— Как складывались
отношения Польши и Беларуси в недавнем историческом прошлом?
— Весьма неоднозначно. Мне бы не хотелось декларировать ни
линию ненависти к полякам, ни линию комплиментарности. Историческая память не
может быть избирательной. Любой исторический факт — это фрагмент реальности.
Да, существуют его интерпретации. Но они могут исходить из реального
исторического процесса, а могут быть оторваны от реальности, хотя и содержать
факты.
Поэтому, если говорить о роли Польши в белорусском прошлом,
то это сюжет амбивалентный. Если начать с далёкого прошлого, то, например,
белорусский первопечатник Францыск Скорина учился в Кракове. С другой стороны,
в польском взгляде на белорусскую нацию и культуру минусов, к сожалению,
больше, чем плюсов.
И ещё такой момент. Белорусам долго приходилось выбирать,
как сказал один из польских литературоведов, между сковородкой и кастрюлей.
— Между Москвой и
Варшавой?
— Совершенно верно. Это часто был выбор без выбора. Хотя я
не принимаю националистический нарратив о том, что во всех бедах виноват один
из соседей или оба вместе. У поляков тоже такое встречается. Рисуют образ
распятой Польши, которая страдала за веру католическую.
Если говорить серьёзно, то давайте обратимся к польскому
историку Анджею Новицкому. Он писал о нации и нациогенезе. Его работы издал не
так давно под одной обложкой Генадь Саганович — белорус, которого трудно
охарактеризовать как сторонника нашей власти. Живёт он в Германии... Так вот,
всем патриотам пламенным советую почитать. Без эмоций и всяких
националистических стереотипов там показано, как происходила полонизация
белорусов. Я абсолютно согласен с утверждением Новицкого о том, что при
сохранении Речи Посполитой национальная карта Восточной Европы выглядела бы
иначе. В лучшем случае нам была бы уготована участь современных кашубов,
которые являются этнографической группой в современной Польше.
И была бы в таком случае Великая Польша: до Днепра и Двины.
Причём у жителей была бы польская ментальность при возможном сохранении местных
диалектов.
Когда произошли разделы Речи Посполитой, то белорусская
этническая общность вошла в состав Российской Империи не как цветущий
самодостаточный этнос высокой культуры. У белорусов уже не было элиты, которая
продуцирует смыслы. В XVI веке всё было иначе: Статут ВКЛ, Скорина, переводные
тексты античных авторов на старобелорусский язык...
— Его тогда называли
русским.
— Да. Русская, русинская идентичность — это часть нашего
исторического прошлого. Можно с пеной у рта доказывать другое, но фактов не
хватает. Даже название у нас — Беларусь. Производное от Белой Руси.
Занимательно наблюдать, когда апеллируют к языческой Литве, которая оформилась
только в XII–XIII столетиях. В упор не хотят видеть свою традицию. Она начинает
отсчёт с IX века.
— Вы имеете в виду
Полоцк?
— И Полоцк, и Туров, и другие центры. Я не считаю, что можно
сегрегировать и говорить, что только Полоцк. Но это другая тема. Вернёмся к
полонизации. Она была и спонтанной, и целенаправленной. Частично для этого
использовался римо-католицизм. Хотя не всегда этот конфессиональный рычаг
работал. И так происходит до сих пор.
Вернёмся к языку. Старобелорусский в итоге полонизации
остался, в основном в быту. Книг в XVIII веке уже было совсем мало. Как
правило, их выпускали униаты или православные.
Очень показательно, на каких языках говорят герои постановок
монахов-иезуитов, в том числе это кукольные спектакли в батлейках. Господа и
черти там польскоязычные. Крестьяне — белорусскоязычные. Вот так вот. Это не
значит, что элиты, которые говорили по-польски, забыли о своей старой
идентичности. Однако уже было понятие общей политической нации.
Нарождавшееся белорусское национальное движение считало
самой основной проблемой для себя не русификацию, а именно полонизацию.
Основные земельные ресурсы и деньги были у знати, которая позиционировала себя
как польскую.
Даже был такой белорусский народнический проект «Гоман»,
который видел будущую Беларусь в качестве штата федеративной Российской
Республики. Они были против царя.
Вообще белорусское движение часто пыталось договориться с
российскими элитами. Мало кто знает такой пикантный факт. В былые времена
газету «Наша Ніва» финансировала кадетская партия. Да-да. Павел Милюков был
другом белорусского деятеля Антона Луцкевича. Они были в одной масонской ложе.
Есть документы. Это не какая-то там конспирология. Так вот Луцкевич под разными
псевдонимами писал статьи в кадетских изданиях. Он объяснял, почему России
полезно белорусское национальное движение...
— А когда началась
деполонизация белорусов?
— Первыми об этом масштабно заявили люди, которые по идее не
должны были такого делать. Они были воспитаны в польском духе, закончили
польские университеты. Это Осип Сеньковский, который был главным цензором в
Петербурге. Именно он придумал миф о славянской Литве и недоразвитых языческих
летувисах ещё в 1830-х годах. И многое другое он изобрёл, что до сих пор
используют в национальном белорусском движении.
Вторая личность — Игнатий Кулаковский. Писал стихи
по-польски. Но специально ездил в Петербург с проектом по деполонизации
территорий нынешних Литвы и Беларуси.
Однако же, когда пошёл процесс институционализации
белорусского национального движения, поляки это не поддерживали. Максимально,
что могло быть, — разговоры о признании белорусской культурной автономии в
составе будущего польского государства.
И вот в эпохальном 1917 году после революции появилась
возможность строить национальные государства на руинах Российской империи.
Тогда очень чётко проявилось неприятие идеи о белорусской республике со стороны
Польши. Зато со стороны Советской России был получен проект советской же
государственности белорусов. Большевики услышали это и использовали. А
декларации Пилсудского о федерализме так и остались словами. Белорусы в
возрождённой Польше ничего не получили.
Тем интереснее сейчас наблюдать, как в сентябре польские
политики вспоминают события 1939 года, негативно говорят о действиях СССР по
присоединению Западной Беларуси. Но ведь до этого был Мюнхенский сговор. Более
того, забывается и то, как были достигнуты договорённости в Риге в 1921 году.
Во-первых, тот договор не признала Антанта, потому что она признавала только
белогвардейцев, а не большевиков.
— То есть была за
республиканскую Россию?
— Именно. А во-вторых, давайте вспомним, как было «хорошо»
белорусам в межвоенной Польше. Да, не было репрессий, какие изведали люди в
СССР в 1937 году. Но большевики же уничтожали своих противников, тех, кто им
мешал. Они не ставили вопроса об уничтожении белорусской нации. Геноцида не
было. Были репрессии по классовому принципу. Никто не сомневался в том, что
должна быть белорусская нация.
Поляки же делали всё возможное, чтобы полностью
полонизировать Западную Беларусь. Это большая тема, о которой можно долго
говорить. Было и закрытие белорусских школ и организаций, были и жёсткие
репрессии по этническому принципу. Белорусских активистов сажали в концлагерь
Берёза-Картузская...
Поэтому в 1939 году даже те силы, которые были против
большевиков, позитивно оценили воссоединение. Они прекрасно понимали, что будут
репрессии со стороны советской власти. Но тем не менее все без исключения
считали, что произошёл акт исторической справедливости. Даже деятели БХД в
начале 1940-го такую позицию занимали. А ведь это люди, которых ждали расстрелы
и лагеря. Видите, как они отличаются от сегодняшних псевдопатриотов!
Белорусы всегда знали польскую культуру. До сих многие наши
интеллигенты хорошо разбираются в польской литературе и музыке. И это несмотря
на то, что есть у многих даже полонофобия. Была она и в войну. Однако же в
Беларуси не было своей «волынской резни». Для нас те, кто сотрудничал с немцами
в таких делах, — это антигерои, что является просто позицией людей. А вот в
Польше до сих пор на такие случаи есть законы.
— Что, прямо в
парламенте принимают?
— Да. Там целый список таких документов. ЦК КПСС на их фоне
отдыхает. Законы диктуют, как относиться к тем или иным историческим событиям.
Многое касается XX века.
Польша до сих пор от нас требует мемориализации деятелей
Армии Крайовой. Если бы они все были последовательными борцами с Гитлером, то
почему нет. Но факты о другом говорят. Грабили и уничтожали они наши деревни.
Был явный и откровенный геноцид литовцев и белорусов, например, на Гродненщине.
Вспомним того же Ромуальда Райса-Бурого. Он использовал немецкие методы: людей
сжигали. Относительно недавняя реабилитация этого человека — это плевок в душу
белорусам белостоцких земель. Как известно, в январе 2017 года в память Бурого
был даже организован марш в Восточной Польше. Это вызвало негодование местных
белорусов.
А ведь Бурый не единственный такой «герой». Пора бы уже
прекратить их возвеличивание и придумывать обоснование их невиновности. Польше
просто нужно попросить у нас прощения за все эти дела. К сожалению, пока этого
не происходит. Много говорится о Катыни вместо этого. Хотя за те дела уже
Ельцин принёс извинения, был дан доступ к документам и так далее. Чего ещё
надо?
— У нас вообще
будущее есть в отношениях с Польшей?
— А почему нет? Мы же не призываем к мести. Мы призываем к
элементарной справедливости. Элементарно. Нужно сказать: «Простите нас».
Пока мы этап такого признания не пройдём, будет сложно. Меня
удивляет, почему сейчас начат процесс беатификации католических епископов, в
том числе Зыгмунта Лозинского. Такие люди как раз не терпели белорусских
ксендзов. Отправляли их послужить в Харбин, доносили на них в дефензиву —
контрразведку Польши. Вот пусть эти вещи нам объяснят, и можно двигаться дальше,
строить двусторонние отношения.