— Что, на ваш взгляд, представляет наибольшую угрозу в интернете?
Терроризм, экстремизм, что-то другое?
— Интересно, что многие идеологи нового цифрового мира, например, Этан Цукерман, Эрик Шмидт и Джаред Коэн, считают, что цифровая открытость и сетевая прозрачность должны избавить мир от терроризма и экстремизма. Но подобные идеологемы опровергает сама реальность: современная война и акты террора транслируются в режиме реального времени и становятся актуальным потребительским контентом. Сам по себе интернет не является ни спасением, ни акселератором терроризма, проблема заключается в самом обществе, в социальной системе, порождающей отчуждение, неравенство, бедность и невежество.
— Как вы можете оценить эффективность борьбы за безопасность в сети в РФ ?
— Борьба за информационную безопасность и информационный суверенитет в Рунете не является чем-то исключительным и в целом повторяет технологии и решения других стран. Другое дело, насколько эта политика разделяется и одобряется обществом, которое видит в этом попытку ограничить его право на самовыражение и критику власти. Это самая болезненная и до конца не решённая проблема политики государства в сети, которая проигрывает на этом поле, например, корпоративным субъектам, контролирующим производство, доставку и потребление контента обществом.
— Что, с вашей точки зрения, стоило бы сделать России, чтобы обеспечить жёсткую фильтрацию информации в интернете? Нужно ли это?
— Проблема заключается в том, что контроль за контентом, а заодно и поведением пользователей осуществляется не только в пользу государства, но и активно внедряется и ведётся частными корпорациями. В этом отношении корпоративная цензура часто носит более жёсткий и недемократический характер, общество фактически смирилось с ней, а вся критика ограничений в интернете направлена на государство. Поэтому даже и без вмешательства государства интернет-пространство вряд ли станет свободнее и не будет обременено контролем. Вопрос, в конце концов, стоит не о фильтрации контента и прочих формах контроля, которые всё равно неизбежны, а в чьих интересах они устанавливаются и какие цели преследуют.
— Может, нам стоило бы брать пример с других стран? Каких, в чём и почему?
— Фактически выбор стоит между прямой авторитарно-запретительной моделью, которую условно реализовывает Китай, и чрезвычайно вязкой моделью со скрытой цензурой и политикой информационного и прежде всего идеологического фреймирования, развиваемой на Западе. В этом случае цензура и её субъекты становятся невидимыми. Тенденция развития современного информационного общества обеспечивает жизнеспособность именно западной модели управления информационно-коммуникационным пространством, которая, в свою очередь, требует развитого и сложного аппарата управления (и манипулирования) обществом.