Николай Радоман, сенатор и очень известный человек в агропромышленной индустрии Беларуси, руководитель крупной сельхозкомпании «Агрокомбинат Снов», рассказал в интервью порталу СОНАР-2050 о проблемах, которые возникают при поставках продукции на основной рынок, то есть в Россию.

— Николай Вячеславович, как вы можете прокомментировать конфликты между Беларусью и Россией по поставкам продовольствия?

— Конфликты допускаются непонятные. Некоторые моменты я не хочу комментировать слишком много, потому что есть никому не понятные вопросы. Я ошарашен.

Недавно запретили ввоз на территорию России свинину из Беларуси, потому что у нас якобы где-то есть АЧС (африканская чума свиней. — Прим. СОНАР-2050). Я думаю, если бы у нас была АЧС, то об этом сообщили бы в профильные министерства. У нас дают информацию в органы Союзного государства. Поэтому я имею сомнения по озвученным данным об АЧС.

— Вашего предприятия эти новые ограничения тоже коснулись?

— Да, это коснулось и нашего предприятия. Мы загрузили 20 тонн сыровяленых и сырокопчёных колбас, а они не прошли термическую обработку. Отвезли назад — теперь мы будем их реализовывать на территории Беларуси. У нас налажены связи, покупатели внесли предоплату, теперь нам нужно возвращать деньги. Сами покупатели не против нашей продукции. Наша продукция качественная, пользуется спросом у российского покупателя. А верхи закрывают въезд и говорят, что действуют для защиты покупателя. Непонятно, кто прав, а кто виноват.

— Что думаете об очередном молочном конфликте?

— Что касается молочного конфликта, то в Россию молоко наш агрокомбинат не возит. В основном оно реализовывается на внутреннем рынке Беларуси. Говорят, что российские лаборатории что-то находят, но мы не склонны никому верить. Возможно, где-то встречаются единичные случаи. Тогда нужно повторно сделать анализ, промониторить то предприятие. Если всё нормально, то надо его открывать.

Не надо воевать. Закроют, два-три месяца не открывают, а молоко-то такой продукт — его надо и сегодня, и завтра продавать. Это сбивает ритм производства, наносится экономический ущерб и нам, и им. Торгующие организации проплачивают деньги, а мы не можем отпустить.

Меня, например, закрыли по птице. Мы привезли её из Санкт-Петербурга, 20 анализов сделали — ничего нет. Кому мне верить: их справке или своему ветцентру? Я уже сбиваюсь с этого ритма. Мне непонятны нюансы. В своей лаборатории, где у нас суперсовременное оборудование стоит, ветеринарный центр даёт, что у нас ничего нет. И кому тут верить?

— Так что делать? Как решать подобные споры?

— Будем как-то решать ситуацию. Писать документы, чтобы открыли предприятие (разрешили поставки. — Прим. СОНАР-2050). Надо что-то делать, договариваться, показывать анализы. Буду их приглашать, пусть мониторят рацион, чем кормим. Корм, кстати, свой собственный, никакой не завозной.

— А планируете ли переориентировать экспорт на другие рынки?

— На другие рынки выходить поздновато. Есть требования, например, халяльность. Надо кровь спускать, резать особым способом. Такое только в нескольких хозяйствах есть в Беларуси... В мусульманском мире пока непонятные нам требования. Туда попасть не так-то и просто. А на европейском рынке нас никогда не ждали. Нас туда никогда не пускали и никогда не пустят. Не нужно придумывать какие-то иллюзии.

Там своих фермопроизводств достаточно. Туда я и не пробовал пробиваться. Чтобы попасть на европейский рынок, нужно пройти аттестацию, комиссию. Такая процедура стоит 150 тысяч евро. И не факт, что товар будет одобрен и востребован.

Конечно, многовекторность нужно прорабатывать, крупные предприятия так и подходят к этому вопросу. Но особых успехов никто в этом ещё не достиг, особенно по дальним странам. Экспорт мяса и молока не прост. Это продукты питания, есть специфика в перевозке.