Безусловно, для Минска событием недели стало Всебелорусское народное собрание (ВНС). Никаких сенсаций там не произошло. Съезд во многом оправдал многие ожидания и прогнозы. Часть посылов с трибуны была повторением сказанного ранее. Основной смысл собрания таков: дать старт новой «избирательной кампании». То есть за этот год власти предстоит подготовить страну к референдуму по Конституции.

Как и ожидалось, референдум, скорее всего, совместят с местными выборами, которые должны состояться до 18 января 2022 года. Никакого готового проекта Конституции не показали даже схематично. Пока что мы продолжаем слышать общие фразы о перераспределении полномочий. Обещано, что за 2021 год особая комиссия разработает готовый проект. Кто конкретно будет работать в комиссии, как туда подать свои пожелания, непонятно. Будут ли публичные дискуссии, и кого туда допустят, тоже никто не знает. Кроме того, точно неясно, какие из поступивших ранее предложений учтут при подготовке проекта. Эти предложения собирал парламент. Не все из них были озвучены публично. Был вариант, что над ними как-то поработают, что-то выберут, что-то не пропустят, и в итоге объявят на ВНС. Опять же, этого не произошло.

Прозвучала ранее введённая в массы мысль о том, что нужно придать статус конституционного органа самому Всебелорусскому народному собранию. На этот раз её озвучил не только президент, но и «системный оппозиционер» Юрий Воскресенский. Однако она сама по себе никакой прорисовки контуров будущей госсистемы не даёт и на вопросы о возможной реформе управления республикой не отвечает. Это просто «пища» для СМИ. Проще говоря, это «вода», которая заполняет информационный вакуум.

ВНС — это порядка 2,5 тысячи человек. Даже в парламенте в 100-200 депутатов не всегда слышен голос каждого. Есть ведущие и ведомые. Вопросы обсуждаются необязательно всем собранием сразу. Сначала выносятся на профильные комитеты, в рабочие группы, а потом уже на общее заседание. Когда заседают тысяча и более человек — это уже не заседание как таковое. Это зрительный зал, где многие выступления давно расписаны. Могут быть и спонтанные реплики, но немного. Невозможно реально что-то обсуждать или дискутировать одновременно такому большому числу людей. Есть шанс просто получить неуправляемый «базар». Поэтому на таких собраниях, как правило, есть примерный или точный заранее состоятельный сценарий, определена очередность докладчиков, составлена хотя бы в черновом виде итоговая резолюция. При всем желании это не орган, а форма легализации или артикуляции решений и заявлений, которые до этого разработаны госорганами либо какой-то партией или узкой группой лиц.

Фото: president.gov.by.

Подробно выслушать мнение каждого делегата ВНС невозможно даже за год. Только в президиуме — около 80 человек. В зале — их сотни. Подавляющее число — не гости, а делегаты.

По задумке властей, ВНС стало стартовой точкой Года народного единства, который ранее объявил Александр Лукашенко. К сожалению, о единстве жителей страны возможно пока говорить с той точки зрения, что все они живут на одной территории и расплачиваются в магазинах белорусским рублём.

В преддверии ВНС власти объявили о неких масштабных социсследованиях. Говорилось, что их будут проводить зарубежные специалисты. Пока есть подозрения, что всё-таки опросом руководила структура, подконтрольная государству. Непонятны также методология и реальный охват. Впрочем, стоит дождаться публикации результатов. Пока процитируем то, что объявил на ВНС Лукашенко:

«...Мы спросили у людей, как они относятся к интеграции с Россией, Евросоюзом и прочее. Боюсь ошибиться на полпроцента, на процент — 71,5 процента высказались, прежде всего, за интеграцию с Россией. И около 30 процентов из 100 — с Европейским союзом».

«А вы знаете, какое доверие, согласно этому масштабному социологическому исследованию, партии? Не знаете? От 3 до 6 процентов. И это плохо. Мы не занимались партийным строительством. И у нас из 15, по-моему, только три партии соответствуют. То есть есть только три партии. А все 15 считают себя партиями. Поэтому в Конституции, конечно, будет предусмотрен этот вариант…».

Насчёт желания сотрудничать именно с Россией, а не с ЕС — цифры из опроса выглядят правдоподобными. Всё-таки пока большая часть экспорта идёт именно туда. Хотя у людей бизнес завязан и на Польшу тоже, а также на Литву и т. д. И всё-таки, повторимся, основной рынок сбыта — Россия. Он более доступный, а главное — более понятный.

О партиях Лукашенко тоже, скорее всего, озвучил реальную картину. Но о причинах такого положения дел на ВНС почти ничего не сказано. Партии уже много лет не могли развиваться в Беларуси, так как по большей части их фактически отстранили от реальных политических процессов. В основном, их уделом стало проведение конференций и теоретические изыскания на тему: «Что будем делать, если вдруг получим власть».

На собрании Лукашенко прямо поручил то, что, опять-таки, ожидалось и неоднократно предсказывалось в последние полгода. Как отмечалось ранее в одном из обзоров СОНАР-2050, большинство нынешних белорусских партий, скорее всего, пойдут «под нож». Зачищая это поле, государство готовит основу для будущей многопартийной системы. Однако уже на этом этапе можно заподозрить архитекторов грядущей парламентской демократии в частичной имитации оной. Почему?

Во-первых, есть обоснованные подозрения, что реальную оппозицию партий лишат полностью. И речь не только о «БЧБшниках», но и о другого рода несогласных с действующим курсом. Вряд ли партию дадут зарегистрировать сторонникам Бабарико, как они этого хотели. Практически все лидеры — за решёткой. Оргструктура разгромлена. Вместо неё обществу предъявлен, в общем-то, рядовой участник штаба «бабариканцев» — Юрий Воскресенский, который уже к этому политическому движению никакого отношения не имеет. Его партию, если она будет, воспримут как фейковую оппозицию.

Юрий Воскресенский, фото: телеканал «ОНТ».

Другая оппозиционная сила, которую наверняка сохранят, – Либерально-демократическая партия. Вот это более серьёзное движение из альтернативных, но за ним, опять же, не пойдёт большая доля оппозиционного электората. Лидер партии Олег Гайдукевич был доверенным лицом Александра Лукашенко на прошедших выборах, выступал на антипротестном митинге в поддержку власти и т. д. То есть тоже как бы оппозиция, но и не оппозиция.

Останется, конечно, Коммунистическая партия Беларуси. Полностью провластная. Будет новая партия на базе пропрезидентской общественной организации «Белая Русь». Ещё одна ожидаемая регистрация – женская партия на базе Белорусского союза женщин. Всё это провластный блок. Вкупе с «как бы оппозицией» или не до конца оппозицией он поможет сделать декорацию многопартийного парламента.

К тому же остаётся вопрос: а какие реальные новые полномочия этому парламенту отдадут? И на всё это накладывается ещё одна проблема. Жители Беларуси почти никогда не жили при многопартийной системе. Были небольшие периоды в конце существования Российской империи и в первые годы независимости после СССР.

Распробовать на вкус эту реальность население просто не успело. Так что строительство устойчивой системы наподобие американской или британской – это будет делом не одного года. Понимание этого между строк читалось в двух больших выступлениях Лукашенко на ВНС. К большому сожалению, в них почти не было признания того, что сама власть эту проблему и создала. Идея перехода к партийной политике слишком долго обсуждалась. Ситуация перезрела. Теперь придётся медленно идти к новой системе, поддерживая при этом стабильность в обществе.

Но этой стабильности в прежнем смысле уже нет. Затухание протестов произошло из-за прихода настоящей зимы, из-за усталости, а главное – из-за работы силового аппарата. То есть, по сути, государству ещё долго придётся держаться на штыках. Идеологи и государственные СМИ не могут эффективно влиять на всё общество. Конечно, можно списывать это на иностранное влияние, но далее необходимо задать логический вопрос: «А почему граждане не верят отечественной пропаганде, предпочитая альтернативную?». Похожие вопросы власть иногда перед собой ставит, но не так остро. И, что важнее всего, до сих пор нет никакой проработанной государственной идеологии.

Как уже говорилось, пока народу предлагается сложно соединимая эклектика остатков советского культа героев Великой Отечественной, идеи национального государства и вождизма. Похожие элементы когда-то умел соединять Советский Союз, но в другом сочетании. К тому же к ним прилагались идеи построения социализма, а затем — коммунизма и многое другое. Рецепт у «коктейля» всё-таки был другой. Была другая медийная реальность. Да и вообще был другой мир.

А пока выстроенной идеологии в Беларуси нет, власти только тянут время от одного момента истины до другого. Скорее всего, до референдума госорганы смогут более-менее сохранить спокойную обстановку, но затем всё может повториться. Так что точку в истории белорусских протестов ставить рано. На данный момент это запятая. Население страны не едино в политических взглядах. Оно едино в ожидании того, что же в итоге получится из обещания конституционной реформы.

Ожидание характерно сейчас в целом для Союзного государства. О принципах дальнейшей интеграции обе страны в 2021 году, скорее всего, не договорятся. Москва готовится к парламентским выборам и уже начала менять структуру власти. Минск эти изменения планирует и готовится к референдуму. Ясной картины будущего на ближайшие годы мы пока так и не получили.

В качестве постскриптума — немного позитива. Между Россией и Беларусью восстанавливается железнодорожное и авиационное пассажирское сообщение. Можно ожидать постепенного снятия различных ограничений на въезд и выезд. В России набирает обороты вакцинация населения. Она ожидается и в Беларуси. Это значит, что лето-2021 для жителей обеих стран, скорее всего, не будет потерянным, как в 2020-м.