Для Беларуси 2020 год останется в истории под брендом «Высшая форма», только каждый вкладывает в эту фразу свой смысл. Власти говорят о высшей форме демократии — готовящемся Всебелорусском народном собрании. Решено, что оно пройдёт в Минске с 11 по 12 февраля 2021 года.

Формально собрание обосновано нормами конституции. Назначая даты съезда, Александр Лукашенко сослался на статью 37. Вот как она звучит:

«Граждане Республики Беларусь имеют право участвовать в решении государственных дел как непосредственно, так и через свободно избранных представителей.

Непосредственное участие граждан в управлении делами общества и государства обеспечивается проведением референдумов, обсуждением проектов законов и вопросов республиканского и местного значения, другими определёнными законом способами.

В порядке, установленном законодательством, граждане Республики Беларусь принимают участие в обсуждении вопросов государственной и общественной жизни на республиканских и местных собраниях».

Сама возможность проведения собрания оговорена в последнем абзаце статьи. Но проведение таких форумов полностью контролирует вертикаль власти. Невозможно инициировать собрание снизу. И получается, как в Древнем Риме: публично говорят, что источник власти — народ, фактически же источник власти — группа лиц, которая позволяет той или иной части народа участвовать в политических мероприятиях. Это доказано на практике. Были попытки организовать собрания, не получая благословения органов власти, но ничего не вышло.

Теперь о механизме избрания делегатов. Он не совсем понятен и в указе о созыве съезда прописан не полностью. Даны лишь общие положения, а конкретику определяет оргкомитет, состоящий из чиновников. Естественно, он выводит в делегаты удобных для действующей власти людей. На этот раз ожидается лёгкая доза оппозиционеров.

Скорее всего, это будет Юрий Воскресенский сотоварищи. Человек находится под следствием, ранее был одним из «полевых командиров» штаба Бабарико. Выпущен из СИЗО на более мягкую меру пресечения в обмен на демонстрацию относительной лояльности к власти. Настоящая дискуссия между тем, кто является фигурантом уголовного дела, и властью, которая это дело инициировала и контролирует, вряд ли получится. Это многие понимают. Вкупе с другими факторами это делает собрание имитационным мероприятием в глазах широкого круга людей, поэтому они называют его не высшей формой демократии, а высшей формой имитации демократии.

Одним из итогов 2020 года, если это можно назвать итогом, стала ситуация, когда власть так и не поняла, что подобные имитации нужны только ей самой. Пропагандистский КПД от таких мероприятий крайне низкий. 

Имитация в качестве основного приёма убеждения населения применялась несколько последних месяцев 2020 года. По всей стране проводился так называемый общенациональный диалог — как бы подготовка к Всебелорусскому народному собранию. На деле это были встречи, как правило, в органах власти, с узким пулом общественных организаций и партий. Попасть туда, если вас не пригласили, практически невозможно. На некоторых встречах были представители реальной оппозиции, но их мнение вряд ли учтут.

Например, в верхней палате парламента, Совете Республики, под конец года состоялась очередная встреча-диалог, на которой было три представителя альтернативных политических движений. Среди них бывший кандидат в президенты Сергей Черечень. Вот как он описывает работу диалоговой площадки:

«В целом мероприятие носило декоративный характер, но в ходе дискуссии большинство участников согласилось с тем, что нужно обсуждать вопрос более развёрнуто. После совещания политсовета партий возможен круглый стол с конкретными предложениями по конституционной реформе».

Вот ещё одна его цитата:

«Изменений они не хотят. Но это их желание. У нас своё видение будущего».

То есть итогов у диалога пока никаких нет. Есть некий план властей, есть возражения против него. Но с этими возражениями в 90 % случаев никто не работают. Их или «забалтывают», или просто игнорируют.

 

Встреча в Совете Республики. Фото: sovrep.gov.by

Кроме того, как уже отмечалось в одном из обзоров в августе 2020 года, выборы президента вроде бы состоялись, но агитация за Александра Лукашенко продолжается. Раньше после электоральной кампании всегда были относительные передышки, а сейчас первое лицо постоянно работает с электоратом. Например, проведена целая серия поездок в «красные зоны» больниц. Это явный показатель того, что борьба за умы и сердца ещё не окончена.

Другой вывод года. В последние несколько лет власть играла в так называемую многовекторность и позволила развиваться ряду НКО и общественных проектов, которые явно были не за действующий режим. Во многом они стали базой для протестов. Теперь же власть обвиняет внешние силы во вмешательстве, не замечая этой и других внутренних причин.

Подавить нежелательные для власти проекты силовыми методами в наше время, конечно, можно было. По большому счёту это сейчас и происходит в Беларуси. Но, во-первых, уже поздно. Это только создаёт новую протестную базу на ближайшее будущее. Во-вторых, надо тогда предлагать альтернативные проекты для молодёжи и других групп. Проекты должны конкурентоспособными. Однако властная машина настолько привыкла к имитации, что часто верит в ею же изобретённые пропагандистские мифы. К этому присоединяется вторая беда — привычка всё делать для отчёта.

Подобная болезнь бывает и у оппозиционных и альтернативных общественных структур, когда они осваивают гранты. Хочется сделать красивую презентацию, убедить спонсора в своей полезности и получить ещё денег. Это нечто вроде перманентного заработка на стартапах, когда бизнес построен на поиске нового спонсора, освоении бюджета, а затем поиске ещё одного спонсора и так до бесконечности.

В 2020 году оппозиционное движение в Беларуси получило приток новой крови. Пришло много мотивированных идейных людей, которые работают не за гранты. С нынешней госмашиной они не хотят иметь ничего общего. В ответ их никто не старается переубедить, а в основном запугивает. Это только усиливает протестную базу на обозримое будущее.

Обещанная конституционная реформа пока покрыта туманом. Есть все основания полагать, что она будет декоративной, что тоже создаёт напряжение среди недовольных властью.

Цветная революция, о победе над которой поспешили объявить власти ещё в тёплый сезон, совсем не побеждена. Протесты уходят с улиц вглубь общества, что ничего хорошего пока не несёт, и во многом ответственность за это лежит именно на власти, а не на «зарубежных кукловодах», которых удобно обвинять в чём угодно.

На этом фоне Минск и страна в целом частично потеряли ценности бренда «Стабильность». Скандал с «вагнеровцами» лишил столицу Беларуси статуса надёжной площадки для переговоров. Официальному Минску теперь не доверяют ни Киев, ни самопровозглашённые республики Донбасса.

С Россией отдельная ситуация. Кремль постоянно намекает, что нужна какая-то политическая реформа с реальным диалогом среди широких слоёв общества. Восточная соседка осталась чуть ли не единственным внешнеполитическим партнёром Беларуси, и дружбу с ним вроде бы нужно ценить. Но пожелание Москвы насчёт диалога явно провалено. Пока что не получается даже его имитация. Относительно реформы выводы пока делать рано. Момент истины оттягивается, и мы не знаем, что будет дальше.

Москва наряду с Пекином, похоже, станет и одним из немногих источников внешнего финансирования. Западные банки (ЕБРР, ЕИБ и другие) сворачивают сотрудничество с белорусским государством, а внешние заимствования стране нужны. Придётся всё-таки подстраиваться под прагматичную политику российского и китайского государств, которые сейчас не дают ничего просто так. Слова о дружбе и форпост борьбы с «вражеским Западом» перестают быть ликвидными товарами. Нужна конкретика.

Тот факт, что Москва одна из немногих продолжает официально общаться с Минском, раздражает часть белорусского населения, которая по сути не является русофобской. Тут бы пригодились развитые контакты с российским гражданским обществом. Они помогли бы удерживать часть населения от скатывания в откровенно антироссийскую риторику. Но Кремль не создал в Беларуси реально работающую сеть дружественных НКО. Проекты, которые были ранее, оказались во многом пустышками. Конечно, есть исключения, но в целом дела обстоят именно так.

От ухода в откровенную русофобию реально спасают только связи между госпредприятиями и частными бизнесами, родственные связи, а также естественная близость культур и менталитетов.

Конечно, вызовом года стал коронавирус. Частично он показал, что две союзных страны могут помочь друг другу в трудную минуту. Но было и много эпизодов, когда каждый за себя. Например, это резкое закрытие границ, запрет на поставки тех или иных критически важных товаров. На такой случай должны быть какие-то протоколы взаимной экстренной помощи. Иначе зачем тогда союзные отношения?

И наконец, 2020 год не ответил на главный вопрос, поставленный ещё в 2019-м. Куда должен двигаться интеграционный проект и на каких условиях? Дать на него ответ в ближайшем будущем критически важно. Хотя сначала Беларуси нужно разобраться с внутриполитическим кризисом. После этого может даже произойти перезагрузка политических отношений двух стран...