Экологические споры остаются
эффективным инструментом мягкой силы лишь до тех пор, пока действия человека,
особенно на фоне изменения климата, не приводят к одинаково нежелательным последствиям
для всех участников диалога.
Арктика занимает особое место в отношении последствий загрязнения окружающей среды. Неблагополучная экологическая ситуация в приарктических странах определила необходимость объединения международных усилий. В рамках Совета стран Арктики восемь государств (Россия, США, Канада, Норвегия, Финляндия, Швеция, Исландия, Дания) договорились о реализации мер по сокращению объемов поступления в окружающую среду региона ряда основных загрязняющих веществ, включая ртуть. Координатором проекта по ртути стала Дания.
Ртуть по токсичности превышает
все остальные тяжелые металлы, например, цинк в 49, а медь в 60 раз. По степени
воздействия на организм данный элемент относят к первому классу опасности — вещества чрезвычайно опасные. Ртуть образует разнообразные неорганические и
органические ртутьсодержащие соединения, и их токсичность отличается по
механизму воздействия и предельно допустимым концентрациям.
Стороннему наблюдателю это может
показаться неожиданным, но в приполярных регионах обнаружен самый высокий
уровень содержания ртути. По оценкам ЮНЕП (англ. UNEP, Программа ООН по
окружающей среде), каждый год в воды Арктики попадает около 200 тонн ртути.
Здесь она включается в пищевые цепи, накапливается в рыбе и рыбоядных животных,
служащих основой традиционного питания коренных малых народов Севера.
Изменение климата может
существенно повлиять на «ртутный цикл» в природе, то есть перемещение
загрязнения между почвами, атмосферой и гидросферой. Так, таяние в Арктике
приведет к высвобождению «осевшей» там ртути, а в бедных кислородом водах
океана чаще будут образовываться наиболее токсичные формы, включая метилртуть.
В отличие от других металлов, метилртуть, включаясь в пищевую цепь,
накапливается и в каждом последующем организме её содержание обычно многократно
выше, нежели в предыдущем. Например, содержание метилртути в тканях рыб по
отношению к ее концентрации в воде может увеличиваться в 105 раз. Люди
подвергаются воздействию метилртутью, в основном, в результате потребления
рыбы.
Несмотря на декларируемый паритет
в международном подходе к решению экологических проблем Арктики, некоторые
государства-участники не упускают возможности преувеличить «вклад» своих
партнёров в загрязнение северных приполярных территорий.
В контексте активного освоения
Россией своих северных территорий в международных научных, общественных и
политических кругах часто приводится ранжированный список экологических
«горячих точек», где уровни загрязнения превышают допустимые нормы: Кольский
залив — Архангельск — Двинская губа — Кандалакшский залив — Онежская губа —
Кандалакша — Соломбала — Коряжма — Северодвинск. Программа арктического
мониторинга и оценки (AMAP), координируемая Норвегией, ссылается, в частности,
на продолжительное воздействие на устье Северной Двины сбросов сточных вод и
выбросов крупных целлюлозно-бумажных комбинатов, в технологический цикл которых
входила ртуть.
Данный аргумент, на первый
взгляд, вполне справедлив. Российские исследователи подтверждают превышение
накопления ртути в рыбах Северной Двины, особенно у сига и леща [Овсепян 2010].
Однако в реках Аляски и Канады регистрируются абсолютно аналогичные значения
ртутной загрязненности. При этом следует обратить внимание на то, что средние
показатели для большей части российского арктического побережья в 4 раза ниже
цифр бассейна Белого моря, занимающего лишь малый участок огромных приполярных
территорий нашей страны.
Возможно, дело в менее
интенсивном промышленном освоении восточных территорий? К сожалению, даже это
не может служить гарантией благополучной экологической ситуации по ртути. Виной
тому межконтинентальный трансграничный ветровой перенос.
В целом, более высокая
концентрация ртути в атмосфере Северного полушария 1,7 нг/м3 (0,04 – 2,5
нг/м3), обусловлена тем, что там находится большинство её источников.
Глобальный характер распространения ртути отличает её от других тяжелых
металлов, загрязнение которыми носит локальный и/или региональный характер.
В течение лета с увеличением температуры воздуха наблюдается рост концентрации паров ртути в приземной атмосфере за счёт испарения её летучих форм с наземных и водных экосистем.
Для Арктической области северного полушария было установлено, что весной происходит значительное увеличение осаждения ртути на поверхность снега и льда из атмосферы. Поступающий из океана в поверхностный атмосферный слой бром образует с озоном соединения, которые в дальнейшем реагируют с элементарной ртутью, способствуя осаждению [ArcticPollution, 2002]. Это явление, которое приводит к уменьшению концентрации (истощению) содержания ртути в атмосфере в период с начала полярного восхода солнца до завершения снеготаяния (с февраля по начало июня), было исследовано на арктических станциях: на Аляске, Шпицбергене, в Гренландии, в Российской Арктике [Панкратов, Коноплев, 2010]. На истощение атмосферной ртути помимо фотохимических превращений могут также влиять и метеорологические параметры, такие как, например, скорость ветра, температура окружающего воздуха и влажность [Коноплев, Панкратов, 2010]
Возрастание поступления ртути из атмосферы в наземные и водные экосистемы приводит к её накоплению в пищевых цепях Арктики. Об этом свидетельствует выявленные концентрации ртути, не только в рыбе, но и в мехе белого медведя [Кимстач, 2004]. Таким образом, возможность ртутного отравления животных заставляет под другим углом зрения оценить угрозы биологическому разнообразию в Арктике. Например, в наиболее обсуждаемой проблеме сохранения белого медведя в Арктике, должно быть уделено внимание не только вопросам нарушения местообитаний и браконьерства, но и физиологическому аспекту поддержания жизнедеятельности и воспроизводства животных в условиях, вызывающих токсикозы.
Особое значение экологической уязвимости Арктической области северного полушария определяется рисками для представителей коренных народов Севера. Накопление ртути по трофическим сетям усугубляется особенностями традиционного уклада жизни, связанного с рыболовством и промыслом. В первую очередь, это касается безопасности жизни детей, и актуальность данной проблемы была подтверждена исследованиями. Установлено, что развивающаяся нервная система особенно подвержена воздействию метилртути, причем наиболее уязвимой подгруппой населения являются утробные младенцы и новорожденные.
Так, в рамках расследования жалобы
Международного совета по договорам индейцев, поданной в 2005 году в Комиссию
ООН по поводу нарушения прав человека в Соединенных Штатах, была включена
документация о том, что дети коренных народов в дельте реки Юкон в первый год
их жизни в десять раз чаще госпитализируются от респираторных инфекций, а с
1990 года заболеваемость раком среди коренных жителей Аляски на 30 %
выше, чем у других американцев. В качестве причины называлось продолжающееся
загрязнение рыбы натуральной ртутью, вызванное заброшенными шахтами времен
золотой лихорадки в Калифорнии, и захоронение ПХБ и других загрязняющих веществ
американскими военными в общинах коренных народов вокруг Аляски, в частности,
на острове Св. Остров Лаврентия.
В российской Арктике (под эгидой
международного проекта GEF/AMAP «Устойчивые токсичные соединения, безопасность
питания и коренные народы Крайнего Севера России») изучалось содержания ртути у
нескольких категорий населения в разных регионах. Исследовалась кровь матерей,
их новорожденных детей, а также кровь коренного населения Крайнего Севера,
включая Кольский и Чукотский полуострова, Ненецкий автономный округ,
полуострова Таймыр [Моршина, и др.,
2010]. Превышение порогового уровня в 5,8 мкг/л, установленного Агентством
окружающей среды США, отмечено примерно у 7 % родильниц и у 3 % детей. В целом
превышение накопления ртути среди обследованного коренного населения выявлено у
23 % жителей. Кроме того, зафиксировано 2 % жителей с более опасными уровнями
содержания ртути. Самое высокое значение было характерно для показателей состава
крови матерей Гренландии — 20мкг/л и немного ниже в Канаде — 14 мкг/л. Другие страны имели более благополучные
показатели, которые колебались на уровне 2 мкг/л. Наименьшие средние значения
имеют Россия и Швеция.
Что касается Гренландии, то по
данным последних исследований [Nature Geoscience, 21 мая 2021 г.] талые
ледниковые воды острова выносят в океан 603–1260 пикомоль ртути на литр, или
1440–2310 миллимоль на квадратный километр акватории. Эти значения на порядки
превосходят концентрации ртути, известные для арктических рек и океанических
бассейнов. Метагеномное секвенирование подледниковой толщи выявило
гены-индикаторы ртутного стресса, что указывает на то, что источником
поступления ртути, вероятнее всего, являются горные породы под покровным
ледником.
Ранее по заказу международной
организации Совет Министров Северных Стран был подготовлен обширный доклад
«Ртуть в экосистемах Скандинавии» [Mercury In Nordic Ecosystems, 2007]. Из него
следует, что на большей части территории Скандинавии в водоемах содержание
ртути в рыбе выше нормативов, установленных ВОЗ, что накладывает ограничения на
потребления ее человеком. Помимо природных источников, на ртутное загрязнение
скандинавских стран оказывают сильное влияние трансграничный перенос ртути из
промышленно развитых районов Центральной Европы, а также трансконтинентальный
перенос в масштабе северного полушария. Кроме того, сами скандинавские страны
являются поставщиками значительных объемов эмиссии ртути.
Рабочая группа арктических стран
по реализации программы арктического мониторинга и оценки (AMAP) также внесла
существенный вклад в понимание роли ртути как загрязнителя с помощью оценочного
исследования 2011 года «Ртуть в Арктике», которое было опубликовано и
распространено в ходе переговоров в отношении Конвенции по ртути.
Государства-члены Арктического совета демонстрируют всё большее стремление
играть ведущую роль в поддержке Минаматской конвенции по ртути (2013), при этом
«поиск» стран-загрязнителей приобретает отчетливо политическое звучание.
Даже при беспрецедентной
активизации освоения своих северных территорий Россия сохраняет одну из самых
открытых и аргументированных позиций в ртутном вопросе. Уже к 2002 году
количество целенаправленно использованной ртути в России сократилось до 160
т/год, по сравнению с 1300 т/год в 1985 г. 500 т/год в 1993 г. Согласно
экспертным данным, ежегодные суммарные выпадения на территорию России
уменьшились с 154 до 110 тонн. Это в основном связано с тем, что в России в 4
раза уменьшились ежегодные выбросы ртути в атмосферу с 80 (1990 г.) до 20 тонн (2012 г.), а также в 7 раз уменьшилась
доля ртути, осаждаемой на поверхность от
расположенных в России антропогенных источников (от 28 до 4 тонн). Кроме
того, было прекращено производство первичной ртути, промышленное производство
ртутьсодержащих пестицидов и биоцидов, а их применение запрещено, также как и
применение ртути для добычи золота с использованием способа амальгамации.
Однако за прошедшие два десятилетия
остались в пределах прежнего уровня показатели межконтинентального переноса
ртути 1,46–1,44 тонн и поступления от вторичных источников (ветровой подъём) 107,82–100,49
тонн. Нужно подчеркнуть, что доля российских источников в поступлении техногенной
ртути, выпадающей на территории других стран, резко снизилась (от 4,45 до 0,33
тонн).
В 2018 году текущие мировые антропогенные
выбросы в атмосферу оценены в 2500 ± 500 т / год, что является суммой
задокументированного кадастра выбросов и недокументированных выбросов из
вероятных важных источников, таких как сжигание сельскохозяйственных отходов, а
также бытовые и промышленные отходы.
В целом, в техногенной эмиссии
ртути в атмосферу среди регионов мира по данным 2015 года лидирует Азия (49 %,
из которых 39 % приходится на Восточную и Юго-Восточную Азию), за которой
следует Южная Америка (18 %) и страны Африки к югу от Сахары (16 %). По сравнению
с этим доля России в ртутном загрязнении планеты, несмотря на огромную
территорию, незначительна.
Выходит, за год во всей России в
производственном цикле используется меньше ртути, чем осаждается в воды
Приполярья. А на территорию страны выпадает ровно вдвое меньше ртути, чем в
Арктике: и чем южнее — тем меньше.
Так откуда дует ветер?