Недавно российский посол в Беларуси, спецпредставитель президента России по развитию торгово-экономических отношений с Республикой Беларусь Михаил Бабич провёл встречу с белорусским экономическим экспертом Ярославом Романчуком. В России сейчас он не очень известен. Но 8 лет назад можно было читать его тексты, например, на сайте «Эха Москвы». Ярослав Романчук общался тогда с Леонидом Гозманом из партии «Правое дело», общался на его дне рождения с Алексеем Кудриным и Анатолием Чубайсом. Тогда Романчук состоял в белорусской Объединённой гражданской партии и даже баллотировался от неё на президентский пост.

После тех выборов особо в политике не замечен. Но продолжает играть роль экономического эксперта из либертарианского или просто либерального лагеря. Власти не считают его ультраоппозиционером, но и своим сторонником тоже. Хотя Ярослав Романчук допущен в Совет по развитию предпринимательства при президенте Беларуси. На «Большом разговоре» с Александром Лукашенко в марте 2019 года эксперт вступил в довольно острую полемику с главой государства. Ярослав Романчук согласился ответить на несколько вопросов по поводу встречи с Бабичем и торгово-экономических отношений Беларуси и России.

— Ярослав, посол встретился через короткие интервалы и с вами, и с лидерами движения «Говори правду». Вы с ними, так скажем, представляете альтернативный, а не прогосударственный лагерь. Как вы считаете, с чем связаны такие встречи дипломата?

— Посол встречается со многими бизнесменами, политиками, представителями разных организаций. Ставить в один ряд меня с политиками какими-то… Я категорически против.

— После встречи с послом на своей странице в Facebook вы подняли тему дотаций со стороны России. Как вы считаете, есть ли эти дотации по факту или их нет?

— Согласно закону — нет. Договоры говорят сами за себя, потому что разницу в ценах энергоресурсов дотацией считать нельзя, так как операторами энергетических потоков являются конкретные организации Беларуси и России. Причём российские структуры зарабатывают на этом гораздо больше, чем белорусские. Поэтому отождествлять схемы теневые, полуформальные, полуофициальные с тем, что РБ получает дотацию от РФ, категорически нельзя. Собственно, не об этом шла речь на встрече с послом, а о вопросах, которые ему непонятны, которые вызывают недоумение, непонимание российской стороны в отношении деятельности российского правительства, российского бизнеса.

— А если коротко, какие основные были вопросы от посла?

— Например, вопрос о АЭС. Почему Беларусь настаивает на том, чтобы ещё больше снизить стоимость станции? Потом был вопрос промышленных предприятий. Уровень локализации правительство России установило для белорусов 40 %, а не 60 %, как для других. Это кажется малым. Белорусская сторона настаивает на десяти, хотя, по мнению посла, такого в мировой практике просто нет.

Если белорусская сторона хочет российский статус, ну тогда уже нужно поменять политический статус. То же самое в отношении налогового манёвра. Налоговый маневр – это внутреннее дело России. С этим нельзя не согласиться. Ни один договор международный не подразумевает согласования этого.

Почему Беларусь стала требовать компенсацию, как будто мы Чечня или Ингушетия?

Другая тема — госзакупки. Это внутренняя политика импортозамещения. Если Беларусь претендует на тот же процент, что у россиян, то тогда ей нужно стать субъектом Федерации. Проблема в том, что Беларусь хочет получить статус внутренней российской компании, но при этом настаивает на сохранении независимости. Так вот, либо крестик надо снять, либо трусы надеть. Нужно определиться, а потом уже ставить вопрос.

Россияне везут через нашу страну контрабанду, и это тоже является предметом дискредитации Беларуси.

— Скажите, российский рынок для нас перспективен как основной или надо диверсифицировать, как сейчас говорят?

— Во-первых, не нужно идти по пути белорусских властей и рассматривать рынок как нечто целое, неделимое, в рамках госплановской системы. Белорусские власти, в том числе Мясникович (бывший премьер-министр, а сейчас глава верхней палаты парламента. — СОНАР-2050), настаивают, чтобы Россия дала им квоту.

То есть у нас есть промышленные предприятия, не открывайте нам конкурентов, покупайте у нас. Это госплановская система, это «совок», такого не может быть в двух независимых государствах, производители которых конкурируют друг с другом.

Было бы странно, если бы Словакия приехала в Германию и сказала: не развивайте свои заводы, покупайте у нас. Это так не работает. Наши товары имеют хорошую репутацию на российском рынке, но это не значит, что они должны быть только там.

Я подчёркиваю, эти параметры не нужно определять чиновникам. Нужно, чтобы бизнес решал, как ему выстраивать стратегию. Этот вопрос высосан из пальца, он является следствием госплановского подхода.

— На чём должна основываться торгово-экономическая часть Союзного государства?

— Во-первых, такое понятие, как Союзное государство, есть на бумаге. К сожалению, это расплывчатый документ, чисто декоративный, который не делает между нами даже зону свободной торговли. Есть международные правила: локализация, страна происхождения, применение тарифных и нетарифных мер регулирования, макроэкономическая политика и так далее. Я предложил послу и, возможно, предложу коллегам начинать полноценную, хорошую и честную интеграцию с единения трёх рынков: нефтепродуктов, газа и электроэнергии. Европейский союз начинал с угля и стали, так как это для них были критически важные позиции. Беларусь тоже могла бы начать с этих трёх рынков. Мы бы могли торговать на рынке России без шлагбаумов, но при этом нужно понимать, что нам нужна система, которая сможет конкурировать на внешнем и внутреннем рынках. Потому что если система будет такая, что каждый орган госуправления Беларуси или России будет играть свою игру, то тогда это будет торговая война с вытекающими плачевными последствиями.

Конкуренцию сертификатов я тоже предложил. Зачем нам Россельхознадзор, если белорусские товары едут в Россию с белорусскими сертификатами, если кто-то подделает — уголовное дело. Но сам факт признания сертификатов будет хорошим шагом к тому, что наши товары смогут свободно перемещаться.