Отравление перебежчика Сергея Скрипаля и его дочери,
гневный ультиматум Терезы Мэй Москве с требованием признать вину, а также
последовавшее выступление
британского премьер-министра в Палате общин, в ходе которого её поставили в
один ряд с Маргарет Тэтчер, не должны удивлять. Это естественно как для внутренней, так и для внешней политики Британии.
У российско-британской двусторонней катастрофы последней
недели есть три измерения.
Измерение первое — внутриполитическое. Первичный мотив
данной трагикомедии, которую разыграла Тереза Мэй, — получение внутриполитических
бонусов. Если в прошлом году Трамп решал внутриполитический кризис ударами
«Томагавками» по Сирии во время встречи с главой КНР, то Мэй воспользовалась не
представляющим для России угрозы (а для Британии — ценности) перебежчиком.
Тереза Мэй просто решает две своих важнейших
внутриполитических задачи.
Во-первых, отвлекает внимание населения от проблематики Brexit, которая раскола британское общество и элиты, разбившиеся на два лагеря — сторонников мягкого Brexit в лице лейбористов во главе с Джереми Корбиным и консерваторов под руководством Мэй, убеждённых, что Британии нужно заново самостоятельно выстраивать торговые союзы.
Именно потому Мэй выставляет себя второй Маргарет Тэтчер, Железной леди 2.0, способной успешно противостоять ею же придуманному врагу.
Во-вторых, ведёт борьбу с объединившими вокруг себя левых либералов лейбористами в лице Джереми Корбина, которого в ходе выступления Мэй в парламенте осудили за отказ солидаризоваться с прокурорами России. К слову, таблоид The Sun уже назначил Корбина и лейбористов на роль коммунистов и шпионов.
Консерваторы рискуют сдать Лондон «коммунистам-лейбористам»
на ближайших муниципальных выборах, оставшись без важнейших управ — Barnet,
Westminster, Wandsworth.
Первичным в деле Скрипаля всё же было решение внутриполитических задач за счёт двусторонних отношений с Россией. В этом плане Лондон ничем не отличается от Польши или Украины, чьи элиты пытаются решать внутриполитические проблемы за счёт внешней политики, создавая себе врагов, борьба с которыми становится непрерывным генератором «перемог».
Второе измерение — внешнеполитическое. Британия рвёт отношения
с Россией, демонизируя её руководство, которое назначается ответственным за
«акт агрессии против Великобритании». Мотивация России, её аргументы и истина
по делу Скрипаля значения не имеют. Страна-виновник определена — это Россия,
враг назначен — российская силовая элита во главе с Владимиром Путиным.
После решения о высылке
23 российских дипломатов и слов о том, что Сергей Лавров недостоин быть главой МИД
России, Британия фактически сожгла дипломатические мосты с Россией, и для
нормализации двусторонних отношений нужно будет ожидать начала нового
политического цикла в Британии со сменой элит.
Главными пострадавшими от такого шага станут русские с
лондонской регистрацией — их недвижимость отберут, а капиталы конфискуют. В
выигрыше окажется Владимир Путин, который ещё в 2002 году предупреждал об
опасности хранения капиталов за пределами России, и силовики, продвигавшие
политику национализации элит.
Вероятны отказ Лондона от признания итогов выборов президента России, наложение персональных и коллективных санкций на высших должностных лиц России, активизация поиска их счетов в зарубежных банках, а в перспективе — разрыв дипломатических отношений.
Судьба RT в Великобритании незавидна — канал рано или поздно
лишат лицензии. Если Мэй не сделает это самостоятельно, то её к этому
подтолкнут — нельзя быть ястребом наполовину, а BBC не привыкать работать из
информационного подполья.
Будущее российско-британской дипломатии — возврат к модели
советско-британских отношений, которые были разорваны в мае 1927 года по инициативе
Лондона и восстановлены в июле 1929 года.
И с этим форматом отношений стоит смириться. До новых
выборов в Британии никаких конструктивных взаимоотношений между Москвой и
Лондоном быть не может.
Третье измерение — геополитическое. Британские элиты по
итогам прошлогоднего Brexit определились со своим видением будущего мира. Если Brexit
— это акт побега из единой Европы, где сильны позиции Берлина и Парижа,
желающих превратить Европу наций в Европу регионов, объединив страны — члены
союза в единое государство с общими спецслужбами и армией, то дело Скрипаля —
это акт слияния с США.
Реакция Берлина на отравление Скрипаля пока
сдержанная — Германия объективно не заинтересована в дальнейшей деградации
отношений с Россией. Франция, ранее занимавшая позицию нейтралитета, решила солидаризоваться с Лондоном, принявшим решение бежать впереди американского русофобского
паровоза, выставив себя не только наиболее пострадавшей от России страной, но и
большим защитником демократии в мире, чем США.
В частности, Мэй уже пообещала приложить силы для того,
чтобы убедить Берлин прекратить сотрудничество с Россией по вопросу
строительства «Северного потока — 2».
Вероятно, конечная геополитическая цель Лондона — показать Вашингтону, что он может рассчитывать на Британию в геополитическом противостоянии с Россией.
Проще говоря, дело Скрипаля — это акт геополитического
самоопределения Великобритании, окончательный разрыв Лондона со странами
континентальной Европы с перспективой превращения Туманного Альбиона если в не
американский штат, то в непотопляемый авианосец США в Западной Европе.
Если Мэй идёт на обострение с Россией, выбирая её жертвой,
то Трамп активизирует торговую войну с ЕС и КНР, которые становятся главными
пострадавшими от введения пошлин на импорт стали и алюминия, к которым вскоре
могут добавиться пошлины на все без исключения китайские
товары, чем КНР может быть нанесён ущерб в размере порядка 60 млрд
долларов.
Кроме того, не стоит забывать, что в этом году Трампу должны быть представлены результаты расследования
Роберта Лайтхайзера в отношении Пекина по подозрению в нарушении правил
честной торговли и американских прав интеллектуальной собственности.
Так что в ближайшие годы новых Скрипалей будет становиться
всё больше и больше, а торговые войны всех против всех станут нормой. Старый
миропорядок никогда не уходил без боя, а новый всегда рождается в страшных
муках.