов белорусского  «ЭТОН-ЭЛТРАНС», а также поставке продукции «Белкоммунмаш» для маршрута в Кронштадт.

Наконец, очень подробно перспективы союзного электротраспорта разбирал наш редактор Иван Лизан.

Однако повестка кажется несколько односторонней, не так ли? Может возникнуть стойкое впечатление, что одни только белорусы заняты разработкой и продвижением новых видов электротранспорта в городскую среду. Между тем это не так.

Первые 10 электробусов 19 марта вышли на маршрут в Санкт-Петербурге.


Правда, не белорусские, а производства группы Volgabus. Их не нужно подзаряжать на остановках между рейсами, поскольку запаса хода (240 км) вполне хватает для дня работы. Правда, вся ночь уйдёт на то, чтобы снова зарядить батарею. Какой вариант удобнее — белорусский с суперконденсаторами, обеспечивающими быстрый заряд, или с ёмкой батареей, — сходу сказать сложно. Видимо, в каждом случае это зависит от потребностей и возможностей коммунальной транспортной компании.

В скором времени чиновники обещают купить ещё 50 машин, а в перспективе — перевести на электротранспорт все городские маршруты (сегодня в санкт-петербургском «Пассажиравтотранс» 1500 автобусов). Правда, сроки и график такого перевода пока неясны, их обещают уточнить в конце текущего года. Зато уже сейчас известна сумма, которая потребуется на «электрификацию», — 30 млрд рублей.

В Москве счёт пошёл уже на сотни — с 2018 года там успели закупить 3 партии по 100 электробусов (производства КамАЗ и ГАЗ). ГАЗ — последняя партия; на улицы Москвы они выехали в марте.


Планы те же, что и в Санкт-Петербурге, а это означает, что уже к 2021 году ежегодные закупки для одной только Москвы могут вырасти до 800 шт. Причём Москва предпочла как раз быстрозарядные электробусы (требуют создания специальной инфраструктуры — зарядных станций на конечных остановках, а значит, есть шанс, что и белорусские электробусы будут ходить по маршрутам Москвы. Пока же белорусскими электробусами заинтересовались в Ростове-на-Дону.

А вот Омск. Тут электробус выпустили на маршрут почти день в день с Санкт-Петербургом (19 марта).


В этот раз — производства предприятия «Тролза». Правда, это скорее гибрид, поскольку работает от контактной сети, но имеет аккумулятор с запасом хода до 50 км. Так что теперь обрыв сети не страшен, как и отсутствие контактной сети в принципе — часть маршрута гибрид может обойтись и без неё.

Т. е. есть главное — электробусами плотно заинтересовались чиновники Москвы и Санкт-Петербурга. Остальные этот тренд подхватывают, так что работы должно хватить на всех.


Остаётся только пожелать, чтобы всему этому электротранспорту пригодилась разработка учёных Новосибирского государственного технического университета. Там разработали электродвигатель с КПД до 90 % (у современных — 70–80 %). «Наш двигатель работает от источника постоянного тока, но в обмотку статора поступает уже переменный ток», — поясняет заведующий кафедрой электромеханики НГТУ Александр Шевченко. За счёт этого двигатель вышел не только более экономичным, но и более безопасным.

Уже известно, что Калужский электромеханический завод будет оснащать такими двигателями системы вентиляции и подъёмники лифтов. Изначально же двигатель тестировался на рудничном электровозе, так что и с электробусом должен справиться.

«Амкодор» крепчает

В обзоре СГ за февраль прошлого года мы упоминали о грядущей покупке белорусским «Амкодором» Онежского тракторного завода в Карелии, а также планах инвестировать в производство 18 млрд рублей.  В конце марта СМИ сообщили о закрытии сделки — завод обошёлся белорусам примерно в 1 млн долларов. Теперь известно также, что кредитовать производство будут российские банки, а предполагаемый годовой объём производства — 1000 единиц техники.


Любопытно, что инициатива этой сделки исходила скорее от российской стороны: «Примерно год назад министр промышленности и торговли России Денис Мантуров посещал "Амкодор". Его заинтересовала наша продукция, особенно лесозаготовительная техника, и удивило, что разработали новую гамму машин в рекордно короткие сроки. Дело в том, что в 2012 году президент Беларуси поручил нам создать ряд новых машин, чтобы механизировать заготовку леса. Мы с этой задачей справились, сейчас у нас около 20 новых моделей техники. Как следствие, в России, которая обладает лесом в большом количестве и нуждается в соответствующей технике, оценили белорусский опыт и задумались над собственным производством. Летом 2018 года на заседании Высшего госсовета Союзного государства российская сторона выступила с инициативой по созданию завода по производству лесных машин в России. Проект поддержали президенты России и Беларуси. Мне поручили им заниматься», — рассказал председатель совета директоров компании «Амкодор» Александр Шакутин предысторию проекта.

Он уточнил, что российские банки выдали кредит под крайне выгодные проценты, проект поддержало правительство Карелии — как деньгами (10 млн долларов в течение 3 лет), так и организационно: «Такого я, наверное, больше нигде не видел. Например, высшие должностные лица постоянно откомандировывались в Москву, чтобы помогать нам решать организационные вопросы в министерстве или банках».

Ещё бы. Согласно прогнозам, в ближайшие 5 лет спрос на  лесозаготовительную технику в России будет составлять 1500–2000 единиц техники в год. Т. е. у предприятия отличная возможность занять этот рынок, а потом обслуживать и модернизировать парк выпущенной техники.


Но и это ещё не всё. Как выяснилось, «Амкодор» планирует совместное производство техники не только в Карелии, но и в Саратовской области, где будут выпускать с/х технику. Ещё один завод строится в Брянской области

Сегодня такие совместные производства (с высокой долей российских комплектующих) работают в Беларуси, а техника уходит на экспорт в ЕС.

Транзит

В конце марта стало известно, что на совместном предприятии «Белджи» будут собирать автомобили представительского класса Geely Emgrand GT. А вот попадать в Беларусь машинокомплекты будут наверняка на ускоренном контейнерном поезде — совместном проекте компаний «Белинтертранс» и РЖД-Логистика.


Этот проект — свидетельство того, что Россия и Беларусь постепенно налаживают трансъевразийский транзит.

Ещё одно такое свидетельство — проект Rail Jet (регулярные еженедельные импортные и экспортные отправки грузов в багажных вагонах по маршруту: Пекин — Москва / Москва — Пекин). Он предназначен для отправки и доставки мелких партий грузов. Причём из Пекина в Москву груз придёт спустя 6 суток, а ещё за 2 доберётся до Минска.


Всё это родилось, конечно же, не на пустом месте.

«По каждому виду транспорта будут свои подходы. Например, железнодорожный транспорт будет развиваться с учётом перевозок грузов между Китаем и Европой. В этом году [2016 год. — Ред.] мы выйдем на перевозку 78 тыс. контейнеров, это значит, что в среднем через страну будут проходить два таких поезда в сутки — ещё 4 года назад был один поезд в неделю», — рассказывал 2,5 года назад министр транспорта и коммуникаций РБ Анатолий Сивак.

Это связано с тем, что в рамках проекта международных перевозок Китай — Европа с 2011 года было открыто около 60 маршрутов, связывающих 35 китайских городов с 12 европейскими странами, пояснял в марте прошлого года генеральный секретарь совета по транссибирским перевозкам РЖД Геннадий Бессонов.

Однако он же отметил, что к настоящему моменту возможности для наращивания транзита практически исчерпаны, поскольку Брестский ж/д узел не справляется с нагрузкой и уже даёт сбои. Из-за этого даже возникла идея переправлять часть грузопотока в Калининград и уже оттуда — в порты Германии.

Вывод простой: чтобы не повторить судьбу Украины, Беларуси стоит вкладываться в развитие своих транзитных возможностей.

Справедливости ради отметим, что такая работа ведётся. «Если в 2016 году мы считали, что максимальная перерабатывающая способность Брестского узла для сервисов ОТЛК ЕРА [совместное предприятие, созданное РЖД, Белорусской железной дорогой и Казахстанскими железными дорогами. — Ред.] — 15–17 тысяч ДФЭ [стандартный объем грузового контейнера. — Ред.], то в августе 2018 года мы переработали почти 30 тысяч ДФЭ. При этом реконструкция брестского терминала ещё не закончена. В следующем году мы планируем увеличить объём переработки контейнеров через Брест до 40–45 тысяч единиц в месяц», — рассказал в интервью президент ОТЛК-ЕРА Алексей Гром.

Для интересующихся темой: по ссылке — большой репортаж о брестском ж/д узле. К слову, как раз тут находится крупный музей ж/д техники.


А вот обратный транзит (через территорию Беларуси в направлении РФ) может оказаться под запретом. По крайней мере, такая возможность сегодня изучается Россельхознадзором. Причина желания перейти на прямой импорт продукции заключается в неоднократных случаях ввоза в Россию продукции, подпадающей под санкции, произведённой в третьих странах и т. п., под видом белорусской. Так, на сегодня уже известно о запрете ввоза турецких яблок через Беларусь. Видимо, это пробное решение, и на его основе запрет может быть расширен как географически, так и по номенклатуре импорта.

Оппозиционные СМИ уже бросились вовсю эту инициативу обсуждать. И совершенно зря.

Торговые отношения между Россией и Беларусью имеют известный оттенок драматизма, взять хотя бы те же «молочные войны». Однако вряд ли кто-то возьмётся доказывать, что Россельхознадзор в данном случае поступает несправедливо. Серый импорт и перемаркировка — однозначное зло.

Во-вторых, та же самая оппозиционная пресса ещё в первой половине марта была занята ровно противоположным: выискивала примеры подобных транзитных поставок и клеймила за них Беларусь (подробнее тут, а также в следующем разделе).

Медиаатака на экономические связи с Крымом и Донбассом

Ещё в конце февраля мы обратили внимание на то, что белорусская оппозиционная пресса как-то уж слишком внимательно принялась изучать сотрудничество белорусского бизнеса с с компаниями из самопровозглашённых республик ДНР/ЛНР, а также из Крыма.

Началось всё с публикации «Радио Свобода» об экспорте антрацита на Украину (с намёком на то, что этот антрацит добыт на территории ДНР/ЛНР). Впрочем, если у «Свободы» только намёк, то «Белсат» так прямо и написали.


И сели в лужу, кстати говоря. А помог им в эту лужу сесть министр энергетики Украины Игорь Насалик. «Это может быть реэкспорт из России, но одно могу сказать точно: это не из оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей», — прокомментировал он 26 февраля новость о закупке Украиной антрацита в Беларуси.

Украинские эксперты также это подтвердили: «Да, это реэкспорт. В данном случае российские компании не получают в достаточном объёме квоты на поставки угля в Украину напрямую и гонят этот уголь транзитом через Белоруссию», — говорит по этому поводу сооснователь Института энергетических стратегий Юрий Корольчук.

Кстати, косвенно на это указывает и то обстоятельство, что украинской статистике об импорте из Беларуси ничего не известно (хотя Белстат исправно отражает эти поставки в своей отчётности). К этому факту прицепились некоторые журналисты, а между тем всё проще: власти Украины в курсе, что это реэкспорт, поэтому они не считают эти поставки белорусскими и не отражают их в статистике.

Однако оттоптавшиеся на теме журналисты предпочли все эти комментарии не заметить.

Затем волну подхватило «Еврорадио». Там обнаружили в торговых сетях Беларуси чай, расфасованный в Севастополе, а также вафельные полотенца с принтом «Вежливые люди». И не просто обнаружили, а максимально попытались устроить из этой находки скандал: звонили в Таможенный комитет, владельцам сетей, зачем-то пытались вызывать бизнесменов на геополитическую дискуссию, вернее даже геосхоластическую: «Как это так: Беларусь не признаёт Крым российским, а вы чай оттуда продаёте?»

Впрочем, ответ на свои вопросы журналисты «Еврорадио» всё же получили, правда, не от того, кому их задавали. «Вы [украинцы. — Ред.] молча согласились, что Крым не ваш. Вы там не умирали. Что изменится, если я заявлю, что Крым ваш? Что мы получим? Надо смотреть дальше», — прокомментировал вопрос Крыма президент Беларуси Александр Лукашенко.


Однако на этом разоблачения не окончились. Более того, СМИ даже внесли в них новую струю. Во-первых, подняли старую тему экспорта Беларусью угля в Польшу. Снова с бездоказательными утверждениями о том, что это уголь из ДНР/ЛНР.

Во-вторых, взялись шерстить схемы серого импорта — те самые, из-за которых Россельхознадзор хочет прикрыть транзит товаров в Россию через Беларусь.

Большая часть этих публикаций появилась в конце февраля — начале марта и была приурочена, конечно же, к 5-й годовщине крымского референдума. Однако, как мы уже отмечали, их публикация предшествовала и визиту в Минск заместителя госсекретаря США Джорджа Кента, который с лета прошлого года отвечает за проведение политики Госдепа сразу в семи странах Восточной Европы. Беларусь наверняка в числе этих стран, поэтому встречаться с мистером Кентом нам придётся часто.

Позднее пазл снова проявился, на этот раз в связи с пресс-конференцией посла России в Беларуси Михаила Бабича, посвящённой как раз годовщине указа о принятии Крыма в состав Российской Федерации. За несколько дней до неё в СМИ и социальных сетях начали распространяться слухи о том, что журналистам государственных СМИ поступил сигнал бойкотировать мероприятие (якобы из-за интервью Бабича «РИА Новости», опубликованного незадолго до пресс-конференции).

Однако уже 18 марта всё прояснилось.


Принтскрин из Facebook Алексея Дзерманта

Эти примеры демонстрируют, что оппозиционная пресса получила системный заказ: отрабатывать тему внешней торговли Беларуси, а также при возможности максимально педалировать тему несовпадения точек зрения руководства России и Беларуси на проблему Крыма, создавать видимость конфликта по этому поводу.

Не только медиаатаки, но и борьба с ними

Поэтому весьма символично, что именно в марте в Беларуси была принята концепция информационной безопасности. После этого Россия и Беларусь вплотную занялись вопросом международной информационной безопасности. «Есть чёткое решение в рамках ОДКБ, приняты две резолюции на 73-й сессии Генеральной ассамблеи ООН по инициативе России и при прямой поддержке Беларуси. Эти международные акты направлены на то, чтобы окончательно завершить процесс международного правового регулирования тем, связанных с существованием виртуальной реальности, с ответственностью государств в этой связи», — рассказывал журналистам заместитель секретаря Совета безопасности Российской Федерации Олег Храмов.


По мнению заместителя председателя Постоянной комиссии по международным делам и национальной безопасности РБ Сергея Гайдукевича, белорусские законодатели в этом направлении пока недорабатывают. «При комитете Государственной Думы России по международным делам создали группу, куда включили депутатов и представителей правительства, которые занимаются этими вопросами. Я думаю, что нам нужна структура, аналогичная российской... Комиссия должна состоять из сенаторов и депутатов, но работать под эгидой Совета республики, потому что он больше взаимодействует с местными органами власти», — предложил он в мини-интервью нашему изданию. При этом он уточняет, что речь совсем не о том, чтобы «всё запретить»: «Мы не можем на какие-то вопросы влиять координатным запретом, отключив интернет или закрыв Facebook». Идея в том, чтобы вбрасывание в информационное пространство фейковых сообщений не оставалось безнаказанным. А ещё лучше, чтобы вбросов не появлялось вовсе.


По мнению Гайдукевича, Беларуси следует проанализировать российский опыт: «В России, например, уже рассматривается законопроект по борьбе с фейковыми новостями». Впрочем, называть его российским было бы неверно. Так, закон о борьбе с фейками и пропагандой был принят во Франции ещё в прошлом году. Ещё ранее группа по борьбе с фейковыми новостями появилась в ЕС, а некоторые интернет-браузеры теперь предлагают пользователям новую функцию: маркировку новостей как потенциально фейковых.

Т. е. информационная безопасность — вполне себе общемировой тренд. Очевидно, поэтому даже белорусская оппозиционная пресса не решается выступать против этой затеи прямо. В частности, Павел Усов в материале для «Белсат» пишет, что концепцию разработать не смогут или она будет некачественной, поскольку «к процессу разработки этой концепции не были допущены представители демократического сообщества, известные независимые журналисты и эксперты страны» (т. е. сами оппозиционеры).

При этом их тезисы известны заранее: «Для национально ориентированного населения Беларуси совершенно очевидно, что главным информационным агрессором, источником информационных вбросов (фейков) является Россия». Ок, допустим, но почему? «Летом 2018 года российский телеграм-канал "Незыгарь" (близкий, как считается, к Администрации президента РФ) стал инициатором нескольких информационных вбросов. Первый и наиболее чувствительный для властей — информация об "инсульте у Лукашенко", вторым стала информация о том, что Кремль более не хочет видеть Лукашенко президентом Беларуси и готовит ему замену».

Т. е. имеется телеграм-канал «Незыгарь». Кто его ведёт, неизвестно (но считается…), и поэтому Россия — главный информационный агрессор.

Между тем разумным людям должно быть понятно: доверять нужно не телеграм-каналам, которые не пойми кто ведёт, а традиционным СМИ, где хоть какая-то ответственность за публикуемое ещё сохранилась. А концепция информационной безопасности как раз и направлена на то, чтобы «незыгари» чувствовали себя не так вольготно.


Впрочем, критика «Белсата» как раз понятна. «С территории Польши конкретно на Беларусь "работает" телеканал "Белсат" с бюджетным польско-британским финансированием и абсолютно антигосударственным контентом», — напоминает о реальных информационных агрессорах наш постоянный автор Александр Шпаковский.

На обвинения о нарушении концепций суверенитета РБ отвечает и Госсекретарь Совбеза РБ Станислав Зась: «По договору о Союзном государстве мы формируем не единое информационное пространство, а общее. Поэтому мы вправе, и заявляем это право Концепцией, сами определять правила создания информационного продукта, его хранения, переработки, использования на своём информационном пространстве».