Рождение новой империи напоминает вспышку сверхновой. Где-то на задворках цивилизации живёт ничем не примечательная страна и обычный народ, который не выделяется на фоне соседей. И вдруг происходит нечто, после чего это уже совсем другая страна и совсем другой народ. Великие полководцы ведут армии к грандиозным завоеваниям. Разноязыкие племена, которые раньше всегда враждовали друг с другом, объединяются для достижения общей цели. Великолепные столицы, как магнит, притягивают иноземцев. Другие страны пытаются скопировать реформы и моду, архитектуру и обычаи.
Наверное, это самый завораживающий момент в истории. Подобные «вспышки» бывают не так уж и часто, а причины, их вызвавшие, непросто проанализировать. Так, Лев Гумилёв в своей теории пассионарности вообще пришёл к тому, что всему виной космическое облучение, эпизодически попадающее на тот или иной регион планеты. Если действительно так, то этим процессом невозможно управлять. Сидим себе и ждём, задрав голову к небу. Может, получим повышенную дозу облучения, превратимся в «людей длинной воли», ощутим сверхчеловеческий прилив энергии и пойдём творить историю.
Или же есть закономерности, которые можно понять и воспроизвести. Причём нам их понять проще. В отличие от многих других народов, феномен империи мы можем разобрать на примерах собственной истории.
Из тьмы прямо на арену славы
В октябре 1721 года Сенат и Синод в лучших античных традициях преподнесли Петру I титул императора — «как обыкновенно от римского сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены». Феофан Прокопович зачитал проповедь, в которой перечислил все знаменитые деяния царя, за которые он достоин называться Отцом Отечества, Императором и Петром Великим. За ним вышел канцлер граф Головкин, который поблагодарил государя от имени подданных:
«Токмо единыя вашими неусыпными трудами и руковождением мы, ваши верные подданные, из тьмы неведения на театр славы всего света и, тако рещи, из небытия в бытие произведены и в общество политичных народов присовокуплены».
Соловьёв С. «История России с древнейших времён. Т. 17»
Пётр I принимает титул Императора Всероссийского.
Мероприятия прошли почти буднично. Целую неделю до этого столица отмечала победное окончание войны со Швецией. Царь плясал на столах, пел песни, распорядился дать прощение всем преступникам, освободил государственных должников и снял недоимки по налогам с 1700 по 1718 г. Для продолжения банкета по случаю провозглашения империи не было сил даже у выносливого в этом отношении Петра I. Но событие, конечно, эпохальное.
В то время аналогичный титул, выводящий к родословной «великих кесарей» прошлого, имел только император Священной Римской империи. Франция стала империей уже при Наполеоне. Британия издавна называла свою корону императорской (the Imperial Crown), но о международном её признании речь даже не шла. Германскую империю создал Бисмарк в 1871 году.
Статус империи в первой половине XVIII столетия стоил больше, чем сегодня членство в Совете Безопасности ООН. Причём добилась его страна, о которой за полвека до этого знали в основном то, что оттуда привозят шубы (в бюджете Московского государства в 50-е годы XVII ст. пушной промысел обеспечивал 20% доходов, играя не меньшую роль, чем сегодня нефтегазовый комплекс).
Tabula Russiae — единственная карта России из 12-томного Атласа Блау (Голландия), 1667 г. В тогдашних представлениях европейцев, Сибирь — это небольшая область в районе Воркуты, а Байкал («Китайское озеро») находится на месте нынешнего Уренгоя. Для сравнения: Германии в атласе посвящено 96 подробных карт, а Бельгии и Нидерландам — 63.
Rise of an Empire в судьбе белоруса
Величие страны, слава, императорский титул правителя — это всё абстрактные вещи. Посмотрим, как они могли отразиться на жизни обычного человека. В 1673 году у безземельного белорусского дворянина из-под Орши Данилы Меншикова родился сын Александр. Как бы сложилась его судьба в Речи Посполитой? Скорее всего, никак. Вершина карьеры бедного православного шляхтича — пойти служить в армию (или поднять восстание, как это сделал Богдан Хмельницкий именно из-за того, что ощущал своё полное бесправие в польско-литовском государстве).
Однако за шесть лет до того, как у Меншиковых родился наследник, приграничные территории по Андрусовскому перемирию отходят России. Семья переезжает в Москву. По известной легенде, предприимчивый мальчик торговал пирогами. Его заметил подполковник Лефорт, взял к себе на службу. В 14 лет он становится денщиком у 15-летнего царя Петра. Так началась карьера родоначальника фамилии князей Меншиковых, первого генерал-губернатора Санкт-Петербурга, первого русского, ставшего членом Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе (письмо о вступлении подписано лично Исааком Ньютоном), генералиссимуса морских и сухопутных сил, главного помощника Петра Великого и фактического правителя России после смерти царя.
Александр Меншиков, всесильный временщик во время правления вдовы Петра Великого Екатерины I. Как писал про него Пушкин, «счастья баловень безродный, полудержавный властелин».
Конечно, Меншикова трудно назвать во всех смыслах позитивным историческим персонажем. После смерти императрицы Екатерины он задумал женить малолетнего Петра II на своей дочери Маше, породниться с царской семьёй и таким образом закрепить власть. Естественно, такие амбиции вошли в противоречие с интересами очень многих влиятельных людей, которые объединились против временщика. Т. е. он фигура спорная и неоднозначная. Однако очень важная для понимания того, что происходило на заре формирования Российской империи.
В результате дворцового переворота 1727 г. Александр Меншиков лишился всех титулов и наград и вместе с семьёй был сослан в Берёзов (ныне посёлок в Ханты-Мансийском автономном округе), где жил в собственноручно построенном деревянном доме. На картине Сурикова Меншиков в окружении троих детей.
Между тем учебник по истории России (7-й класс) Александр Меншиков интересует только как участник борьбы за власть после смерти Петра Великого. А учебник по истории Беларуси (эпоха правления Петра I изучается в 8-м классе) вообще ни слова не говорит о существовании знаменитого уроженца Витебской области. Акцент сделан на страданиях и потерях, которые понёс белорусский народ в ходе Северной войны.
Про потери — всё правда. В годы войны белорусские земли оказались между молотом и наковальней (увы, не в первый и не в последний раз). Но не стоит лелеять одни только страдания, отказавшись от имперского прошлого и своей исторической роли.
Мечты и реальность
Существует распространённое и довольно обоснованное мнение, что значительную часть заслуг, которые приписывают Петру I, по справедливости нужно разделить между царями-предшественниками. Профессиональная армия, промышленная политика, «окно в Европу», карьерные лифты для простонародья — основы всего этого были заложены Алексеем Михайловичем, а сын только продолжил начатое.
По распоряжению царя Фёдора Алексеевича, старшего брата Петра I, в печке жгут разрядные книги, 1682 г. Так была ликвидирована система распределения должностей в зависимости от знатности рода.
Пускай Пётр I лишь продолжатель отцовского дела. Однако он закончил начатое. У него самого был задел на ещё более грандиозные планы, которые Пётр хотел передать в наследство следующим поколениям.
«Табель о рангах» открыла возможность для демократизации дворянского класса, после Петра, к сожалению, поэтапно замороженной. Если в 1722 году для получения потомственного дворянства нужно было дослужиться до звания прапорщика, то в 1856 году — уже до полковника. На восемь ступенек выше! Таким образом, число людей, которые могли бы воспользоваться таким социальным лифтом, за полтора столетия сократилось на несколько порядков.
Ликвидация поместной системы должна была привести к уничтожению крепостничества уже в первой половине XVIII века. Ранее в крепостном праве был смысл. Помещик получал в награду за службу участок земли с определённым числом зависимых крестьян. С дохода от поместья он жил, выполнял должностные обязанности, собирался в военный поход. Однако новая армия и бюрократическая система были построены на других основаниях. Человек работал «по контракту» и получал зарплату (а по завершении службы пенсию) в соответствии с занимаемой должностью.
Характерно, что многие офицеры и служащие как раз не имели поместий — они жили с доходов на службе. Наоборот, богатые владельцы крепостных предпочитали не служить и не работать вовсе. Зачем? И так на жизнь хватает с избытком.
Продажа крепостных крестьян с аукциона, картина Клавдия Лебедева.
Пётр I поручил Сенату принять меры против самых безобразных проявлений крепостного права: «Обычай есть в России, что крестьян и деловых и дворовых людей мелкое шляхетство продает врознь, как скотов … И Его Величество указал оную продажу людей пресечь». После смерти царя разработка соответствующих законов была прекращена.
Сохранение крепостного права после петровских реформ можно объяснить только одним. Стремлением привилегированного класса сохранить своё господство и сделать его ещё более комфортным — явно вопреки государственным интересам.
Наконец, Пётр попытался отменить традиционный для монархии обычай передавать престол прямым потомкам по мужской линии. Он издал Указ о престолонаследии, который допускал назначение преемником ЛЮБОГО достойного человека по воле царя.
Указ был слишком необычен для русского общества, и впоследствии его отменили, чтобы не провоцировать борьбу за власть между различными дворцовыми группировками. Однако, возможно, идее стоило дать отлежаться. В будущем это могло бы спасти монархию. Модель, в которой власть не удерживается любой ценой в рамках одной семьи, а передаётся специально подготовленному преемнику, безусловно, является более прогрессивной.
Интересно, что наиболее преданным последователем идей Петра Великого стал наследник престола в другом государстве — молодой кронпринц Пруссии Фридрих Вильгельм. Встреча с русским царём в 1712 г. произвела на него колоссальное впечатление. Став королём, во всех реформах он подражал своему кумиру.
Уроки Петра I не прошли даром. Пруссия проделала путь от маленького германского государства Прибалтики до империи, объединившей немецкий народ в рамках одной державы.
Кадры решают всё
Таким образом, империя — это люди. Не земли, не богатства и не колонии, а «намагниченные» люди, готовые к целенаправленному видоизменению окружающей нас среды.
Пётр I совершил много политических ошибок. Глумился над православной церковью. Взялся за дорогостоящее, ресурсоёмкое и ненужное с практической точки зрения строительство новой столицы в самый разгар тяжелейшей войны. Демонстративно пренебрегал национальными обычаями.
Но одного не отымешь. Царь стремился построить страну возможностей. Страну, в которой успех человека прямо пропорционален его заслугам. Где сын помора, занимающегося рыболовным промыслом, может стать Михаилом Ломоносовым. Именно такие социальные условия, а не космические излучения, создают пассионариев, «людей длинной воли», о которых писал Гумилёв.
Даже себя Пётр пытался вывести за рамки сословных барьеров. Будучи царём, он одновременно также являлся Петром Михайловым, недорослем, который начал службу в потешном Преображенском полку. Михайлов маршировал, учился стрелять из пушки, лично участвовал в боях, получал награды и постепенно рос в чинах. Вначале барабанщик, потом бомбардир, унтер-офицер, капитан, полковник…. Это была модель карьеры для тогдашнего дворянства. Пример, показывающий поэтапный рост, без перепрыгивания через ступеньки благодаря происхождению и высокому положению.
Военные игры потешных войск Петра I
Много ли людей из 15-миллионного населения тогдашней России могли воспользоваться такими возможностями? Очевидно, что нет. У крепостного крестьянина было не так уж и много шансов, чтобы вырваться из статуса говорящего орудия труда. Городское население было немногочисленным. Дворянам зачастую было просто лень. Нередкими были случаи, когда они, отправленные за границу для получения новых знаний, за годы так называемой учёбы не утруждали себя даже изучением иностранного языка.
Возможностей было больше, чем людей. Поэтому в петровскую Россию так активно рвались иностранцы.
Юный Пётр вырядился в немецкое платье, чем шокирует патриарха Андриана и мать, царицу Наталью. Тягу ко всему иностранному царь сохранил до конца своей жизни.
Петра нередко упрекают в том, что он уж слишком покровительствовал заграничным гостям. Тем более что под видом специалистов за длинным рублём часто ехали персонажи, напоминающие подельников Джона Сильвера из «Острова сокровищ». Безусловно, в перспективе необходимо было менять иностранных авантюристов на своих. Но для этого требовалось изменить и сословную структуру общества.
Ресурсы империи
Анализ эпохи приводит к неожиданному выводу. Достижения Российской империи XVIII века, безусловно, великие и значительные в мировом масштабе, на самом деле были неполными. Продолжая двигаться по траектории, расчерченной Петром Великим, страна могла прийти к более впечатляющим успехам. Царская власть не дожала там, где нужно было дожимать для снижения сословных барьеров и ограничения привилегий аристократии.
Почему не смогли? Почему мы так и не увидели в истории XVIII столетия настоящего преемника, наследовавшего петровскую политику? Ирония судьбы. Сыграл свою роль династический фактор, который как раз и пытался отменить Пётр I своим Указом о престолонаследии. Среди всех потенциальных наследников в эту эпоху попросту не оказалось подходящей личности.
В период с 1725 до 1796 г. дважды на российском престоле оказывались дети (Пётр II, Иван VI). В этом случае у руля были олигархические группы. Четыре раза Россией правила женщина (Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II). Однако даже умные и авторитетные императрицы в силу уязвимого положения вынуждены были балансировать между дворцовыми кланами, идти на уступки аристократам.
«Медный всадник» на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. Надпись на постаменте: Petro Primo Catharina Secunda — Петру Первому Екатерина Вторая. Российские правительницы XVIII века прекрасно понимали, кому они обязаны своим величием. Однако удержать высокую планку петровской политики они не могли.
Наконец, недолго побывал при власти и мужчина. Внук Петра Великого, его искренний фанат, урождённый Карл Петер Ульрих, коронованный под именем Петра III. Однако задолго до его восшествия на престол было понятно, что не по Сеньке шапка.
Карл Петер Ульрих обладал нулевой харизмой. За двадцать лет проживания в России наследник так и не удосужился нормально выучить русский язык (в отличие от его жены — урождённой Софьи Августы Фредерики Ангальт-Цербстской). Напоследок он разругался с волевой и амбициозной супругой, открыто заявляя, что скоро даст ей развод. В таких условиях проведение решительной и при этом очень бестолковой политики могло только ускорить закономерный финал правления Петра III, которого сменила Екатерина II.
Правление Екатерины II принято считать золотым веком российского дворянства. С включёнными социальными лифтами эта эпоха могла стать золотой и для других категорий населения, как и для страны в целом. Главным ресурсом для построения империи являются люди. Это справедливо как для восемнадцатого века, так и для двадцать первого. А то, что империи сегодня имеют вид союзов и интеграционных объединений, сути не меняет.