Белорусский бизнес уже на протяжении долгих лет жалуется на постоянно меняющиеся условия хозяйствования на российском рынке. Несмотря на работу Евразийской экономической комиссии, её регуляторные компетенции ограничены, а национальные правительства продолжают выступать субъектами, которым оказывается под силу несколькими росчерками пера изменить правила ведения хозяйственной деятельности.

Это неудивительно и нормально, ведь задача любого правительства — защищать интересы своего бизнеса и населения, однако в случае с Россией, которая является точкой сборки Евразийского союза и Союзного государства, а также ведущей по ёмкости рынка страной, подобный подход усложняет жизнь другим партнёрам по ЕАЭС.

Ответом России на жалобы со стороны национальной бюрократии партнёров стало предложение углубить интеграцию, передав часть регуляторных полномочий на наднациональный уровень, а также гармонизировать и по возможности унифицировать законодательство, чтобы оно было основано на общих принципах и регуляторных практиках. Шаг вполне разумный.

Во время электорального цикла в Беларуси подобное предложение вызвало в Минске раздражение и подозрение России в желании огранить белорусский суверенитет.

26 июня 2020 года председатель Союза некоммерческих организаций «Конфедерация промышленников и предпринимателей (нанимателей)» (РКП) Беларуси Анатолий Харлап активно выступил против внедрения маркировки товаров и даже написал обращение к председателю ЕЭК Михаилу Мясниковичу. Спустя месяц, 28 июля, РКП выступила против предложения российской стороны о переводе белорусских информационных систем фискального контроля на общую с Россией платформу и предложила занять аналогичную позицию по вопросам маркировки, электронных счетов-фактур и так далее. РКП выделяла три риска при таком переходе, в частности:

  • угрозу утечек информации из общих систем, в результате которых российские компании получили бы доступ к коммерческим тайнам белорусского бизнеса;
  • невозможность оперативно реагировать на сбои в работе российских информационных систем;
  • сложности с восстановлением данных после сбоев.

Стоит отметить, что заявление РКП стало реакцией на письмо министерства по налогам и сборам РБ, которое ведомство разослало 24 июля представителям бизнеса. В письме была высказана схожая позиция.

Фактически стороны продолжают находиться в регуляторном тупике: Россия, исходя из своих интересов и роли в ЕАЭС (фактической, а не юридической), внедряет у себя различные практики, Беларусь выражает недовольство и пытается сделать их внедрение через ЕАЭС максимально комфортным для себя, предлагая усилить роль данной организации. Но в силу того, что у сторон нет политической воли для скорейшего превращения ЕЭК в некий аналог наднационального правительства, а Беларусь слишком зависит от российского рынка, Минску в итоге раз за разом приходится в ускоренном порядке подстраиваться под российские регуляторные реалии.

Рассматриваемая в данном исследовании система маркировки и прослеживаемости товаров не является каким-либо исключением: внедрять её у себя Беларусь начала с явным запозданием и практически с двухлетней задержкой.

И внедрять маркировку пришлось по тем правилам, которые задала Россия, в частности, именно из России белорусский оператор маркировки «Белбланкавыд» получает коды для обуви и молочной продукции.

Предмет данного исследования — две системы маркировки и прослеживания товаров, российская и белорусская; причины и цели их внедрения; концептуальная связь российской и белорусских систем маркировки с их дальними родственниками — системой ЕГАИС и маркировкой КИЗ, а также описание тех мер, с помощью которых страны ЕАЭС (включая Россию и Беларусь) пытаются сделать внедрение обязательной маркировки наименее безболезненным для чиновников, бизнеса и потребителей.

Стоит понимать ряд особенностей систем маркировки.

1. Внедрение маркировки является неизбежным как в мире, так и на российском рынке, так как позволяет решить целый комплекс задач как на внешнеэкономическом контуре, так и внутри национальной экономики.

В сфере внешнеэкономической деятельности маркировка позволяет:

  • Защитить национальный рынок от иностранных товаров, то есть стать барьером, чьё функционирование не оговорено правилами и нормами ВТО. Именно поэтому с 2025 года в планах российского правительства закрыть свой рынок для немаркированной импортной продукции.
  • Предельно усложнить ввоз в Россию контрабандной продукции, особенно в случае с Беларусью, границы с которой де-факто нет. Маркировка выступает дополнительным инструментом повышения прозрачности движения товарных потоков. Например, с середины следующего года в России будет запрещён оборот немаркированных сигарет, львиная доля которых ввозится из Беларуси, а двойной контроль молочной продукции (с помощью системы «Меркурий» и маркировки) позволит сделать прозрачным для контролирующих органов её оборот. Усложнится ввоз в Россию товаров по схеме «лжетранзита». В целом импорт станет более систематизированным и упорядоченным.

Внутри страны маркировка даст возможность:

  • Вывести из тени национальный бизнес и существенно усложнить оборот контрафактной продукции. Для российского правительства внедрение маркировки является одной из приоритетных задач, направленных на выведение промышленности из «тени». Логика простая: если удалось сделать прозрачными финансовые потоки благодаря цифровой налоговой, то аналогичные мероприятия можно провести и на товарном рынке. 
  • Повысить собираемость налогов, особенно в случае с алкогольной и табачной продукцией. Только введение обязательной маркировки сигарет пополнило бюджет на 54 млрд рублей за год и вывело из тени 10 крупных табачных фабрик.
  • Усложнить налоговые манипуляции, например, по возврату НДС посредством фирм-однодневок.
  • Усложнить хищение с целью последующей перепродажи ряда товаров, например лекарственных средств, из медицинских учреждений, куда они поступают от государства.
  • Отказаться от акцизных марок (их можно заменить кодами маркировки) и сократить бумажный документооборот.

2. В то же время в случае с маркировкой дьявол кроется в деталях. Эти детали — особенности функционирования систем маркировки, а также товарные категории, которые предполагается маркировать. Единой системы и единообразных товарных групп, которые надлежит маркировать, нет — эти вопросы каждое правительство решает самостоятельно, исходя из своих целей и своего понимания.

3. Затраты на внедрение маркировки ложатся на производителей продукции и зачастую перекладываются на конечного потребителя, однако оценить масштабы подорожания продукции сложно. В случае с табачной продукцией оно не является значимым — куда сильнее на стоимость пачки сигарет влияет растущая ставка акцизов. Аналогичные проблемы и по иным товарным категориям, а информационный фон, пикировка чиновников и бизнеса, не позволяет объективно оценить значимость фактора маркировки в стоимости товара с учётом не просто метки (она стоит около 50 копеек), но и оборудования для её нанесения.

4. Споры чиновников и бизнеса в случае с Россией в подавляющем большинстве случаев заканчиваются поиском компромисса: от маркировки многих товарных категорий правительство отказалось после публичного обсуждения, а бизнес при внедрении маркировки неоднократно получал отсрочки и поддержку.

5. Беларуси в случае с маркировкой деваться некуда: она зависит от рынка России, однако попытки сопротивляться внедрению приводят лишь к потере времени. Поэтому Минску логичнее возглавить процесс маркировки и активно взаимодействовать с Россией по этому вопросу.

6. В корне неверно считать маркировочные инициативы России самоуправством: российское правительство скорее задаёт тренды, чем ставит своих союзников перед фактом (национальный закон о маркировке был подписан президентом Путиным после согласования текста рамочного договора ЕАЭС о маркировке).

7. На уровне ЕЭК к середине 2019 года были созданы действенные механизмы согласования интересов стран — членов ЕАЭС по вопросам внедрения систем маркировки и прослеживания товаров.

Скачать полную версию исследования можно по ссылке (.pdf).